Капиталисты поневоле - Ричард Лахман

рыцаря, и так упавшего из-за того, что им пожаловали столь многих. Число баронетов было ограничено 200, необходимым требованием для получения этого титула был годовой доход в 1000 фунтов (с.67-97). Английские правители получали плату за пожалование титулов, делая их выгодной формой патроната. Однако прибыль обычно шла придворным фаворитами, которым были даны права именовать рыцарей и баронетов и лично получать за это плату (с.97-128).

Само распределение патронатных милостей определяли два фактора: во-первых, магнатов удерживали при дворе, чтобы оторвать от их провинциальных баз, во-вторых, контролировавшие голоса в парламенте награждались за свою готовность поддержать королевские инициативы. Поэтому большая часть патронатных пожалований шла к тем немногим, которые в определенный момент занимали положение, позволявшее им бросить вызов владычеству монарха на общенациональном уровне. Девять человек получили 45% суммарной стоимости патроната, пожалованного за 83 года (табл. 4.3), еще 20 человек получили 20% (Stone, 1965, с.475).

Как только корона истощила запас монастырских поместий, прибыльные правительственные должности стали основной наградой, доступной верным клиентам. Однако малый размер штата королевской бюрократии, невозможность ввести новые налоги, и ограниченное число торговых и производственных монополий — все благодаря способности землевладельцев и купцов предотвратить контроль местных правительств и местных экономик — ограничивали количество должностей, которые английские монархи могли создать для своих клиентов. Поэтому Елизавета I, Яков I и Карл I смогли пожаловать должностью лишь 117 из 342 пэров, имевших этот титул в 1558-1641 гг. Для 500 ведущих землевладельцев ниже уровня пэров осталось лишь 100 доступных должностей. Из большого числа сельских джентри лишь один из 30 получал выгодную королевскую должность (Stone, 1965, с.463-467). Из 679 джентри Йоркшира в 1642 г. только 22 имели доходный пост от короны (с.467).

Направленное распределение патроната отражало постоянную обеспокоенность короны, как предотвратить оппозицию на общенациональном уровне. Стоимость королевских милостей (табл. 4.3) была самой высокой в начале правления каждого монарха, когда была велика опасность военного покушения на его власть. Яков I был самым щедрым раздатчиком пожалований, так как ему, шотландцу и иностранцу в глазах английских магнатов, было трудное всего утвердить свою легитимность и найти союзников.

Елизавета I и ее преемники подточили политическое господство магнатов в графствах. Когда Елизавета вынудила крупную знать распустить свои частные армии, она тем самым лишила магнатов возможности держать в страхе более мелких землевладельцев. Пэры, остававшиеся при дворе на большую часть года, были неспособны играть активную роль в политике графств. Хотя многие из них сохраняли свои посты на местах, их членство в графских коллегиях мировых судей по большей части стало источником почета, а не основой для контроля над менее крупными землевладельцами. Отсутствие самих магнатов и их вооруженных людей на местах придало храбрости мелким землевладельцам, и они стали добиваться должностей в графствах. Корона поощряла независимость от магнатов, напрямую жалуя местные должности землевладельцам, имевшим опору в графствах. Пэры потеряли право назначать кандидатов на все королевские должности в своих графствах, и ключевая опора их гегемонии в политике графств рухнула.

Корона предотвращала возрождение владычества магнатов, поощряя борьбу за должности между соперничающими фракциями. Изучение Сомерсетшира показывает непрекращающиеся усилия монархии сбалансированно распределить посты мировых судей между двумя основными фракциями не только во всем графстве, но и в каждой из его 12 частей (Barnes, 1961, с.40-97, 281-298). Подробные истории Кента и Суффолка показывают сходную стратегию короны (Everitt, 1966; Clark, 1977, с.112-132, 341-347; MacCulloch, 1977). За переходом назначений от магнатов к короне последовал рост коллегий мировых судей, так как английские монархи старались устроить каждую фракцию и усложнить для одного возможного лидера захват контроля над всей коллегией. Так, численность населения в 1561 г. в Норфолке, Суффолке, Эссексе и Кенте была одинаковой, однако в Норфолке было 24 мировых судьи, в Суффолке — 38, в Кенте — 56, а в Эссексе — 62. Первые два графства в 1561 г. находились все еще под господством магнатов, а в двух последних влияние делили друг с другом несколько фракций (Moir, 1969, с.29; Everitt, 1966; Clark, с.112-132, 341-347).

Как только корона покончила с гегемонией магнатов в графствах, ей пришлось напрямую иметь дело с многочисленными джентри, причем большинству из них она не могла дать прибыльную должность или другой значительный патронат. В результате этого в графских коллегиях мировых судей стали доминировать люди с ориентацией на местную политику, и не потому, что они хотели этого, но потому, что доступ к ресурсам двора для них был закрыт.

Хотя все мировые судьи были ориентированы на общенациональный уровень, их можно классифицировать по тому, насколько их собственные интересы тяготели к национальному или локальному уровню. Джон Хоуз Глисон в своем исследовании мировых судей в 1558-1640 гг. выделяет 6 категорий. Первые были знатью, часто вышедшей из магнатов и владевшие важными королевскими должностями. Хотя вся знать состояла из крупных землевладельцев, они были ориентированы на получение и поддержание своего положения при дворе, а их действия в качестве мировых судей основывались на политических соображениях общенационального уровня. Такие люди часто постоянно жили в Лондоне и не могли повлиять на решения своих коллег — мировых судей (Gleason, 1969, с.49; Forster, 1973, с.20-29). Вторая категория, придворные, занимали посты второго уровня в королевском правительстве. Как и знать, они были ориентированы на двор, хотя многие придворные и знатные использовали полученные при дворе милости и богатство на постройку собственных поместий в сельской местности.

Две промежуточные группы мировых судей состояли из юристов и купцов. Эти люди сколотили свое состояние в городах и часто разбогатели за счет милостей двора. Тем не менее многие купцы и юристы имели сельские интересы и устанавливали связи между городами и графствами за пределами Лондона. Таким образом, мировых судей из этих двух категорий следует классифицировать как имеющих двойную ориентацию, поделенную между общенациональным двором и местными сетями городов и графств. Мировые судьи из категории джентри, имевшие наследственные землевладения, не были получателями королевских милостей (хотя некоторые из них расширили свои владения, купив у короны монастырские земли). Последняя группа мировых судей — духовенство. Большая часть клириков разделяла с джентри местную ориентацию, так как получали свои места из рук джентри, имевших право назначения на приходские церковные должности (Gleason, 1969, с.49; Hill, 1963, с.58-59).

В первые годы правления Елизаветы I примерно половина мировых судей ориентировались на двор (табл. 4.4). К