Курский излом - Валерий Замулин

«— И. В. Сталин, когда узнал о наших потерях, пришел в ярость: ведь танковая армия по плану Ставки предназначалась для участия в контрнаступлении и была нацелена на Харьков. А тут — опять надо ее значительно пополнять. Верховный решил было снять меня с должности и чуть ли не отдать под суд. Это рассказал мне A. M. Василевский. Он же детально доложил И. В. Сталину обстановку и выводы о срыве всей летней немецкой наступательной операции. И. В. Сталин [210] несколько успокоился и больше к этому вопросу не возвращался.

— Между прочим, — хитро улыбаясь, заметил Ротмистров, — командующий фронтом генерал армии Н. Ф. Ватутин представил меня к ордену Суворова 1‑й степени. Но ордена на сей раз я не получил»{146}.

Стоит только удивляться, с каким мастерством: Павел Алексеевич и его сторонники после войны смогли катастрофические последствия боя 12 июля юго–западнее Прохоровки превратить в грандиозную победу советского оружия. До конца своих дней он не уставал утверждать, что в этот день его гвардейцы не только подбили невероятное число вражеских танков и самоходок, но и, ни много ни мало, решили за весь фронт стратегическую задачу. Процитирую беседу с Ф. Д. Свердловым:

«Тогда 5‑я гв. танковая армия, которой я командовал с приданными двумя корпусами, разгромила крупную танковую группировку фашистов, нацеленную на Курск. Гитлеровцы потеряли около 350 танков и штурмовых орудий, в том числе около 100 тяжелых «тигров» и «пантер», созданных специально для этой операции. После этого сражения они вынуждены были отказаться от дальнейшего наступления и перешли к обороне. Весь их стратегический план на лето 1943 г. был сорван. Вот так танковое оперативное объединение выполнило стратегическую задачу»{147}.

Вероятно, за столь грандиозный успех Верховный, если бы не заступничество A. M. Василевского, чуть не отдал победителя под суд. Подобными историческими анекдотами более полувека потчевали и, к сожалению, продолжают потчевать всю страну некоторые историки.

3 августа 1943 г. началось контрнаступление Воронежского и Степного фронтов, в котором обе танковые армии активно участвовали. За двадцать дней наступления советские войска освободили города Белгород, Харьков и значительную часть восточной Украины. Особенно тяжело пришлось в этой операции танкистам М. Е. Катукова. В районе Богодухова левый фланг армии попал под удар сильной танковой группировки противника, часть ее бригад была окружена. В ходе напряженнейших боев с большими потерями враг был остановлен, а затем и отброшен. За участие в разгроме летнего наступления немцев на Огненной дуге и в Белгородско — Харьковской [211] операции оба командарма были награждены орденами Кутузова 1‑й степени.

После операции «Кутузов» 1‑я ТА выводится в резерв Ставки на Сумщину, а 5‑я гв. ТА продолжает действовать в составе Воронежского фронта, переименованного в 1‑й Украинский. Во время боев за Днепр армия Ротмистрова форсировала эту мощную водную преграду, и, прорвавшись в глубь обороны врага, ее 29‑й тк овладел железнодорожной станцией Пятихатка, где было захвачено 11 эшелонов, среди которых эшелон с горючим, два эшелона с ранеными, один эшелон с танками, более 1000 машин, более 10 000 тонн зерна, склад с военным имуществом и боеприпасами.

В январе — феврале 1944 г. пятая гвардейская под командованием генерал–полковника П. А. Ротмистрова участвовала в крупной Корсунь — Шевченковской операции. Это было одно из наиболее тяжелых и в то же время «звездных» сражений для командарма. В нем он проявил и талант, и мастерство, и настоящую выдержку военачальника. В тот момент его объединение действовало уже в составе 2‑го Украинского фронта, которым командовал генерал–полковник И. С. Конев. Наступать приходилось в сложных зимних условиях, противник сумел выйти на коммуникации армии и отрезать ее от основных сил фронта. Командарма это не смутило, он отдал приказ корпусам первого эшелона продолжать наступление с целью соединиться с двигавшейся навстречу 6‑й ТА генерала А. Г. Кравченко 1‑го Украинского фронта. Одновременно он развернул второй эшелон и, отбросив противника, расчистил путь стрелковым соединениям. В результате, по советским данным, десять немецких дивизий и одна бригада попали в окружение.

Но это было лишь начало. В течение двадцати последующих дней армия, находясь на внешнем фронте окружения, отражала яростные атаки врага, стремившегося деблокировать находившиеся в кольце свои войска. Но 17 февраля 1944 г. все было кончено — группировка полностью ликвидирована, а 21 февраля за успешное руководство войсками в сложных условиях и проявленное при этом мужество и мастерство П. А. Ротмистрову, первому в Красной Армии, присваивается звание маршала бронетанковых войск{148}. И, кроме того, он награждается орденом Суворова 1‑й степени.

В марте 5‑я гв. ТА продолжала успешно действовать в авангарде 2‑го Украинского фронта. Пройдя до 300 км, ее корпуса вышли к реке Прут и государственной границе, а затем она была выведена в резерв Ставки. В ходе этих боев [212] действовать гвардейцам приходилось вполсилы, армия понесла очень высокие потери, ее соединения оказались буквально обескровленными. Хотя согласно директиве Генштаба гвардейские соединения не должны были доводиться до полного истощения сил, но в условиях фронта директивы даже очень высоких штабов не всегда выполнялись. О том, что собой представляло к этому времени его объединение, командарм так докладывал в письме И. В. Сталину:

«В настоящее время 5‑я гв. ТА имеет танковые корпуса в составе только одной танковой бригады в каждом; при этом танковые бригады укомплектованы не более 50 % своей штатной численности. По две танковых бригады от каждого корпуса и мотобригады обоих корпусов выведены в резерв армии из–за отсутствия материальной части и личного состава и уже более месяца в боях не участвуют.

…5‑й гв. мехкорпус выведен в резерв армии полностью, еще с января месяца с. г., из–за отсутствия материальной части и личного состава. В армии и корпусах в настоящее время почти нет действующей артиллерии и минометов. Из–за отсутствия автотяги часть артиллерии и минометов еще в январе месяце с. г. передали в другие части 2‑го Украинского фронта и, кроме того, в артиллерии и минометах армия имеет довольно значительные боевые потери.

Мотопехоты в армии, как в танковых корпусах, так и в мехкорпусе, нет уже более 2‑х месяцев.

Мне стыдно сознаться, но я обязан Вам доложить, что мои прославленные части, получившие от Вас в Ваших приказах за 8 боевых месяцев — с июля 1943 г. по апрель 1944 г. 10 благодарностей, стали последнее время хуже действовать, чем они действовали раньше. Нет артиллерии, нет минометов, нет мотопехоты и очень мало танков. Это приводит к тому, что нарушается штатная организация частей, а это никогда не может сулить надежного успеха.

Тов. Сталин, не поймите меня, что я устал и прошусь на отдых, я готов и буду воевать хоть на одном танке; покуда враг не будет разбит и не закончится война, я ничего другого не хочу, как только остаться на войне — и это не фраза.

Но я хочу просить Вас, чтобы Вы отдали распоряжение о сформировании моей армии такой, какой она была сформирована в г. Острогожске в 1943 г.»{149}.

Через три месяца, имея только два корпуса, 5‑я гв. ТА передается 3‑му Белорусскому фронту, который в этот момент готовился к операции «Багратион». Ее цель — разгром немецкой ГА «Центр», освобождение Белоруссии и Литвы. Армия [213] П. А. Ротмистрова была включена в состав подвижной группы фронта.

«Наступление началось 23 июня 1944 года, — писал профессор Ф. Д. Свердлов. — Но не всегда и не во всем оно шло гладко. Не вдаваясь во все детали, хочется вспомнить такой эпизод. В ходе наступления танковой армии к реке Березине командующий фронтом генерал армии И. Д. Черняховский был недоволен недостаточно быстрым продвижением танковых корпусов П. А. Ротмистрова. Они не сумели далеко оторваться от стрелковых войск. И. Д. Черняховский доложил об этом в Ставку, и П. А. Ротмистрову было сделано «внушение». Напоминание П. А. Ротмистрова о том, что он перед началом операции неоднократно просил дать ему третий танковый или механизированный корпус, который мог бы быть использован для быстрого развития наступления, было оставлено без внимания.

После форсирования Березины армия сделала успешный рывок и в ночь на 3 июля вышла на окраины Минска. В этот же день к столице Белоруссии пробились бригады 2‑го гвардейского танкового корпуса, действовавшего левее 1‑го Белорусского фронта. К исходу дня Минск был освобожден. Восточнее города оказалась в окружении более чем 100-тысячная группировка фашистских войск.

И. Д. Черняховский приказал П. А. Ротмистрову повернуть один танковый корпус на северо–запад, на Вильнюс, а второму продолжать наступление на запад, к городу Лиде. Силы армии раздвоились. Вот когда особенно сказалось отсутствие третьего корпуса! К Вильнюсу танкисты прорвались, но темпы наступления снизились. И. Д. Черняховский вновь обратился в Ставку, на этот раз с просьбой снять П. А. Ротмистрова с занимаемой должности. Вспомнив «старые грехи», Сталин освободил Павла Алексеевича от командования танковой армией и назначил заместителем командующего бронетанковыми и механизированными войсками Красной армии, на должность почетную, но не самостоятельную»{150}.