У каждого своя война - Виктор Тюрин

– Кто такой?

– Паоло… Тервелли. Крестьянин, ваша милость. Решил податься на заработки в город.

– А где твоя котомка?

– Так это… по дороге разбойники напали. Убегая от них – все бросил.

– Крестьянин, это хорошо. Мы трудовых людей не обижаем. Ответишь на пару вопросов – и иди своей дорогой!

– Спасибо, добрый господин! Что знаю, все расскажу!

– Значит, пытать тебя не придется?!

– Зачем пытать? Я бедный крестьянин…

– Не хочешь – как хочешь! Взять его! – скомандовал я лучникам, стоявшим за спиной пленника, потом посмотрел на Джеффри. – Посмотри на его ладони!

Тот подошел к «крестьянину», внимательно осмотрел его ладони, одну за другой, затем повернулся ко мне и сказал:

– Господин, он солдат. У него руки чистые, а мозоли на руках только те, которые натирает рукоять меча, но не ручки плуга. Что с ним делать?

– Сколько тебе нужно времени, чтобы развязать ему язык?

Тот бросил оценивающий взгляд на начавшее бледнеть лицо лазутчика, потом сказал:

– Немного, господин.

– Забирай. Только не переусердствуй.

Пленник несколько мгновений переводил взгляд с меня на телохранителя и обратно, но только лучники по знаку Джеффри заломили ему руки, как он испуганно закричал:

– Будьте вы все прокляты! Все скажу! Двадцать пять золотых не те деньги, чтобы умирать за них в мучениях! Да перестаньте меня тащить!

– Подождите! – сказал я лучникам, которые, не понимая итальянского языка, уже вытаскивали упирающегося наемника из палатки. – Ведите его обратно! Ставьте на колени! А теперь давай рассказывай!

– Господин, скажу вам чистую правду, как на исповеди. Только обещайте мне…

– Еще одно слово, гнусная крыса, и тебя прибьют гвоздями к деревянной доске, а затем на твое брюхо поставят сковороду, на которой разведут костер. Когда твои кишки достаточно прожарятся, и ты уже сорвешь голос, крича и умоляя о милосердии, только тогда я начну тебя спрашивать. Только тогда. И ты, захлебываясь кровью и словами, мне все быстро расскажешь. Знаешь почему? Да потому, что к тому моменту ты будешь мечтать только об одном – о быстрой смерти.

Даже при неровном свете свечей можно было видеть, как помертвело от страха лицо лазутчика после моих слов. С минуту он собирался с духом, а потом заговорил:

– Достойный господин, я расскажу тебе все, как священнику на исповеди. Я послан сообщить мессиру Джелико, что отряд Граво стоит в долине Нуре за деревней Агаццо и ждет его приказаний. Наш лагерь в тридцати милях отсюда.

– Сколько людей у Граво?

– Я не умею считать, господин, но скажу дословно, как сказал мне сам мессир Граво: нас столько, сколько ты просил.

– Что еще ты должен передать?

– Больше ничего, господин. Это сеньор Джерико должен был мне сказать, где и как наши отряды должны будут соединиться.

– Что ты должен был передать Джерико? Предмет или слова?

– Слова: «Помнишь о черном коне?».

– Что это означает?

– Не знаю, господин.

– Уведите его. Мне надо подумать. Лучники увели пленного, и мы с Джеффри остались одни.

– Что скажешь?

– Это ты мне лучше, Том, скажи, что ты задумал?

– Я вот думаю…, – но только я успел это сказать, как у входа в палатку раздались громкие голоса.

– Джеффри, посмотри, кому там еще не спиться?

Но не успел телохранитель сделать шаг к выходу, как в палатку вошел Игнацио, который время от времени ходил в дозоры, как знаток итальянского языка.

– Господин, извините меня, но дело неотложное. Лазутчика поймали. Будете с ним говорить?

– Ха! Урожайная нынче ночь на шпионов выдалась! Тащи его сюда!

Второй шпион так же оказался одет в костюм крестьянина. Я скептически осмотрел его, затем хмыкнул пару раз и спросил: – Куда и откуда идешь?

– Милостивый господин, пошли вам Господь здоровья и счастья! Не судите меня строго! Все бедность проклятая! Семья у меня большая. Мой кусочек земли всех не прокормит, вот я и поддался на уговоры мессира Граво. Он пообещал целых два золотых монет за то, что я проведу одного человека до города. Я в этих краях все тропинки и дороги знаю, а когда мы на подходе к городу наткнулись на засаду – голову от страха потерял. Бросился как заяц в кусты и бежал сломя голову…, пока … меня не схватили ваши солдаты. Я ничего плохого не хотел, добрый господин! У меня шесть детей! Помилосердствуйте, господин, не убивайте меня! Богом заклинаю! Дева Мария, заступница, спаси и помилуй…!

– Слушай, не голоси! Ты не в церкви, а я не священник! Ответишь на мои вопросы правильно, возможно и увидишь своих детей. А теперь…

– Господин, ноги целовать буду! Я…!

– Хватит! Надоел! Куда ты был должен отвести лазутчика? В какое место?

– К Горелому месту, добрый господин. Да вы не знаете, наверно, где это? Это в тот год произошло, когда мой отец помер, на праздник святой Магдалены! В том месте стояли сараи приезжих купцов, а в ночь они загорелись. Так вот, говорят…

– Грязный червь, или ты расскажешь моему господину, где это место, или я тебе кишки наружу выпущу!

– Добрый господин, сжальтесь надо мною! Это все от испуга! А это место недалеко от Северных ворот. Я покажу! Во время больших ярмарок там продавались товары прямо с возов, а… Молчу!

– В какое время вы должны были встретиться с горожанами или людьми Джерико? Какой сигнал должны подать, чтобы вас заметили?

– Ночью, а когда именно, не знаю. На счет сигнала тоже не знаю. Мне нужно было только довести солдата до места.

– Уведите его! И приведите другого лазутчика! Не успел тот переступить порог, как я озадачил того вопросом:

– Кто тебя должен был встретить?

Тот на какой-то миг растерялся, отвел глаза, но потом собрался с духом и сказал:

– На стене меня должен был ждать человек. После того как он убедится, что я тот за кого выдаю, горожане скинут веревочную петлю, а затем втянут на стену.

– Тебя кто-то знает в городе?!

– В городе – вряд ли, а из отряда Джерико знают многие.

– Они знают, что именно ты придешь?!

– Да, господин.

– Когда тебя ждут?

– Каждую ночь.

– Джеффри, мы можем приготовить пару лестниц за завтрашний день?

– Можем, господин.

– Слушай меня, шлюхино отродье, – обратился я к наемнику. – Как ты должен был поступить с крестьянином, своим проводником?

– Забрать с собой в город или убить, если не пойдет.

– Гм. Крестьянина отпустишь. Теперь ты. Если сделаешь все как надо, подарю тебе жизнь и пятьдесят дукатов в придачу. Наемник рухнул на колени.

– Господин, ваша щедрость не знает границ. Я готов целовать вам ноги, ваша милость. Я…! Все сделаю! Верьте мне!

– Попробую поверить. Теперь говори: где будет ждать Граво сигнала из города? Ясно, что для этого он должен будет подойти как можно ближе к городу. Что за сигнал должен подать Джерико? Глаза солдата удивленно расширились:

– Как вы узнали об этом, господин?

Я воспользовался моментом и тут же постарался окончательно сбить наемника с толку, посеяв сомнения в его душе: – У нас есть свои доносчики.

– Так я не случайно попал в засаду?!

– Тебя ждали, – нагло соврал я.

– Господин, я весь ваш – телом и душой! Располагайте мною, как вам будет угодно!

– Отвечай! Где будет ждать Граво сигнал из города?

– Точно не знаю, но, скорее всего напротив Южных ворот. Сигналом должна стать пущенная с городской стены горящая стрела. Она будет означать, что на следующий день, когда колокола пробьют полдень, Граво со своими людьми будет должен напасть на отряд, стоящий под стенами города. Пока солдаты маркиза будут отражать нападение, им в спину ударит Джелико со своими людьми.

– Почему Граво и Джелико так уверены, что их людей хватит, чтобы разбить наш отряд?

– Вы только прошли половину пути, как мы уже знали, что Феррара пришлет лишь только малую часть своей армии. Все любят деньги, господин, – при этом высказывании шпион позволил себе ухмылку.

– Через час тебя доставят к стене. Делай то, что собирался делать. Но, помни, уже на следующую ночь я должен получить от тебя весточку. Ты грамоту знаешь? – пленник отчаянно закрутил головой. – Не знаешь. Тогда… сбросишь камень с привязанной к нему тряпкой в том же месте, где тебя поднимут на стену. Если тряпка будет белого цвета все остается как есть, если тряпка будет другого цвета – план или сигнал поменялись. Советую тебе постараться убедить Джелико – оставить прежний план. Игнацио, ты все слышал?

– Да, господин.

– Отведешь его в указанное место, а затем будешь ждать от него вестей. Идите! Все уходите! Я буду спать!

На рассвете я собрал своих офицеров и рассказал им о лазутчике, после чего изложил свой план. После того как тот был одобрен, я послал гонца к графу Анжело ди Фаретти с донесением о том, что лагерь врага обнаружен и иду на разведку, после чего приказал собрать с десяток лучших следопытов и разведчиков. Отобрав из них троих, сносно знающих итальянский язык, приказал им переодеться паломниками. После чего переоделся сам и в сопровождении Игната, и вместе с ними под видом группы паломников, мы пошли в направлении, указанном лазутчиком. Следом за нами, на расстоянии, соблюдая все меры предосторожности, ехало шесть конных лучников. Для прикрытия и страховки.