Лжец, лжец - Т. Л. Мартин

нами. Ева — загадка, и она моя загадка. Мой секрет. Мой спасательный круг.

— Ты уверен? — снова спросил он.

Я бросил на него косой взгляд, и он пожал плечами.

— Ты выглядишь напряженным или что-то в этом роде. Просто в последнее время сам не свой.

Проводя зубами по нижней губе, я потянулся за бумажным полотенцем.

— Послушай, э… Я знаю, ты не хочешь говорить обо всем, что произошло с твоим отцом, но это могло бы пойти тебе на пользу. Просто говорю. Я прикрою твою спину.

Я выбросил бумажное полотенце в мусорное ведро.

— Спасибо, чувак. Ценю это.

На следующий день после юбилейной вечеринки я рассказал Заку о том, что было сказано на кухне, но вкратце. Я пока не мог заставить себя говорить о своих испорченных отношениях с родителями, и единственная вещь — единственный человек, — которая обычно смягчала боль, ранила меня так глубоко, что я не мог смотреть ей в глаза, не чувствуя, что истекал кровью.

Дверь туалета распахнулась, и воздух наполнился смехом. Вошли Картер, Элайджа и Марко.

— Отдых, — сказал Марко, следуя за двумя другими в противоположный конец ванной, где они откинулись назад и прислонились к стене.

Зак кивнул в знак согласия, пока Картер доставал из кармана косяк и закуривает.

— Вы курите? — спросил нас Элайджа.

— Не-а, — первым ответил Картер. — Истон слишком крут для этого дерьма. А ты?

Мои губы дернулись, но челюсть плотно сжата.

— Что-то в этом роде. Травка убивает мою мотивацию, от которой я не хочу отказываться.

Мы с Заком почти добрались до выхода, когда в спину мне донесся голос Картера.

— Эй, Истон. Каково это — жить с маленькой шлюхой?

Мои шаги остановились, мышцы напряглись, а глаза Зака расширились, когда Элайджа хихикнул.

— Твоя сестра тебя тоже трахала?

Адреналин брулил во мне, вскипая в жилах. Он пытался добиться от меня реакции, но даже зная это, это все равно чертовски работало.

Уходи, — сказал я себе. Наши с Евой отношения уже вышли из-под контроля. Но я не мог.

Я медленно обернулся.

Глаза Картера прищурены, но легкая улыбка приподняла его тонкие губы.

— Я имею в виду, черт возьми. Она освоилась в этой школе, — улыбка исчезла, забирая с собой все признаки человечности. — Рано или поздно ей пришлось бы добраться до тебя.

Огонь под моей кожей поднялся вверх по плечам, шее, затрудняя дыхание.

— Нужно быть очень маленьким членом, чтобы говорить о девушках так, как это делаешь ты.

Он затянулся косяком, прежде чем передал его Марко, который переводил взгляд с нас двоих на него.

Картер ухмыльнулся.

— Ева никогда не жаловалась, — он приблизился ко мне, и мои пальцы дернулись по бокам, дополнительный выброс адреналина проходил через меня с каждым его шагом. — Она умоляла об этом. Снова и снова, и…

Мой кулак врезался ему в челюсть, лишая равновесия. Он упал лицом вниз на раковину, обеими руками хватаясь за бортик.

— Ублюдок.

В костяшках пальцев пульсировала боль, в ушах звенело от звука школьного звонка.

Оттолкнувшись от раковины, Картер оказался у меня перед носом.

— Ты ударил меня за эту шлюху?

— Назови ее шлюхой еще раз, — прорычал я.

Его челюсть сжалась, пока мы сердито дышали сквозь зубы. Я замахнулся на кого-то всего дважды в своей жизни — оба были недавними, незапланированными и ради Евы. Но я знал, что сделал бы это снова, если он не мог держать рот на замке.

— Чувак, — осторожно сказал Зак, и я позволил ему оттащить меня на шаг назад, схватив за толстовку.

— Пошел ты, Истон, — прорычал Картер. — И трахай свою шлюху сестру.

Мое зрение окуталось красным, а когда прояснилось, Марко держал сопротивляющегося Картера в удушающем захвате, в то время как Зак удерживал меня, обхватив обеими руками.

Я сделал вдох, сморгнул красную пелену с глаз и оттолкнул от себя Зака.

— Что, черт возьми, у тебя за проблемы с Евой? — я спросил Картера. — Я начинаю думать, что ты одержим ею или что-то в этом роде.

— Или что-то в этом роде, — усмехнулся Элайджа, прислоняясь к стене и затягиваясь косяком.

Картер дернулся к Марко, но Марко, поджав губы, только крепче сжал его.

— Заткнись нахуй, Элайджа, — задыхаясь, вырывался Картер.

— Весь этот тестостерон сводит меня с ума, — Элайджа выпустил немного прогорклого дыма и ухмыльнулся. — Ева раскусила "вишенку Картера". С тех пор он влюблен в нее. У чувака все плохо.

Я знал, что они спали вместе, но, услышав это вслух, моя грудь сжалась от отрицания.

Картер снова попытался стряхнуть Марко, но тот едва сдвинулся с места.

— Я не влюблен, придурок. Но пока мы раскрываем секреты, Элайджа, как насчет того, чтобы объявить тот факт, что ты все еще девственник?

Косяк сорвался с медленно приоткрывающихся губ Элайджи.

Стиснув зубы, я развернулся и толкнул дверь туалета. Зак следовал за мной по пятам, и мы молча вышли в пустой холл.

Я почувствовал ее прежде, чем увидел. Моя голова наклонилась, взгляд скользнул к открытой двери в AP English, и момент остановился, как прокручивающиеся шины, застрявшие в грязи. Второй ряд, ссутулившись на своем месте. Накручивала кудрявую прядь, собранную в хвост, и я почти почувствовал запах лаванды, когда она повернула голову, встречаясь со мной взглядом. Шоколадные радужки горели и искрились, розовые губы приоткрылись, побуждая меня провести языком по нижней губе.

Сидя рядом с ней, я заметил, что Уитни смотрела на нас, но все, что я чувствовал — это Еву. В моей голове, под моей кожей. Повсюду.

Мой адреналин все еще бил ключом, но что-то холодное окатило меня, когда она и класс исчезли из виду. Этот взгляд, это было то же самое выражение, что и сегодня утром, и этот взгляд сверлил мне грудь. Тогда меня смутил мрачный блеск в ее глазах, но теперь я мог понять, в чем дело.

Боль.

Чего я не понимал, так это почему? Это она была с другим парнем после того, как пришла в мою комнату. Я ни хрена не понимал. Прошлой ночью она могла пойти к кому угодно. К кому угодно. Но она пришла ко мне. Она выбрала меня. И меня сводило с ума, что она могла позволить другому парню обнимать себя, в то время как я не мог даже смотреть на другую девушку, не желая, чтобы на ее месте была она.

— Мне очень жаль.

Ее слова, сказанные на кухне, звучали в моей голове, ее тихий, хриплый голос ласкал пустоту в моей груди.

— Мне очень жаль. Я не могу тебе сказать.

Не могла