Рассвет - Андрей Белоус

– Мне бы на бирже играть, ну или в тотализатор – пронеслась в голове мысль под впечатлением от произошедшего далее.

Появившиеся следом оказались далеко не “олени”. Шли грамотно, прикрывая друг друга, да и командир довольно быстро разобрался в диспозиции. Судя по тому, что эта группа остановилась, а следом, получив указание от ее командира, встали и вырвавшиеся вперед герои, я понял, что настало время действовать. Открыв шквальный огонь по передовой линии оперативной группы, очень скоро я оказался разочарован его результативностью. Разделявшее нас расстояние никак не отражалось на точности попаданий, но время полета заряда позволяло противнику сместиться из сектора поражения. Причем создавалось впечатление, что наемники прекрасно знали об этом факте, и во всю его используя, хаотично перемещались, оттягиваясь назад за изгиб горы.

Но если не применим способ прицельного ведения огня, мне пришла идея начать обстреливать тот участок склона, где они находились “на фаре”. Подобный способ принес хоть и небольшой, но результат. Нарвавшись на шальной заряд один из отступавших, подломился в области бедра, и уже не пытаясь подняться, решил укрыться за камнями. Последние скрывались за изгибом горы, сопровождаемые максимально “сведенной” зоной поражения, и напоследок один из них получил увесистое ускорение плазмы из Винтаря.

Три вырвавшихся вперед оленя стали моим следующим приоритетом, причем, хоть они и пытались на ходу вести ответный огонь, маневрировать наподобие предыдущей группы, ума у них не хватило. В результате добраться до безопасной зоны, из них не удалось никому. Впрочем, я не акцентировал внимание на раненых, полагая, что достаточно вывести их из строя, лишив возможности принять участие в погоне. В общем, кипишу я навел порядком, и становилось понятно, что “в лоб” через просеку, противник атаковать не станет, чего я собственно и добивался.

Свалить с этой точки по тихой труда не составляло никакого, благодаря хаотичной последовательности расположения орбитальных плазмеров, позволявших проложить сразу несколько маршрутов скрытного исчезновения. Со стороны командира преследовавшего меня подразделения, самым логичным решением представлялось отправить часть бойцов в обход, для чего требовалось вернуться не менее чем к пятым воротам. После чего, войдя в Плазмерный лес, атаковать меня во фланг, синхронизируя свои действия с основной группой. И пока они производят подобную передислокацию, у меня появлялась возможность заняться выполнением своей основной задачи – эвакуации из зоны взрыва.

Вот только скоростешки бы добавить не мешало, ведь даже прилагая максимум усилий, мое движение выглядело скорее как торопливое ковыляние с активным использованием плазмера в качестве трости. Пошла последняя минута до взрыва и, зная конкретный срок прекращения этой гонки, я выкладывался по полной. Радиус поражения от предстоящего взрыва должен быть колоссальным, и чем дальше я буду находиться от его эпицентра – тем лучше.

Откуда появлялись силы продолжать движение, для меня являлось полной загадкой. Наверное, это и было пресловутое “второе дыхание”, которое открывается только в трудную минуту, причем далеко не каждый раз, когда это нужно. Хотя в действительности, возможно ситуация обстояла намного прозаичней. Существовала еще одна серьезная угроза, вполне способная опередить момент взрыва. Успев неоднократно убедиться в профессионализме командира оперативной группы, я был уверен, что он не хуже меня знает о количестве времени, оставшегося до взрыва, и исходя из этих данных, сделает правильные выводы. Убедиться в отсутствии реакции со стороны моего недавнего заслона, много времени не займет. И преодолев просеку, вся свора кинется по моему следу.

Хотя местность вокруг преобладала каменистая, площадку под орбитальные плазмеры тщательно выровняли, вследствие чего участки почвы, как острова, выделялись на каменистой основе. И, несмотря на то, что я старался их обходить, но иногда другого пути найти не удавалось. Следы на таких участках я оставлял прямо “приходи кума любоваться”, и сопутствующий им отпечаток приклада недвусмысленно указывал на мое состояние.

– Капель крови для полноты картины не хватает – хмуро отметил я, бросив однажды взгляд на оставляемое палево.

Но половина минутного срока уже истекла и судя по неумолимо тающим секундам предпоследней четверти пришла пора делать финишное ускорение. Мысленно настроившись на сигнал старта с наступлением последних пятнадцати секунд, я рванулся вперед, вытягивая из полумертвого тела остатки сил. Последние секунды до взрыва застали меня на расстоянии нескольких сотен метров от ближайших плазмеров. Впрочем, искать укрытия у их основания я и не планировал. Неизвестно как они закреплены и оказаться раздавленным собственным укрытием выглядело, как злая ухмылка судьбы.

Оставалось встречать ударную волну в чистом поле, возлагая все надежды на прочность Камуфляжа, который я так и не удосужился снять. Свои защитные функции он исполнял добросовестно, что наглядно продемонстрировал при последнем ранении. Теперь ему предстояло выдержать более массированную атаку, правда, не несущую элементов воздействия плазмы.

Чувствительный толчок глубоко под ногами едва не лишил меня равновесия. Но все же выстояв, я по инерции сделал еще несколько шагов, когда земля, содрогнувшись в чудовищной конвульсии, безжалостно сбила меня с ног. С нескрываемым облегчением, я упал лицом вниз, абсолютно безграмотно развернутый ногами, а не головой к эпицентру взрыва. Оставалось лишь жалеть о выброшенном шлеме от Камуфляжа, потому как его задняя часть предоставляла серьезную защиту. Но изменить произошедшее мы не в силах, зато вольны влиять на настоящее, поэтому как только я закончил тормозить руками в процессе падения, я закинул их за голову, защищая шлем.

Это были мои последние осознанные действия, вследствие того, что изможденный организм и перенапряженная психика разом отказались повиноваться, как только к ним перестали предъявляться какие-либо требования. Поэтому общий тонус можно было классифицировать, как глубокий ступор, причем, если связь с реальностью и сохранилась, смысл происходящего куда-то терялся. Хотя то, что творилось вокруг, и в здравом уме вряд ли поддавалось осмыслению. Атакуя бесчисленной массой, с неба валился град камней, и судя по протяжному железному вою, после очередного сокрушительного сотрясения, далеко не все громады плазмеров остались на прежних местах.

Постепенно все стихло и каким-то чудом неповрежденное тело осталось лежать на земле, прибывая в состоянии полной отрешенности, словно пытаясь перезагрузить систему. Но больше это напоминало сохранение параметров и чтобы вновь обрести возможность двигаться, предстояло перезапустить все системы организма.

Первые секунды тишины зачаровывали от состояния покоя и умиротворения, вошедших в измотанную от суетности жизни душу. Но блаженство от созерцания вселенной бесцеремонно прервала моя неуемная деятельная натура, категорично требующая начинать приходить в себя. Но неожиданно данная задача оказалась труднодостижима, поскольку мозг, как неотъемлемая часть организма, продолжал поддерживать общий бойкот. И усилия одной личности оказалось явно недостаточно, чтобы вновь обрести связь с реальностью.

И тут неожиданно мне на помощь пришел Амкер. Мы уже давно во многом могли обходиться без помощи слов и, приложив свои усилия синхронно с моими, он помог добиться существенного прогресса. Так мы и выбирались из ямы беспамятства, целенаправленно устремляя совместные усилия для достижения общей цели. Результат пришел неожиданно и в связи с этим, в какой-то мере немного напугал, потому как творящееся вокруг вполне соответствовало подобной реакции.

В висящей плотным маревом пелене пыли, просматривались лишь какие-то покореженные конструкции, частично заваленные камнями. Однако, не особенности окружающего пейзажа стали причиной пришедших первыми столь негативных ощущений. Все тело стонало и казалось невозможно выделить какой-то орган особо, потому как везде болело по максимуму.

Но, несмотря на столь плачевный тонус организма, вернулась возможность управлять телом, что позволило принять более естественную позу. Во время хаоса, последовавшего за взрывом, меня похоже здорово протащило по поверхности и теперь я лежал на правом боку, причем основной вес тела словно нарочно приходился именно на раненное плечо. Перевалившись на спину, я испытал короткое облегченье, но очагов болезненных ощущений осталось множество, причем в основной массе ими являлись внутренние органы.

Хотя удивляться тут не приходилось. Невероятно, как после устроенного допинг-марафона, печенюга вообще не отказала. Отчаянно молотящий “мотор”, объятые огнем легкие, и сжимаемый в тугой узел желудок – вот далеко не полный перечень впечатлений, которые я испытывал. Эту опасную шаткость внутреннего состояния было необходимо незамедлительно стабилизировать. Но чтобы получить возможность подключить аптечку, предстояло выбраться из Немезийского комбинезона, что в моем состоянии выглядело невыполнимой задачей. Благо, что торопиться теперь никуда не нужно, по крайней мере, очень хотелось в это верить.