Расследованием установлено… - Георгий Молотков

— Потому что отыгрывается.

Вскоре после женитьбы Малышев перестал отыгрываться, потому что, как ни трудно ему было, бросил карточную игру. И вообще, кличка Распылитель держалась за ним лишь по старой памяти. А кличка — не фамилия, ее не переменишь. Он, может, и сам не заметил, как довольно безропотно стал другим. С женитьбой он приобрел лидера. А главное — у него появилась цель, ради которой можно было поступиться многим.

В жизни, которую вел в Ленинграде Малышев, многое было явно ему не по душе, Трижды судимый, он знал цену конфликта с законом. Жить приходилось с оглядкой, в страхе, миллион в руки не давался — все добытое распылялось по кабакам и за картами. Правда, была одна отдушина — страсть собирателя. Его увлекал азарт поиска дорогой, редкостной вещи. Ему льстили его известность и авторитет в кругу ему подобных и даже нравилось то, что зовут его Распылителем. Позднее, когда шло следствие, возник спор между экспертами по поводу одной из икон. Следователь вызвал к себе Малышева. Через несколько минут спор прекратился, эксперты согласились с тем, что сказал Малышев.

Для Малышевой все было проще. Ею владела, и безраздельно, одна страсть — деньги. В антиквариате она тоже знала толк — могла верно определить, что сколько стоит. По ее воле, например, Малышев расстался с дорогой ему коллекцией самоваров и начал собирать старинные русские табакерки, но главное — в союзе с Малышевой он принял решение покинуть родную страну. Малышева сумела подчинить его своей воле, убедить, что здесь даже миллион ни к чему. Для чего он? Чтобы пить коктейли в «Сайгоне», жить в вечном страхе, скрывать свои богатства от других? Настоящая жизнь там, за рубежом. Вот там нужен миллион!

Теперь все должно быть подчинено одной цели — как можно быстрее сколотить состояние — иконы, антикварные ценности, переправить их за рубеж и уехать самим. Поэтому не нужны, например, редкостные, но нетранспортабельные самовары, куда лучше миниатюрные табакерки, редкие иконы — все, что имеет цену там.

Малышевы упрямо, не меняя курса, шли к своей цели. Через некоего жителя Ленинграда Зингера организуется вызов Юрию Малышеву от «папы» из Израиля. Но отъезд к новоявленному «родителю» отложили — еще ничего не было переправлено за рубеж. К тому же появился еще один вариант для эмиграции из страны. Его опробовали на сестре Людмилы Малышевой.

В деле — цветной снимок, сделанный американским «поляроидом». Отличная камера — тут же выдает готовую цветную фотографию. На ней мило улыбающиеся дамы в вечерних туалетах и под стать им мужчины. Кто они, эти дамы и джентльмены, запечатленные на фоне непривычного интерьера американской фотокамерой? Где сделана эта, по всем приметам «заграничная», фотография? Нет, не за океаном, не в Западной Европе, а у нас дома, в банкетном зале гостиницы «Европейская». А кто эти дамы и джентльмены? Если слева направо, то на ней Людмила Малышева, ее муж Распылитель, сестра Нина. Мужчина с пышными черными усами, бережно обнимающий Нину за плечи, — только что обретенный ее дорогой муж. Накануне они зарегистрировали свой брак. На снимке эпизод свадьбы молодых супругов господина Бальсс из Западного Берлина и госпожи Нины Бальсс.

Свадьба была отпразднована по первому классу. Пять тысяч рублей оставлены в ресторане «Европейской», куда дороже обошелся жених.

Господин Г. Бальсс, доктор медицины из Западного Берлина, роль жениха и мужа играл недолго — ровно столько, сколько понадобилось на получение визы его молодой жене и на процедуру развода в Западном Берлине. Супруги расстались без слез и упреков. Вполне довольные друг другом. Каждый получил свое.

Теперь там, на Западе, был свой человек, может, будущий участник предстоящих дел. Оставалось одно и самое главное: найти канал для контрабанды. Уже было что отправлять.

Восьмого июля 1978 года от причала Ленинградского торгового порта ушел к родным берегам американский сухогруз «Томас Джефферсон». Событие, столь незначительное, осталось незамеченным и никого в Ленинграде не заинтересовало. Никого, кроме супругов Малышевых. В огромном чреве океанского лайнера был где-то запрятан груз, принадлежавший им. Контрабандная посылка была небольшой и не очень ценной — всего на 10 тысяч долларов. Уплыли за океан несколько икон на дереве и бронза, серебряный ларчик и серебряный крест, ножницы с золотыми кольцами для пальцев, старинные табакерка, шкатулки, подписной этюд художника Яремича «Фонтанка» и еще несколько предметов антиквариата.

Каким образом они попали на американский лайнер? Доставить контрабанду в Америку взялся матрос с «Джефферсона» Бред Эдвардс. И конечно, не даром. В виде вознаграждения ему передали японский чайный сервиз и несколько антикварных безделушек. Первый контрабандный груз благополучно дошел до Америки, и письмо от Эдвардса, конечно, обрадовало Малышевых. Но они понимали, что это не тот канал, которым можно будет пользоваться надежно и регулярно. Кто знает, придет ли еще раз в Ленинград американский «Томас Джефферсон» и будет ли на его борту матрос Эдвардс? Надо было искать другой надежный канал.

Это было главной заботой Малышевой. Она становится частой гостьей Москвы. Одна поездка за другой, знакомства, встречи, и наконец, удача — Малышева попадает в дом на Рождественском бульваре. Обычный жилой московский дом, обычная квартира, в которой живут двое немолодых уже людей, некто Хмелева и ее муж, профессиональный фотограф. Но по субботам, а то и в будние вечера у дома № 5/7 на Рождественском бульваре можно было видеть автомобили с дипломатическими номерами. Среди завсегдатаев «салона» Хмелевой можно было встретить зарубежных дипломатов или их жен и самую разнообразную публику из местных. Приезжали сюда не ради застолья, хотя и без него не обходилось. «Салон» служил местом встреч, как правило, деловых.

Его хозяйка с пониманием отнеслась к Малышевой, они и сами с мужем собирались уехать из Москвы во Францию. Малышевой была обещана встреча с женой одного крупного иностранного дипломата, женщиной деловой, любительницей антиквариата.

Но встреча, на которую Малышева возлагала немалые надежды, была стремительно короткой и безрезультатной. Только успел хозяин представить иностранке гостью из Ленинграда, как та перешла к делу:

— О, какая у вас прелестная брошь! Мне нравится…

— Мне тоже, — ответила Малышева (не случайно она появилась с ней в «салоне»).

— Уступите?.. Я возьму…

— Нет, вещи, которые мне нравятся, не продаю.

— И правильно делаете, дорогая!.. — мило улыбаясь, ответила дама из посольства и тут же покинула Малышеву.

Нетрудно представить настроение Малышевой после этого «знакомства», на которое возлагалось столько надежд.

— Ну, ничего. Не огорчайтесь, — утешал обескураженную Малышеву хозяин «салона». — Брошь вам к лицу… А дела надо вести с мужчинами — и проще, и вернее. Познакомлю вас с солидным господином. Надеюсь, все будет по-другому…

Хозяин сдержал слово. И на этот раз все было по-другому. «Солидный господин», атташе посольства одной из западноевропейских стран Годфрид Бакель, с которым вскоре познакомилась в «салоне» Малышева, оказался мужчиной невзрачным, но деловым. Уговаривать его не пришлось. Он сразу понял, что от него хотят, и счел нужным лишь напомнить:

— Но в этом немалый риск…

— Он будет вознагражден, — заверила Малышева.

— Разумеется… — удовлетворенно обронил дипломат.

Дальше речь шла уже только о деталях: вес поклажи не больше 20 килограммов, габариты — не больше размеров обычного чемодана. Здесь же условились о том, как и где выйти на новую встречу.

Сделка состоялась. Господин Бакель взялся перевозить через границу ценности Малышевой и хранить их у себя в городе Остенде до ее приезда. Что касается риска, то рисковала Малышева куда больше: она целиком была в руках Бакеля. Ей оставалось лишь уповать на порядочность дипломата и его немалую личную выгоду. Да и выбора у Малышевой не было. Приходилось рисковать.

В Ленинграде, куда вернулась довольная Малышева, мужа не было.

Ждать его возвращения из очередного вояжа или отправить посылку без него? Хотя положение лидера в семье прочно занимала Малышева, но муж иногда непредсказуемо бунтовал. Малышев, например, очень трудно расставался с приобретенными вещами. И Малышева решает, не ожидая мужа, сделать первую отправку. На помощь она берет близкого человека, спекулянта и фарцовщика Миронова, помогшего, кстати, знакомству с Хмелевыми. На машине Миронова чемодан с ценностями везут в Москву. В доме на Рождественском бульваре этот чемодан передают Бакелю из рук в руки. Контрабандная посылка недолго задержалась в Москве. Осенью 1979 года, используя свой дипломатический иммунитет, Бакель, минуя таможенный контроль в аэропорту «Шереметьево», перевез ценности через государственную границу к себе на родину, в город Остенде.