Одноклассница.ru - Татьяна Тронина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Никак, – честно ответила Женя.
– Брось, Женьк, ты ж знаешь, я не трепло…
„Трепло, и еще какое!“ – машинально подумала Женя. Но скрывать ей было нечего. Если уж даже муж знал о ее романе с Мухиным! Женя Мещерская старалась быть максимально открытым человеком и проговаривать с окружающими все вопросы. Меньше сплетен и домыслов – вот она я, вся как на ладони… Но самое сокровенное, самое интимное – свои чувства и переживания – она всегда держала при себе.
Рассказать о своей семейной драме – запросто.
Поведать о своей депрессии и тоске, которые она испытывала во время этой драмы, – никогда.
– Мы расстались с Мухиным… Спасибо. Нет-нет, сахар можете сразу убрать! И чай я сама налью…
– Такая любовь у вас в школе с Сенькой была… – наблюдая за Жениными манипуляциями с чайником, завороженно произнесла Лиля. – Я помню!
– У всех у нас была первая любовь, – согласно кивнула Женя. Отпила из чашки. Одобрительно кивнула…
– Но у вас с Сенькой – это просто что-то! Нина Ильинична, директриса, была просто уверена, что вы поженитесь! – наседала Лиля.
Лиля, как и все российские женщины, обожала обсуждать то, что обсуждать даже между близкими друзьями – не совсем удобно. Женя, прожившая почти половину жизни за границей, немного отвыкла от этого…
– Нина Ильинична? Была уверена, что мы с Мухиным поженимся? – подняла брови Женя. – Нет. Нина Ильинична очень умная женщина. Она мне еще в девятом классе сказала – за таких, как Сенька, замуж не выходят. И была абсолютно права!
– Серьезно? Она тебе прямо так и заявила? Ильинична наша?
– Да, – улыбнулась Женя.
– Но такая любовь… – Лиля Рыжова принялась остервенело щелкать зажигалкой. Наконец прикурила.
– Такая любовь не может закончиться браком, – мягко произнесла Женя. – Даже если бы мы с Мухиным поженились, то все это продлилось бы очень недолго…
– Почему?
– Потому что Сеня Мухин, грубо говоря, – плохой мальчик, – принялась терпеливо объяснять Женя. – Сладкий и гадкий… Тот тип мужчин, от которых женщины без ума. Тот тип мужчин, которые невольно – не по злобе, а именно невольно – способны сломать жизнь и себе, и той женщине, которая задержится с таким мужчиной чуть дольше, чем надо.
– Сладкий и гадкий… – мечтательно повторила Лиля. – Это ты хорошо сказала!
– Это не я сказала, это фильм такой есть…
– Ну неважно. Сладкий и гадкий! Ой, у меня прямо мурашки… Обожаю таких мужиков!
– Лилечка, умная женщина должна бояться таких мужчин. Бежать от них как от огня. Я чуть душу свою не потеряла! – вдруг вырвалось у Жени.
– У меня тоже было нечто похожее… Может, вина закажем? – оживилась Лиля и привстала, намереваясь кликнуть официантку.
– С утра? – с холодным удивлением спросила Женя.
– Совсем ты на этом Западе испортилась… Какая разница, утро или вечер – если такой разговор?!
– Нет, Лилечка, с утра я не пью, – твердо ответила Женя.
– Ну ладно, черт с тобой… – Лиля снова села. – Короче, Жень, у меня тоже был роман… – Она закатила глаза. – Главное, никто не знал. Ни мать, ни подружки… Тоже в школе.
– Правда? – подливая себе чаю, сдержанно удивилась Женя.
– Ага! Он – скотина, жестокий и нежный одновременно… Вертел мной как хотел. Прикинь, мой первый мужчина! Тоже в девятом классе… Нет, началось еще в восьмом, а в девятом уже все по-серьезному…
Женя деликатно улыбнулась:
– Лилечка, так кто он?
– Ни за что не догадаешься. Тарас Николаев! – выпалила Лиля. Потом не выдержала, все-таки подозвала официантку: – Девушка, красного вина, сухого… – Она мельком глянула в карту вин, наморщила нос. – Хотя нет, лучше „Советского шампанского“. Полусладкого… Сладкого! Бутылку.
– Одна-ако…
– Молчи, Мещерская! – пылко воскликнула Лиля. – Ты не хочешь, и не надо…
Официантка принесла бутылку в ведерке со льдом. Налила в бокал. Лиля выпила, промокнула салфеткой губы, оставив на ней ядовито-рыжий след помады.
Женя подумала и кончиками пальцев перевернула салфетку. Впрочем, Лиля ничего не заметила.
– Короче, это было что-то! Тоже такая любовь сумасшедшая…
– С Николаевым? А я думала…
– Что он с Одинцовой? Нет, с Одинцовой он потом сошелся, сразу после школы… – Лиля налила еще бокал.
– Я ничего не знала.
– Никто про нас с Тарасом не знал!
– А почему он Одинцовой увлекся? Она была интересной девочкой, но… Холодноватой, как мне кажется, – осторожно заметила Женя.
– Да ужас. Я думаю, Ника его приворожила… – мрачно, с болью в голосе, произнесла Лиля. – Иначе это никак не объяснить! Он перед ней буквально на коленях ползал…
– А какой вывод, Лилечка? Вывод очень простой – мужчину нельзя любить слишком сильно. В данном случае Вероника Одинцова вела себя очень мудро.
– Мудро! – фыркнула Лиля. – А еще подругой она мне была… Мы последние классы с ней за одной партой сидели, на переменах тоже вместе… Но она ничего не заметила. Ну, что у нас с Тарасом роман…
– Первая любовь – это как болезнь. Чем раньше и быстрей ею переболеешь, тем легче потом. И осложнений меньше… Это как краснуха, например. У меня вот затянулось надолго… – Женя спохватилась и замолчала. Конечно, было бы заманчиво тоже вывалить сейчас на Лильку все свои страдания-переживания, но… потом так мерзко на душе будет. Чем больше открываешься, тем беззащитней становишься. А разумная девочка не должна подставляться.
– Но у тебя с Мухиным – все? – жадно спросила Лиля.
– Да, все, – кивнула Женя.
– И ты вот так спокойно…
– А что делать? Ломать дальше свою жизнь? – Женя пожала плечами. – Нет уж, она у меня одна. А с Сенькой ничего не получится, никогда. Только очень умные, очень разумные девочки это понимают и доживают до старости в счастье и спокойствии.
– Скучно.
– Да, скучно! – слегка рассердилась Женя. – По горам тоже лазить весело, экстримом всяким заниматься… Но очень велик шанс, что разобьешься. И лежи тогда либо в гробу, либо на больничной койке, с переломом позвоночника… Что одно от другого не особо отличается!
– Нет, Женька, ты меня не поймешь…
– Погоди. Ты, Лилечка, хочешь сказать, что до сих пор без ума от Тараса Николаева?
– Да.
– И готова ради него на все?
– Да.
– И тебе все равно, чем закончится ваш роман – если вы с Тарасом снова сойдетесь, разумеется?
– Да. Хотя я, конечно, рассчитываю на хеппи-энд!
– Ну тогда ты заслужила… заслужила кое-что.
– Жень, ты о чем? – холодно спросила Лиля. – И не юли, пожалуйста, я этого не люблю.
„Не юли…“ Фу, какая она все-таки грубая, бесцеремонная! Как это по-русски? А – хабалка!» Женя посмотрела Лиле Рыжовой прямо в глаза и произнесла отчетливо и очень выразительно:
