Одинокие души (СИ) - Эшли Дьюал
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мне нужен бинт и перекись. Срочно!
Я несусь за аптечкой. Внезапно подскальзываюсь на крови и грубо падаю на пол. Встаю, покачиваюсь, испуганно выдыхаю, вижу свои испачканные джинсы, руки и еле сдерживаю слезы.
Возвращаюсь в ванну с медикаментами.
Максим снимает верхнюю одежду с брата и серьезно напрягается.
— Я сейчас обработаю рану, а затем мы поедем в больницу.
— Нет, — этот хриплый голос принадлежит Стасу, и я удивленно вскидываю брови. — Ты и сам сможешь зашить.
— О чем ты? Нужна помощь специалистов! — кричит Макс.
— Я прошу тебя, пожалуйста.
— Но почему?!
— Тогда они заведут на Наташу уголовное дело. Я не хочу этого.
Ошарашенно замираю.
Эта девушка только что чуть не лишила его жизни, а он беспокоится о том, что она попадет в тюрьму?
— Стас, — тяну я и сажусь рядом с Максимом на колени. — Пожалуйста, давай поедем в больницу. Рана серьёзная.
— Я сказал — нет. Это… — парень морщится и продолжает. — Это моё решение.
— Но Стас, — у меня глаза полны слез. — Прошу тебя.
— Нет. Я сказал, нет.
Внутри всё переворачивается.
Макс просит меня выйти. Я не сопротивляюсь.
Словно зомби бреду по окровавленному коридору и испуганно оседаю рядом с дверью. У меня начинается истерика. Дышу я часто, прерывисто, громко. Закрываю глаза, хочу прикрыть руками лицо, но вдруг вспоминаю, что и они испачканы.
— Боже мой, — дрожу. — Боже мой.
— Лия, — внезапно рядом появляется Карина, она виновато горбится и внезапно обнимает меня. Крепко-крепко. — Прости.
Сестра начинает плакать, а я не в силах её успокоить.
Мы сидим около получаса, в растерянности, в шоке. Я готова орать от страха, готова кричать во все горло, готова рычать от злости. Но я лишь молчу. Смотрю перед собой и дышу так громко, что заглушаю всхлипы сестры и стоны Стаса из ванной. У меня вены болят, они горят, словно по ним несется кипяток. Голова кругом от запаха ржавчины, от тяжелого крепкого запаха крови. И я проваливаюсь в небытие: в то время, которое осталось в моей памяти.
Я — молодая девушка, окончившая музыкальную школу, еду с родителями на море. Мы носимся по пляжу, Карина вечно кидается на мою спину, и мы бегаем по берегу, словно дикие, сумасшедшие дети. Мама причитает, чтобы я не поднимала тяжести, папа говорит, что я сильная, что я всё вынесу. А мне просто хорошо. Хорошо находиться рядом с родителями, рядом с сестрой, чувствовать запах соленого Черного Моря, видеть высокие горы Крыма, это странное бардовое небо… Я так счастлива, что готова остаться в этих минутах навсегда, закрыть себя в этом промежутке времени и проживать его снова и снова.
Открываю глаза и вижу свои окровавленные руки.
Тут же грудную клетку что-то сдавливает. Я вдруг понимаю, что уже не будет тех спокойных дней, когда я носилась по пляжу и смеялась с того, как глупо выглядят волосы сестры после соленой воды. Уже не будет как раньше.
Теперь я видела то, что не позволит мне стать прежней.
Кровь не вписывается в поездку на Черное Море. Нож возле горла сестры не в меню Крымской Кухни. Смерть не преследует туристов в горах и не заставляет бояться до ужаса любого звука.
Я внезапно затащила себя в такое будущее, где убийства и предательства обычные явления.
Как? Как я умудрилась это сделать?!
Понятия не имею.
Стас спит в моей комнате.
Карина моет коридор.
Я тру губкой разводы в ванной и старательно пытаюсь сдерживать ужас. Внутри все органы напряжены. Все мышцы твердые, каменные. Мне приходится быстро дышать, чтобы не упасть без сил от недостатка кислорода. Но и это не помогает.
— Чужачка?
Не поворачиваю голову. Знаю, что Макс зашел в ванну, что он сел рядом, и что он тоже начал протирать окровавленный пол.
— Как Стас? — холодно спрашиваю я.
— Вроде нормально. — Парень промывает грязную тряпку и вновь наклоняется. — Рана у него глубокая, серьёзная.
— Но ты зашил её?
— Да. Я сделал всё, что смог.
— Хорошо, что ты доктор, — немного успокоившись, отрезаю я и смотрю на Максима. Тот напряжен, подавлен и расстроен. — Уверена, ты справился.
— И всё же помощь врачей, настоящих врачей, в этой ситуации необходима. Я ведь студент, я пока что любитель. Мне нельзя доверять! Особенно жизнь. Особенно жизнь брата.
— Перестань. Ты молодец, — я выдавливаю улыбку. — Правда, ты спас Стаса.
— Мне так страшно. Так страшно, Лия! Я ведь… — парень отбрасывает тряпку и нервно откидывает назад голову. — Я ведь мог не успеть. Мог ошибиться.
— Теперь всё позади.
— Что позади? Мой брат до сих пор спит, у него дыра в плече размером с Евразию, он хочет казаться смелым героем, но это глупо! Это попросту глупо, ведь речь идет о его жизни.
— Макс…
— А вдруг он бы потерял много крови? Вдруг Наташа бы задела важные органы? Что? Что бы мы тогда делали? Что бы я тогда смог сделать?! Ничто, Лия! Ничего!
— Тише, — я придвигаюсь к парню и кладу руку на его плечо. Он так растерян, так испуган. Мне непривычно видеть Бесстрашного в подобном состоянии. — Всё хорошо, ты справился. Стас спит. Он поправится, не волнуйся, и всё будет нормально.
— Я зашивал ему рану, — вспоминает парень. — Пытался выглядеть уверенным, решительным, но внутри буквально сгорал от страха. Мне вдруг показалось, что от того, как я сейчас зашью этот чертов порез, будет зависеть судьба целого человечества! Представляешь? — он смотрит на меня дикими испуганными глазами. — Представляешь?
— Максим…
— А затем, — продолжает Макс, — затем Стас вдруг отрубился. Буквально на несколько секунд он потерял сознание от болевого шока, и я, кажется, исчез вместе с ним. Клянусь, Лия, я слышал, как моё сердце взорвалось, слышал, как оно разлетелось на сотни осколков и впилось мне во все внутренности острыми ядовитыми стеклами. Я слышал! И я перестал дышать. Замер. Смотрю на свои руки, смотрю на лицо брата, смотрю на рану, и не знаю, что делать. Не знаю! У меня точно душу свело! Точно легкие вынули! Хотел было кричать, как вдруг Стас открыл глаза. Оклемался: так же внезапно, как и потерял сознание. И в этот самый момент я понял, что если бы мой брат умер, умер здесь, я бы умер вместе с ним, прямо в этой ванне, в этой крови, в этих безумных попытках тупой помощи! Я бы умер, Лия, и я бы не испугался смерти вместе с ним.
— Не говори так, пожалуйста, — от мыслей, что Максим может погибнуть, у меня напрягается все тело. — Стас жив, ты жив. Всё хорошо, и не нужно думать о плохом.
— Но как не думать о плохом, если пятнадцать минут назад я зашил огромную пробоину в плече собственного брата?
Парень практически выкрикивает этот вопрос. Он испуганно замирает, а я непроизвольно прижимаю его к себе. Обнимаю, обхватываю плечи, вжимаюсь в крепкий стальной торс. Шепчу:
— Я здесь, я с тобой.
— Я так перепугался, — признается Максим и начинает водить руками по моей спине. — Так перепугался!
— Всё нормально.
— После смерти матери, мы со Стасом пообещали друг другу, что никогда не расстанемся. Что он никогда меня не бросит, а я никогда не брошу его. Не при каких обстоятельствах.
Удивляюсь, услышав о том, что мамы братьев больше нет, но не акцентирую на этом внимания. Вряд ли сейчас подходящий момент.
— Это замечательно, что вы так держитесь друг за друга.
— Да, но, Лия, он едва не оставил меня, — парень чуть отстраняется и смотрит мне в глаза потерянно, неуверенно. — Он едва не умер.
— Всё позади, — решительно отрезаю я, и беру лицо Максима в руки. — Стас жив, ты спас его, и теперь никто из вас не нарушит обещание.
— Лия, он — единственный человек в моей жизни, который ещё ни разу не бросал меня, не смотря ни на что. — Макс грустно выдыхает, и я вдруг понимаю, что не отношусь к категории людей, которые всегда были с ним рядом. Это отрезвляет меня. Заставляет вспомнить всё то, что я натворила, и мне приходится опустить руки. Я прикусываю губу и отворачиваюсь. Больно осознавать, что ты не являешься для человека тем, кем он является для тебя. Особенно, если это произошло по собственной вине.
Беру в руки губку и вновь начинаю мыть ванну.
Не нужно было вообще разговаривать с Максом. Я делаю лишь хуже, пытаясь доказать самой себе, что не могла играть на его чувствах.
Могла ведь.
И от этого кислота проедает всё внутри.
— Всё в порядке? — недоуменно спрашивает парень, на что я лишь киваю. — Точно?
— Да.
— Я сказал что-то не то?
— Нет.
— Тогда почему ты так рьяно пытаешься оттереть уже чистое место?
Я опускаю взгляд на руки и рассеяно выдыхаю. Тут и, правда, уже чисто. Встряхиваю головой и перемещаюсь чуть в сторону.
— Чужачка, всё точно хорошо?
— Да, Макс, — я отрезаю резко, и корю себя за это. Боковым зрением вижу, как, нахмурившись, парень вновь начал оттирать пол, и виновато выдыхаю. — Прости, я просто не могу прийти в себя после того, что произошло.