Огненный трон - Рик Риордан

Баст… или кот… словом, они снова встали на четыре лапы и презрительно фыркнули.

— Сейди, дорогая. Помнишь, мы с тобой говорили о боевых шрамах у котов? Этот кот — настоящий воин!

«Воин, которого вечно бьют», — подумала я, но промолчала.

— Баст, где ты сейчас? — спросил спрыгнувший с Гинденбурга Уолт.

— Пока что в глубинах Дуата, — вздохнула она. — Наверное, проторчу здесь еще день, пока не выберусь. Здешние события… несколько хаотичны.

— Как ты? — спросила я.

— Более или менее, — ответила Баст, и кот утвердительно кивнул. — Но приходится держать ухо востро. Бездна кишит врагами. Все известные пути и реки охраняются. Мне придется сделать большой крюк, чтобы выбраться незаметно. Завтра, на закате дня, наступит весеннее равноденствие. Надеюсь, к этому времени поспею. Но я все-таки решила отправить вам послание.

Уолт сдвинул брови.

— Так значит, этот кот — настоящий?

— Разумеется, настоящий, — ответила Баст. — Управляется частичкой моего ба. Я легко могу говорить через кошек. Но до сих пор рядом с вами не было ни одной. Понимаете? Вам надо держаться поближе к кошкам. Кстати, когда я уйду из кота, не забудьте его вознаградить. Он заслужил. Может, у вас найдется рыба или молоко?

— Погоди, Баст, — перебила я богиню кошек. — Ты говорила о послании. Какое послание?

— Апофис поднимается.

— Так мы это уже знаем.

— Все оказалось хуже, чем мы думали, — сообщила Баст. — Над разрушением стен его тюрьмы трудится целый легион демонов. Апофис так рассчитал время своего освобождения, чтобы оно совпало с пробуждением Ра. Оно ему очень нужно. Слышите? Пробуждение Ра — часть коварного замысла змея.

Моя голова превращалась в желе. И дело было не в ошеломляющей новости, а в том, что Катрина добралась-таки до моей головы и теперь обсасывала мне волосы.

— Баст, я правильно тебя поняла? Апофис хочет, чтобы мы освободили его заклятого врага? Это какая-то бессмыслица.

— Я не могу вам объяснить. Но чем ближе я к его клетке, тем яснее могу читать мысли змея. Мы же с ним веками сражались. Наверное, осталась какая-то связь… Дело не в этом. Завтра наступает весеннее равноденствие. И завтра, двадцать первого марта, Апофис намерен выбраться из Дуата. Он задумал проглотить солнце и уничтожить мир. Апофис считает, что пробуждением Ра вы только поможете ему осуществить ужасный замысел.

Уолт нахмурился. Совсем как Картер.

— Если Апофис хочет, чтобы мы успешно пробудили Ра, почему тогда он мешает нам?

— А мешает ли? — спросила я.

Мелочи, не дававшие мне покоя в последние дни, вдруг совпали, как куски пазла. Почему в Бруклинском музее Апофис лишь попугал Картера? Ведь Стрелы Сехмет могли бы с легкостью убить моего брата. Первая странность. Вторая: почему нам позволили убраться из Петербурга? И наконец, третья: с чего это вдруг Сет подсказал место-нахождение третьего свитка?

— Апофису нужен хаос, — объяснила я. — Он хочет, чтобы его враги перессорились между собой. Когда Ра вернется, начнется что-то вроде гражданской войны. Маги и так уже разделены. Боги вспомнят старые обиды и начнут воевать друг с другом. И если Ра возродится не молодым и сильным, а останется дряхлым стариком, каким я его видела…

— Так может, нам незачем пробуждать Ра? — прервал меня Уолт.

— Это не решение, — сказала я.

— Я совсем сбита с толку, — призналась Баст.

Мои мысли лихорадило. Верблюдица продолжала жевать мои волосы, но я едва это замечала.

— Нам нельзя отказываться от задуманного, — сказала я. — Нам нужен Ра. Маат и хаос должны быть уравновешены. Вы согласны? Поднимется Апофис, значит, и Ра тоже должен подняться.

Уолт крутил кольца на своих пальцах.

— Но если Апофису так нужно пробуждение Ра, если он считает, что это поможет ему уничтожить мир…

— А мы должны считать, что Апофис ошибается.

Мне вспомнилось, что говорила Жас… то есть ее рен:

«Мы выбрали веру в Маат».

— Мы можем считать что угодно, — невесело усмехнулся Уолт. — Апофису плевать на наши мнения.

— Возможно, ему плевать на наши мнения. Но он не представляет, что кто-то способен объединить силы богов и магов, — сказала я. — Змей уверен: возвращение Ра еще больше ослабит нас. Мы должны доказать ему обратное. Мы должны из хаоса создать порядок. Этим всегда занималась египетская цивилизация. Мы сильно, очень сильно рискуем. Но если мы вообще опустим руки из-за боязни провала, получается, тем самым лишь поможем Апофису.

Трудно произносить воодушевляющую речь, когда эта чертова верблюдица лижет тебе волосы. Но Уолта я убедила. Кота… то есть Баст — нет. Впрочем, от кошек редко дождешься энтузиазма.

— Вы недооцениваете Апофиса, — предостерегла она. — Вы еще не сражались с ним. А я сражалась.

— Потому мы и хотим, чтобы ты поскорее вернулась.

Я кратко рассказала ей о разговоре Меншикова с Сетом и о планах русского мага уничтожить наш дом в Бруклине.

— Баст, Амосу и нашим ученикам грозит жуткая опасность. Меншиков еще безумнее, чем мы думали. Прошу тебя, возвращайся в Бруклин, как только сможешь выбраться из Дуата. Мне почему-то кажется, что наша финальная битва произойдет там. Мы найдем третий свиток и Ра.

— Ох, не люблю я финальные битвы! Но ты права. Все это очень скверно. Кстати, а где Картер и Бес?

Кот вертел мордой, давая Баст полный обзор.

— Надеюсь, вы не превратили их в верблюдов?

Пришлось рассказать ей про «гениальный» замысел Картера.

Баст сердито зашипела.

— Что за глупость! Ну ничего, я поговорю с этим богом гномов! Как он вообще смел позволить тебе одной забраться в пустыню?

— А я что, невидимка? — оскорбился Уолт.

— Прости, дорогой. Я не хотела тебя обидеть.

У кота задергались глаза. Он стал кашлять, будто подавился комком собственной шерсти.

— Я не могу долго разговаривать из Дуата. Удачи тебе, Сейди. Лучше всего входить в лабиринт с юго-восточной стороны. Ты не ошибешься, там полно финиковых пальм. У местных жителей там что-то вроде фермы. Ищи черную водонапорную башню. И остерегайся римлян. Они очень…

Кот задрал хвост, заморгал и стал очумело озираться по сторонам.

— Каких римлян? — спросила я. — Почему их надо остерегаться?

Кот агрессивно замяукал. Теперь он гулял сам по себе, и его мяуканье означало: «Кто вы такие? И где моя честно заработанная еда?»

Я щелкнула нахальную верблюдицу по носу.

— Двигаем дальше, — сказала я Уолту. — Будем искать мумии.

У нас не было ни рыбы, ни тем более молока. (Какое молоко выдержало бы пустынный зной?) Мы угостили кота кусочками вяленой говядины и налили воды. Впрочем, он не жаловался. Поскольку кот явно пришел из оазиса и знал дорогу домой, мы не стали ждать, пока он наестся, а отправились дальше. Верблюдов мы снова превратили в амулеты и остаток пути до Бахарии решили пройти пешком.

Ферму, где выращивали финики, мы нашли без труда. Водонапорная башня стояла на самой границе финиковой плантации и была самым высоким местным сооружением. Мы шли под пальмами, хотя бы частично спасаясь от жгучего солнца. Вскоре мы увидели дом из саманного кирпича. Вокруг — ни души. Не знаю, есть ли у египтян сиеста, но здесь, как и во всех жарких странах, никто не мучил себя работой на послеполуденной жаре.

Возле водонапорной башни я не увидела входа в гробницу, даже намека на него. Чувствовалось, башня стояла здесь уже давно и успела состариться. Особой сложностью конструкция не отличалась: большой круглый бак черного цвета, стоящий на четырех ржавых опорных столбах высотой около пятидесяти футов. Бак подтекал, оттуда с интервалом в несколько секунд шлепалась капля воды и тут же уходила в плотный песок. Вокруг башни, как и везде, росли финиковые пальмы. Среди жесткой травы торчали какие-то сельскохозяйственные орудия. Похоже, им было столько же лет, сколько башне. Сделав еще несколько шагов, я увидела покоробленный фанерный щит с подобием рекламы, намалеванной красками из аэрозольных баллончиков. Возможно, кто-то из фермеров пытался продать свой товар на рынке. Под арабской надписью следовала английская: «Финики — лучшая цена. Холодная бебси».

— Что еще за бебси? — удивилась я.

— Пепси, — объяснил Уолт. — Помню, я где-то в Интернете об этом читал. В арабском языке нет звука «П». Газировку здесь называют бебси.

— Ты бы не отказался сейчас от бебси с биццей?

— Думаю, что нет.

Я оглянулась по сторонам и фыркнула. Совсем как Маффин, когда ей что-то не нравилось.

— И это называется местом знаменитых раскопок? А где археологи? Где туристы, жадные до впечатлений? Где торговцы сувенирами?

— Наверное, Бест указала нам место тайного входа, — предположил Уолт. — Это лучше, чем красться мимо охранников и незаметно отставать от экскурсии.