Современная румынская пьеса - Лучия Деметриус

единственную цель — расколоть коллектив редакции и захватить руководство газетой. Можете представить себе, что бы произошло, если бы его замысел удался. Надо сказать прямо, что все эти годы передовые сотрудники редакции неоднократно сигнализировали о недостойном поведении Китлару, требовали удаления его из редакции. Если этого до сих пор не случилось, так только потому что, с одной стороны, Китлару умел ловко маскировать свои истинные намерения демагогическими декларациями, с другой — потому, что руководство проявило слишком большую терпимость, надеясь, что Китлару исправится. Но этого не случилось да и не могло случиться. Сегодня облик Китлару нам всем ясен. Мы уверены, что собрание серьезно, со всей ответственностью проанализирует деятельность Китлару, осознает опасность, которая угрожала редакции, сделает соответствующие выводы и примет необходимое решение». (Садится.)

К р и с т и н о ю. У кого есть вопросы? Нет? Предлагается вопросы задавать в письменном виде. Нет возражений? Принято. Информация, конечно, могла быть более подробной, но и в таком виде, я думаю, она дает хорошую основу для дискуссии. Кто хочет выступить?

Тишина.

Давайте, товарищи, давайте… Кто-то должен начать.

Молчание.

Товарищ Паскалиде?

П а с к а л и д е. Нет… Возможно, позже.

К р и с т и н о ю. Пожалуйста. Но я все же тебя записываю. Давайте, давайте, товарищи. (Записывает по мере поднятия рук.) Итак, товарищ Отилия, товарищ Туркулец, товарищ Думитраш, товарищ Манолеску, Ионицэ, Брахару. Кто еще? Кто еще? Тогда я предлагаю не подводить черту. Желающие выступить могут записаться в перерыве. Переходим к прениям. Слово имеет товарищ Ионицэ.

О т и л и я. Но я записалась раньше.

К р и с т и н о ю. Порядок выступлений определяет председатель собрания.

Шум в зале.

Пожалуйста, товарищ Ионицэ.

И о н и ц э. Я целиком и полностью согласен с товарищем Бэженару, хотя его сообщение и могло быть более обширным, аргументированным, основанным на большем количестве конкретных примеров.

К р и с т и н о ю. Справедливо.

И о н и ц э. Считаю своим долгом заметить, что было бы лучше, если б наше собрание состоялось значительно раньше. Это избавило бы редакцию от ошибок, рассеяло бы тяжелую атмосферу, которая давит на коллектив редакции.

О т и л и я (возмущенно). Откуда вы взяли тяжелую атмосферу?

К р и с т и н о ю. Вы получите слово. Пожалуйста, продолжайте.

И о н и ц э. И хотя товарищ Отилия отрицает, я хочу подчеркнуть — и это не только мое мнение, — что в редакции царит нездоровая, гнетущая атмосфера, которую с упорством, достойным лучшего применения, создает товарищ Китлару. Товарища Китлару я знаю давно и не боюсь сказать откровенно: не считаю его порядочным человеком. Я всегда спрашивал себя, каковы его намерения, какую цель он преследует, кому служит.

О т и л и я (едва сдерживая возмущение). Это невозможно слушать!

К р и с т и н о ю. Прошу соблюдать дисциплину на собрании.

П а с к а л и д е. Это называется «собрание»?

К а л а м а р и у. Товарищ председатель, вы должны призвать Паскалиде к ответственности. Пусть не забывает, где он находится.

К р и с т и н о ю (Паскалиде). Прошу не забывать, где вы находитесь. Не мешайте вести собрание и не вынуждайте меня принять решительные меры! Пожалуйста, товарищ Ионицэ, продолжайте…

И о н и ц э. Я уже сказал, что давно знаю Китлару. В выступлении товарища Бэженару говорилось о слабой профессиональной подготовке Китлару, о низком идейном уровне. Это общеизвестно. А теперь о моральном облике. Китлару прилагал немало усилий, чтобы выглядеть в глазах людей честным человеком. Перед лицом всего коллектива я заявляю: Китлару не был честным ни в больших, ни в малых делах. Не буду останавливаться на мелочах, как, например, использование редакционной машины в личных интересах, не стану напоминать, как он сам себя выдвинул на премию, — это всем известные факты. Считаю нужным раскрыть другой аспект. Вам известно, что в последнее время он визировал все материалы. Спрашивается, какими критериями он руководствовался? Я могу доказать, что он пропускал материалы тех сотрудников, с которыми был связан денежными или другого рода интересами.

О т и л и я (возмущение, дошедшее до апогея). Ты подлец! Ты негодяй!.. Я не первый раз слышу это. Поначалу я думала, что ты по крайней мере веришь в то, что говоришь. Теперь я уверена: ты не веришь… Ты не идиот… Ты — негодяй.

К р и с т и н о ю. Товарищ Отилия, прошу вас.

И о н и ц э (не сдерживая гнева). Товарищи… Я не позволю… Я из села… Мои отец, мать…

О т и л и я. Это подлость! Я не могу здесь больше оставаться. Мне плохо… Прошу меня отпустить.

В зале откровенный шум.

И о н и ц э. Папа… мама… братья… все работают в кооперативе…

К р и с т и н о ю. Ставлю на голосование. Кто за то, чтобы отпустить товарищ Отилию? Пожалуйста, товарищ Отилия. Можете уйти.

О т и л и я  уходит.

Продолжаем работу. Пожалуйста, товарищ Ионицэ.

И о н и ц э (садясь). Я кончил, остальное дам в письменном виде.

К р и с т и н о ю. Слово имеет товарищ Брахару.

Б р а х а р у (тихий, сама скромность). Прежде всего я хочу осудить поведение товарищ Отилии, которое является свидетельством той нездоровой атмосферы, о которой говорил товарищ Ионицэ… Вина за создание подобной атмосферы целиком ложится на товарища Китлару, который, вместо того чтобы спаять наши ряды, прибегал к самым низким средствам разложения коллектива: сплетням, доносам, инсинуациям, клевете. Хочу привести один пример. Чтобы завоевать дешевую популярность, товарищ Китлару упразднил вахтера у входа, чем поставил под угрозу безопасность работников редакции. Учитывая эти факты и многие другие, говорить о которых нет времени, я высказываю свое полное согласие с тем, что сказал товарищ Бэженару, и с организационными выводами, которые из этого вытекают. (Садится.)

К р и с т и н о ю. Товарищ Манолеску.

М а н о л е с к у. Мне хотелось бы задать товарищу Китлару несколько вопросов.

К р и с т и н о ю. Пожалуйста.

Китлару, который до сих пор молчал, ошеломленный столь неожиданно развернувшимися событиями, словно речь шла о ком-то другом, а не о нем, встает.

М а н о л е с к у. Почему вы злоупотребляли своим близким знакомством с бывшим министром по делам печами Ионом Пэскэлою?

К и т л а р у. Я его не видел ни разу в жизни. Я с ним не знаком.

К р и с т и н о ю. Не знакомы?

К и т л а р у. Нет.

К р и с т и н о ю. Отлично! Я возьму слово. Позже!

М а н о л е с к у. И связанный с первым — второй вопрос. Правда ли, что ваш отец был крупным промышленником?

К и т л а р у. У меня не было отца.

К р и с т и н о ю. Как это, Китлару? Каждый человек имеет отца.

К и т л а р у. Мой погиб до моего рождения. В Лупени{48}, во время восстания.

И о н и ц э (который все записывает). Где?

К и т л а р у. В Лупени. В тысяча девятьсот двадцать девятом году, как известно, долина Жиу была охвачена народным восстанием.

М а н о л е с к у. Товарищ председатель, если не ошибаюсь, мы здесь собрались не для того, чтобы Китлару преподавал нам историю.

К и т л а р у. Я не преподаю историю, а мой отец был среди ее творцов.

М а н о л е с к у. И наконец, третий вопрос. Не было ли у вас грехов, так сказать, морального плана?

К и т л а р у. Нет.

К р и с т и н о ю. Значит, у вас короткая память, чрезвычайно короткая. Бэженару, позови гражданку.

В зале шум.

Б э ж е н а р у. Минутку.

Входит разряженная Н и к у л и н а  Г о л о г а н.

К р и с т и н о ю. Прошу соблюдать порядок. Пожалуйста, сюда.

Будьте добры, расскажите собранию все, что вам