Кровь драконов - Юлия Сергачева

— Из гостей… — задумчиво повторил я, делая вид, что не замечаю, как опасно заблестели зеленые глаза. — А Вевур мне, часом, привет не передал?

— Как не передать, — засмеялась Джеанна, наконец, распуская свои переплетенные конечности, плавно как змея кольца и откидываясь на стенку. Потом двумя руками собрала растрепавшиеся волосы, наскоро скрутила их и запихнула под воротник куртки.

— Он очень необычный человек, — наконец сказала она.

— Да уж ясно, — кивнул я. — Другие тебя и не интересуют…

— На что это ты намекаешь? — оскорблено отозвалась она, но без должной горячности в голосе и сама же лениво отмахнулась. — Впрочем, неважно…

— Джеанна, — вздохнул я. — Опомнись. Он старый, пьяница и нищий.

— Во-первых, это не твое дело, — сказала она с непривычной мечтательностью в голосе. — А во-вторых, ты не прав по всем пунктам. Он не старый, может быть лет на десять старше нас. Он вовсе не пьяница. И уж точно не нищий.

— Хорошо, обвинение отзывает первый пункт, как несущественный, но если, по-твоему, человек, хлестающий столько вина в одиночку не зовется пьяницей, а оригинал, живущий в кладбищенском склепе не считается нищим, то…

— Ты же ничего не знаешь, — возразила Джеанна. — Я ведь говорила, что кое-что слышала о художнике Ранвевуре. А Вевур рассказал мне остальное… Это такая романтическая история…

— Ты клюнула на романтическую историю? — удивленно возмутился я, сделав ударение на первом местоимении.

Она даже не услышала, улыбаясь краешком губ и мечтательно закинув руки за голову.

— Несколько лет назад он был беден, хотя и очень знаменит…

— Что говорит не в пользу его рациональности… — вставил я.

— Не перебивай, — Джеанна, наконец, покосилась на меня слегка досадливо. — Ты сбиваешь меня с настроя, который соответствует этой печальной истории. Слушай… Однажды в мастерскую художника пришла девушка, заказать портрет. Они познакомились и понравились друг другу. Или правильнее будет сказать: девушка влюбилась в Вевура по уши, а он… Поначалу ему казалось, что он любит ее, но потом… Потом он узнал, что она очень богата. Очень. К моменту свадьбы никто их новобрачных не питал никаких иллюзий. Невеста знала, что жених не любит ее, но сама любила слишком сильно, чтобы отказаться от своего выбора. А ему надоело быть бедным и рисовать картины, оценить которые могли немногие. Она просто купила его.

— Это Вевур тебе рассказал? — проглотив все рвущиеся с языка комментарии, только и спросил я.

— Нет, эта история стала известна всем позже. Началась неприятная шумиха. Дело в том, что молодая жена внезапно умерла, буквально через пару лет после заключения брака.

— О! Теперь я забираю назад свои слова об отсутствии в Вевуре коммерческого чутья…

— Не смешно! — поморщилась Джеанна. — Естественно, это событие вызвало кривотолки. Все же мыслят вроде тебя… рационально. Позже, семейный врач, разозленный всеми этими домыслами, выступил с заявлением, что смерть супруги произошла отнюдь не внезапно. Она с рождения была обречена на раннюю гибель, благодаря какому-то наследственному пороку… Вот только к тому моменту Вевур уже исчез из поля зрения сплетников, оставил дом, не тронул даже деньги. Просто ушел и все.

— Он так благороден? — с сомнением спросил я.

— Может быть, — спокойно ответила Джеанна, проигнорировав иронию в моем голосе,

— А что с деньгами?

— Родственников у умершей не осталось никого, кроме мужа. Зато остались толковые адвокаты. Так что ни кто не сумел забрать эти деньги. Насколько мне известно, Вевур основал фонд, куда могут обратиться за помощью молодые художники. На эти же деньги собирается коллекция старинных вещей, которая потом передается в музеи. Есть что-то еще… Ну, а с тех пор, как Ранвевур исчез, его немногочисленные работы стали пользоваться бешеной популярностью и цениться на вес золота. Так что на безбедную старость он себе заработал и без помощи супруги. Кстати, тот ученый, на кладбище, — помнишь? — он тоже работает на деньги Вевура, но, правда, не знает об этом, и Вевур просил ничего ему не говорить, иначе старик обидится до глубины души.

— Как увлекательно, — вынужден был признать я. — Если, конечно, все это правда.

— По-твоему, я лгу?

— Возможно, заблуждаешься.

— Я бы согласилась с тобой, если бы не одно серьезное «но». Эта история выглядела бы неправдоподобной, если бы Вевур пытался произвести на меня впечатление, но, увы… — Джеанна отвернулась, глядя в темное, занесенное тучами небо. — Для него я всего лишь славная девочка из Гнезда… Твоя, кстати, подружка…

— Гм, — произнес я, чтобы что-то сказать. — Мне очень жаль…

— Ты еще соболезнования мне принеси, — проворчала насмешливо Джеанна. — Не спеши с выводами.

— Смотрю, ты настроена решительно… — невольно улыбнулся я в ответ. — Собираешься брать штурмом?

— Подумаю… — Джеанна указала куда-то вверх, в темноту. — Видишь? Не спускает с меня глаз. Беспокоится… Я посмотрел в обозначенном направлении и на фоне темнеющего неба различил нечеткий силуэт парящего дракона. Джеанна снова свернулась клубком, обхватив руками колени, вздохнула.

— А ты знаешь, что меня после выпуска из Гнезда приглашают в Звеницар?

— Я все ждал, когда похвастаешь… — хмыкнул я. — Поздравляю. Теперь тебе предстоит трудный выбор между тремя заманчивыми перспективами — Гора Драконов, Звеницар и Семиречье… Что предпочтешь?

— Как представлю, что все три перспективы отравлены горечью дальнейшего общения с тобой… — проворчала Джеанна. — Поневоле задумаешься.

— Не беспокойся, — улыбнулся я. — Скорее всего я отклоню все приглашения.

— Надеешься отправиться в свободное плавание? Забудь, чудо-ребенок. Твой дракон давным-давно помечен. Он слишком хорош, чтобы тебе дозволили владеть им в одиночку.

— Посмотрим.

— Тебя ведь уже посадили творить гимн Праздника? — Джеанна посмотрела на меня с ласковым превосходством, знакомым еще с тех пор, когда мы были детьми. — Смирись, Кир, и не глупи. Ты обречен на лучшее.

— А ты что выбираешь? Твой дракон ведь тоже беспокоит тебя?

— Не знаю… — вздохнула она. — Звеницар — это восхитительно. Но я знаю одного человека, который точно никогда не поедет туда, потому что лишился своего дракона…

— Продал его, — напомнил я негромко.

— Какая разница, — отмахнулась утомленно Джеанна.

— В таком случае, я бы тоже посоветовал тебе не глупить, — сказал я. — И подумать.

— Я думаю, — ответила она. — И чем больше думаю, тем тоскливее мне становится. Ведь перед нормальными людьми такая проблема никогда не становится. Живут себе, довольные… Одни только мы, как проклятые, вечно выбираем между собой и собой. Между жизнью и драконом. Между счастьем и своим даром… Отравленная кровь… — Джеанна неосознанно прижала ладонь к металлической пластинке, нашитой на одежду с левой стороны. Жест привычный и тревожный для меня, хотя давно прошло то время, когда вслед за этим знакомым движением Джеанны неумолимо следовало появление врачей.