Счастливчик - Николас Спаркс

— Катер протаранил нашу лодку. Удар пришелся Виктору прямо в голову, смерть наступила мгновенно. Только что мы говорили о том, как он счастлив в браке, и через мгновение он, мой лучший друг; лучший друг, который у меня когда-либо был, погиб.

Элизабет положила руку ему на колено и погладила его. Ее лицо побледнело.

— Мне так жаль… Казалось, он ее не слышит.

— Это просто несправедливо, знаешь? Пережить три срока в Ираке, пройти через самое страшное… только для того, чтобы потом погибнуть на рыбалке? Все это как-то не вязалось одно с другим. После этого не знаю… я чувствовал себя отвратительно. Не физически. А духовно. Словно я на долгое время провалился в какую-то глубокую нору. У меня просто опустились руки. Я не мог есть. Я не мог спать больше, чем пару часов по ночам, а иногда не мог заставить себя перестать плакать. Виктор признался мне, что его преследуют лица мертвых солдат, а после его смерти меня тоже стали преследовать видения. Ни с того ни с сего война снова приобрела первостепенное значение. Всякий раз, отправляясь спать, я видел Виктора или сцены баталий, которые нам пришлось пережить, и меня начинало трясти. Только одно не позволило мне совсем сойти с ума — Зевс.

Он замолчал и посмотрел на Элизабет. Несмотря на неприятные мысли, его поразила красота ее лица и темно-золотое покрывало волос.

На ее лице читалось сочувствие.

— Не знаю, что и сказать.

— И я не знаю. — Он пожал плечами. — До сих пор.

— Ты же понимаешь, что не виноват, правда?

— Да, — пробормотал он. — Но на этом история не заканчивается. — Он накрыл ее руки своей ладонью, зная, что слишком далеко зашел, чтобы оборвать рассказ. — Виктор любил говорить о судьбе, — наконец произнес он. — Он верил во всякие знамения, и в последний день, что мы провели вместе, он сказал, что я узнаю свою судьбу, когда найду ее. Я не мог выкинуть эту мысль из головы, хотя очень старался. Слышал, как он повторяет это снова и снова, и постепенно я сам пришел к выводу, что хоть я и не знаю, где ее нужно искать, но уж точно не в Колорадо. В конце концов я собрал рюкзак и просто отправился в путь. Мама подумала, что я помешался. Но с каждым шагом ко мне возвращалось ощущение того, что я снова становлюсь полноценным человеком. Как будто именно путешествие и призвано было меня излечить. А к тому времени как я добрался до Хэмптона, я знал, что не хочу идти дальше. Именно в это место мне и суждено было попасть.

— Поэтому ты остался.

— Да.

— А твоя судьба?

Тибо не ответил. Он раскрыл ей правду настолько, насколько мог, а лгать он не хотел. Он задержал взгляд на ее руке и вдруг почувствовал, что все это неправильно. Он знал: следует прекратить это прежде, чем все зайдет еще дальше. Встать с дивана и проводить ее до машины. Пожелать спокойной ночи и уехать из Хэмптона до восхода солнца. Но он не мог произнести эти слова; он не мог заставить себя подняться с дивана. Что-то еще завладело им, и он повернулся к ней, осененный новым открытием. Он прошел через всю страну в поисках женщины, которую видел только на фотографии, и теперь медленно, но верно влюблялся в эту реальную, ранимую и красивую женщину, которая помогла ему почувствовать себя живым так, как он не чувствовал со времен войны. Он не мог понять этого в полной мере, но никогда в жизни не испытывал большей уверенности в чем-либо.

Выражение ее лица подсказано ему, что она чувствует то же самое, и он нежно притянул ее к себе. Когда ее лицо оказалось совсем близко, он ощутил тепло ее дыхания и коснулся губами ее губ сначала один, потом два раза, и они слились в долгом поцелуе.

Запустив руки в ее волосы, он целовал ее со всей страстью, что у него была, всем чувством, что он мог ей дать. Она тихо застонала от удовольствия, когда обвила его руками. Он приоткрыл рот, почувствовал, как их языки встретились, и внезапно понял, что происходящее — это именно то, что нужно ему, то, что нужно им обоим. Он нежно покрыл поцелуями ее щеки и шею, а потом снова вернулся к губам. Они поднялись с дивана, все еще не выпуская друг друга из объятий, и он медленно повел ее в спальню.

Они не торопились, занимаясь любовью. Тибо медленно двигался над ней, желая, чтобы это продолжалось вечно, и шептал ей слова любви. Он чувствовал, как она вздрагивает от удовольствия снова и снова. Потом она свернулась в его объятиях, все еще извиваясь от наслаждения. Они болтали, и смеялись, и прижимались друг к другу, и после того, как занялись любовью во второй раз, он лег подле нее и, глядя ей прямо в глаза, осторожно провел пальцем по ее щеке. Он почувствовал, как где-то внутри его зародились слова, которые, ему казалось, он никогда никому не скажет.

— Я люблю тебя, Элизабет, — прошептал он, зная, что это чистая правда.

Она притянула к себе его руку и принялась целовать пальцы один за другим.

— Я тоже тебя люблю, Логан.

Глава 17

КЛЕЙТОН

Кит Клейтон уставился на Бет, когда она вышла из дома. Он точно знал, что там произошло. Чем дольше он об этом думал, тем больше хотел последовать за ней и устроить ей небольшой выговор, как только она вернется домой. Разобраться в ситуации так, чтобы она поняла и осознала: подобное поведение просто неприемлемо. Например, при помощи пары ударов, таких, чтобы не сделать ей больно, но заставить поверить: он говорит дело. Не то чтобы он правда собирался так поступить. Он никогда не бил Бет. Он не такой человек.

Что, черт подери, происходит? Неужели все может пойти еще хуже?

Сначала выясняется, что парень работает в питомнике. Потом они пару раз ужинают у нее дома, обмениваясь глупыми взглядами, как в дерьмовых голливудских фильмах. А затем события принимают неожиданный оборот: они тащатся в этот танцевальный притон для неудачников, и после этого (в чем он не сомневался, хотя за шторами ничего и не было видно) она начинает вести себя как заправская шлюха. Возможно, на диване. Возможно, потому что она перебрала алкоголя.

Он помнил эти дни. Дай женщине пару бокалов вина, подливай, когда она отворачивается, или добавь ей в пиво немного водки. Дождись, пока она не начнет говорить с запинками, а потом наслаждайся великолепным сексом прямо здесь, в гостиной. Алкоголь в этом отлично помогает. Дай женщине напиться до чертиков, и она не только не сможет отказать, но и превратится в настоящую тигрицу. Наблюдая за домом, он без труда мог представить, как выглядело ее тело, когда она сняла одежду. Если бы он не был так зол, осознание того, что она там раздевается, вся потная и разгоряченная, могло бы его возбудить. Но проблема крылась в другом: она вела себя не как образцовая мать, Ведь правда?