Огненный трон - Рик Риордан

— Моя семья унаследовала проклятие фараонов, — вздохнул Уолт. — Что-то вроде генетической болезни. Это проявляется не в каждом поколении и поражает не каждого. Но тем, на кого пало проклятие, не позавидуешь. Тутанхамон умер в девятнадцать. Большинство остальных умирали… в двенадцать-тринадцать лет. Мне уже шестнадцать. Мой отец… он скончался в восемнадцать. Я его даже не видел.

— В восемнадцать?

В голове закружились десятки новых вопросов, но я постаралась не отвлекаться от главного.

— Слушай, неужели это… нельзя вылечить?

Меня захлестнуло чувство вины. Я ощущала себя последней кретинкой.

— Так вот о чем ты говорил с Жас. Она же целительница.

Уолт угрюмо кивнул.

— Я думал, она знает какие-нибудь редкие заклинания. Семья отца искала их годами. С момента моего рождения мама ищет способ меня вылечить. Но врачи в Сиэтле не смогли мне помочь.

— Врачи, — презрительно сморщился Бешеный Клод. — Был в моем легионе один такой. Пиявки мне к ноге прикладывал, а от них еще хуже становилось. Поговорим лучше о вашем знакомстве с Анубисом и о ноже.

Уолт замотал головой.

— Клод, мы постараемся тебе помочь, но этот нож предназначен для иной цели. Я знаю свойства магических предметов. Таким ножом можно воспользоваться только однажды. Нам неоткуда добыть другой. Если Сейди нож нужен для пробуждения Ра, она не станет растрачивать магическую силу.

— Отговорки! — заорал призрак.

— Клод, хоть ты и зовешься бешеным, но если ты сейчас же не заткнешься, я найду твою мумию и нарисую на твоем портрете усы! — пообещала я.

Клод сделался бледным, как… призрак.

— Ты не посмеешь!

— Скажи, Уолт, а Жас бралась тебе помочь? — спросила я, игнорируя рассерженного призрака.

— Изо всех сил. Никаких результатов. Маги, лекари, целители — все они три тысячи лет подряд пытались одолеть это проклятие. И все терпели неудачу. Современные врачи думают, будто у меня серповидно-клеточная анемия, но они ничего не знают. Ученые десятками лет спорили о причинах ранней смерти Тутанхамона и не пришли к единому мнению. Одни считали, что фараона просто отравили. Другие говорили о наследственной болезни. Медицина не верит в проклятия, поэтому такой вариант не упоминался.

— Ну неужели нет совсем никакого способа? Вспомни историю богов. Я могла бы исцелить тебя, как Изида исцелила Ра. Но я должна знать твое тайное имя.

— Сейди, я и об этом думал, — тихо произнес Уолт. — Я хватался за любой способ, каким бы странным и даже диким он ни казался. Проклятие невозможно вылечить. Его действие можно лишь замедлить, если я… буду держаться подальше от магии. Потому я и занялся изготовлением талисманов и амулетов. В них уже вложена магия. Когда ими пользуешься, собственных магических сил на это надо совсем немного. Но я… я родился магом. Что бы я ни делал, проклятие не отступает. Иногда я чувствую себя почти здоровым. А бывает — все тело скручивает от боли. Стоит мне заняться магией, и сразу делается хуже.

— И чем больше ты…

— Да, Сейди, тем активнее я приближаю свою смерть.

Я ударила Уолта в грудь. Я не могла вынести его слов.

Горе и чувство вины превратились в злость.

— Ну тогда, Уолт, ты — редкостный идиот! Зачем ты потащился сюда? Сказал бы мне, чтобы не лезла со своими просьбами! Теперь понимаю, почему Бес выгнал тебя из машины. Он ведь предупреждал, чтобы ты носа не высовывал из Бруклина. Почему ты не послушался?

Помните, я говорила, что глаза Уолта не заставляли меня таять? Беру свои слова обратно. Когда я встретилась с ним взглядом в этой пыльной гробнице, его глаза были такими же темными, нежными и печальными, как у Анубиса.

— Не надо злиться, Сейди. Я все равно умру. Но я хочу, чтобы моя жизнь не прошла впустую. И я хочу… как можно больше бывать рядом с тобой.

Это ударило по мне сильнее, чем кулак. Куда сильнее. И больнее.

Мне хотелось поцеловать его или… влепить ему пощечину.

А Бешеному Клоду не было никакого дела до трагедии Уолта.

— Послушайте! Вы обещали мне плату. Я выполнил свою часть обещания. Привел вас в нужное место. Теперь хочу получить обещанное. Вернемся к римским гробницам. Выпустите мой дух из мумии. И других тоже освободите. А потом делайте здесь все, что вам угодно.

— Других? — переспросила я. — Ты что, спятил?

Призрак буравил меня глазами.

— Глупый вопрос, — призналась я. — Но здесь тысячи мумий, а у нас всего один нож.

— Вы же обещали! — стоял на своем призрак.

— Мы тебе ничего не обещали, — сказала я. — Мы говорили, что обсудим это позже, когда найдем свиток. А пока мы нашли только тупик.

Призрак зарычал. Совсем как волк.

— Учтите: если вы не придете к нам, мы сами придем к вам.

Сердито вспыхнув, Бешеный Клод исчез.

— Ты что-нибудь понял? — спросила я, с беспокойством глядя на Уолта.

— Не знаю. Я только чувствую, что нам нужно убираться отсюда, и поскорее.

Как мы ни старались, но быстро покинуть катакомбы у нас не получалось. Естественно, мы не могли уйти без свитка. И преодолеть завал тоже не могли. Если разбирать его по камешку, прошел бы не один день. Я не осмеливалась применить заклинание «ха-ди» или воспользоваться магическими силами черного ножа. И у Уолта не было с собой амулетов, которые помогли бы перебраться через завал. Статуя Птаха молча улыбалась и не предлагала никаких решений. Вяленое мясо и сок тоже не интересовали этого странного бога.

Перепачкавшись в древней пыли, сильно вспотев и не менее сильно устав, я плюхнулась на каменный саркофаг и стала разглядывать свои ладони, щедро покрытые водяными мозолями.

— Не унывай, — сказал Уолт, садясь рядом со мной. — Обязательно должен существовать какой-то способ.

— Какой? — тоном обиженного ребенка спросила я. — Вроде способа избавить тебя от древнего проклятия? А вдруг нет никакого способа? И нам тут…

У меня дрогнул голос. Уолт отвернулся.

— Прости, — спохватилась я. — Говорю сама не знаю что. Но я бы просто не выдержала, если бы…

Я вконец запуталась в словах и чувствах и вообще не знала, о чем говорить. Я только очень не хотела потерять Уолта — вот что я знала точно.

— Когда ты сказал, что хотел бы побольше бывать со мной, ты имел в виду… ну, сам знаешь что.

— А разве это и так не ясно? — пожал плечами Уолт.

Я не ответила. С парнями всегда так. Вроде бы примитивно устроены, а как доходит дело до простых вещей, такого накрутят!

Наверное, я густо покраснела. Опасная тема, лучше ее сменить.

— Клод говорил, что чувствует рядом с тобой дух Анубиса. Ты встречался с Анубисом?

Уолт вертел кольца на своих пальцах.

— Я надеялся на его помощь. Просил дать мне еще немного времени… отодвинуть конец. Я хочу помочь вам победить Апофиса. Тогда я буду знать, что не напрасно жил. Были и другие причины для разговора с ним. Это касалось… некоторых моих способностей.

— Каких способностей?

Теперь Уолт решил поменять тему разговора. Он смотрел на свои руки так, словно каждая превратилась в опасное оружие.

— Знаешь, моя поездка в Бруклин чуть не сорвалась. Когда я получил от вас «джед»… вашу «пригласительную открытку»… мама не хотела, чтобы я ехал. Она знала: изучение магии лишь ускорит действие проклятия. А я боролся с собственным сомнением и отчасти злостью. Приглашение казалось жестокой шуткой. Вы предлагали мне изучать магию, но я знал, что проживу не больше года или двух.

— Года или двух?

У меня перехватило дыхание. Я всегда считала год невероятно длинным отрезком времени. Я целую вечность ждала своего тринадцатилетия. В школе каждая четверть тянулась веками. И вдруг два года стали как будто короче двух дней. Через два года мне будет всего пятнадцать. Даже водительские права получить еще не смогу. Я не представляла, как бы жила, зная, что через два года умру. А может, и раньше, если буду продолжать заниматься магией. Тем, чем мне было предначертано заниматься.

— Зачем же ты все-таки поехал в Бруклин?

— Я должен был поехать, — ответил Уолт. — С ранних лет я находился под угрозой смерти. Мама делала все, чтобы меня поддержать. Но я не видел цели. А когда приехал к вам, я почувствовал: цель есть. Есть предназначение. Пусть это усугубит проклятие, но сейчас я хотя бы не напрасно проживаю каждый день.

— Это же… до жути несправедливо. За что тебе такое?

Уолт посмотрел на меня. Он улыбался!

— Мои слова. Я годами задавал тот же вопрос. Но какой в этом толк, раз ответа все равно нет? Сейди, я ничуть не жалею, что приехал в Бруклин. И очень рад, что ты позвала меня на помощь. За эти два месяца я впервые по-настоящему начал жить. И знаешь, когда я увидел тебя…

Он закашлялся. Понятно, что от смущения, а не от пыли. Когда он нервничал, то становился еще симпатичнее.

— Представляешь, я начал задумываться о мелочах. Как я причесан. Во что одет. Почистил ли зубы. Обычно я об этом не думал. Если суждено умереть, не все ли равно, почистил ли ты зубы или нет.