Исчезнувший - Алексей Макеев

пес, получивший в глаза порцию перца, завыл и волчком закрутился на месте. За ним последовали еще два пса. Остальные отбежали в сторону, ожидая новой команды.

– Какого хрена ты делаешь? – охранник задал вопрос таким тоном, будто и правда ждал на него ответа.

– Профилактическая прививка, – невозмутимо сообщил Звонников и, не дожидаясь, пока тот придет в себя от неожиданности, запустил струю ему в лицо.

Крик, который издал охранник, поднял всех птиц в окрестностях. А псы, так и не дождавшись команды, но повинуясь инстинктам, бросились на Звонникова. Он снова направил баллон перед собой, поливая без разбору. Собаки завыли, заплясали и теперь были совершенно безопасны. Звонников оглянулся, чтобы увидеть, как обстоят дела у Гурова. Тот катался по берегу, сцепившись с единственным охранником, который все еще оставался в строю.

– Отпусти его, Гуров, – громко произнес Андрей, подошел к ним вплотную и приготовил баллон. – Не пачкай костюм, доверь дело профессионалу.

Гуров поднырнул под руку противника и легко сбросил его с себя. Звонников тут же нажал клапан, перечная жидкость залила лицо охранника, и спустя несколько минут все было кончено.

– Вы в порядке, товарищ полковник? – помогая Гурову подняться, спросил он.

– Вот стервец! – с видимым удовольствием произнес вслух Гуров.

– На том стоим. – Рот Звонникова растянулся в довольной улыбке.

– Эй, там, на берегу! Вы мне помочь не желаете? – донесся до них хриплый окрик Стаса.

Гуров сорвался с места и помчался к другу. Стянув с его плеча тело парня, уложил его на землю, выпрямился и сграбастал Крячко в объятия.

– Вот еще, телячьи нежности, – грубовато проворчал Стас, но на объятия ответил.

Он не меньше Гурова был рад встрече. Рад тому, что все закончилось. Собаки разбежались кто куда, охранники продолжали кататься по берегу, оглашая окрестности криками боли и ярости, а Гуров и Крячко стояли над телом Гены и обнимались. Звонников какое-то время любовался картиной, затем вытащил из лодки тросы и пошел вязать охранников. Влад наблюдал за происходящим с противоположного берега, но когда до него дошло, что переправлять его обратно никто не торопится, с содроганием нырнул в холодную воду. Доплыв до берега, доплелся до Гены, опустился рядом с ним на землю и начал его трясти, пытаясь привести в чувство.

– Оставь его, – посоветовал Крячко. – До больницы ему лучше ехать в бессознательном состоянии. Надеюсь, наши бега не навредили ему больше, чем следовало.

Гену перенесли в лодку, охранников усадили вдоль берега. Охранять их остались Гуров и Крячко. Звонников же снова сел в лодку, завел мотор и повез Гену и Влада в районную больницу. Как только эмоции немного улеглись, Лев достал мобильник и позвонил генералу. Отчет его был краткий, но насыщенный. Удивления генерал Орлов не высказал. Не в первый раз ему приходилось разгребать то, что нарыли подчиненные, в особенности это касалось полковников Гурова и Крячко. В конце разговора генерал приказал обоим оставаться в Воронеже и ждать дальнейших указаний. Друзья не возражали. Впереди предстояла нелегкая работа – свалить Рубана. Чтобы выполнить ее, требовался тщательно подготовленный план, который еще нужно было составить.

По настоятельной просьбе Гурова капитан Звонников организовал перевозку охранников, не привлекая официальные власти. Их выгрузили в Панино и посадили в камеру предварительного заключения, которая, на радость Гурова, в данный момент пустовала. Он не хотел, чтобы Рубан узнал о том, что его люди находятся в руках правоохранителей. Пусть уж лучше думает, что они мертвы, или что сбежали, испугавшись наказания за то, что упустили беглецов. Пусть ломает голову, почему полковники Гуров и Крячко все еще не вломились в его дом, сопровождаемые отрядом ОМОНа. Пусть поволнуется. Таким подонкам это полезно.

Над планом Гуров и Крячко работали в доме Ольшевского. Ближе к ночи туда же подтянулся и капитан Звонников. Сам план был прост. В десять утра, если Рубан не отменит мероприятие, они смогут накрыть его лавочку и взять самого Рубана тепленьким. Гуров понимал, что брать Рубана нужно только с поличным. Но как это сделать после встряски, которую они ему устроили? Что будет, если они вломятся в ангар, а там никого? Ни собак, ни людей, ни зрителей. Но и упустить шанс они не имели права, хотя бы по той причине, что им так и не удалось узнать, где искать Ольшевского.

Звонников придерживался мысли, что Рубан непременно отменит мероприятие. Он лишился бойцов, готовых выйти с голыми руками против своры псов-убийц, потерял трех охранников и не имел ни малейшего представления, что с ними случилось. Он «засветился» перед столичным полковником, а еще одного держал в плену. Кто же после такого станет приглашать гостей и проводить незаконные игрища, да еще и с тотализатором?

– Это ж надо полным кретином быть, чтобы провести эти идиотские состязания, – кипятился капитан.

– Ты смотришь со своей колокольни, а нужно смотреть шире. С точки зрения бизнеса в целом, и бизнесменов в частности, – назидательным тоном сказал ему Гуров. – Пойми ты, эти состязания заявлены с весны. Солидные люди вложили в них свои деньги и желают получить с них дивиденды. Как будет выглядеть Рубан, если все отменит? Без объяснений и извинений?

– Так пусть объяснит. Форс-мажор случается в любом бизнесе, – не сдавался Звонников.

– В любом, да не в любом, – продолжал вразумлять капитана Лев. – Если Рубан расскажет так, как оно есть на самом деле, его бизнесу конец. После того как все узнают, что Рубан облажался, никто не станет с ним связываться. Это же просто катастрофа. Нет, говорить правду для Рубана не вариант.

– Тогда пусть соврет, – продолжал Звонников.

– И соврать он не может. Если потом правда всплывет, а такой вариант он исключать не может, тогда он не просто облажался, он еще и набрехал, как вшивая собака. Такого не только в бизнесе, но и на зоне не прощают. Мужик должен слово держать. При любом раскладе. Вот поэтому я думаю, что турнир завтра обязательно состоится.

– Как говорится, концерт состоится при любой погоде, – пошутил Крячко, чтобы разрядить обстановку. – Это закон, мой мальчик. Жестокий закон бизнеса.

В конце концов, Звонников сдался и