Проклятый - Анна Мистунина

Оун кивнул.

-- Посмотри, во что мы превратились! Слава нашей Империи достигала звезд. Мы правили миром. Мы были всемогущи, дикареныш, а теперь... -- Кар с удивлением услышал в голосе мага неподдельную боль. -- Теперь рабы владеют нашей землей. Ничтожества, полуживотные, поселились в наших городах! Они молятся своему божеству в Храме Силы, даже не понимая, что за место оскверняют! Их ничтожные вожди поселились во дворце Сильнейших. Они правят, а мы забыты, мы уничтожены. Их сотни тысяч -- нас жалкая горстка. Они плодятся, как мухи -- мы ограничиваем рождаемость, потому что больше наша Долина не вместит и не прокормит, а ведь нам нужны еще и рабы! И ты спрашиваешь, зачем ты нужен?

-- Подожди, Оун! Если вы хотите вернуть Империю... При чем здесь я? Разве я могу...

-- Кто здесь толковал мне про закон, дикареныш? Разве не ты наследник дикарского императора?

-- Что?! Нет, подожди... -- Кар схватился за голову, силясь вернуть достойную мага ясность мысли. -- Подожди. Да, по закону я наследник. Если у Эриана нет детей. Я не знаю, так ли это. Не знаю даже, жив ли Эриан. Когда я пришел сюда, там начиналась война.

-- Твой молочный брат жив и бездетен. Война давно закончилась. Они пришли к соглашению.

-- Ты знал? -- поразился Кар. -- Знал и не говорил мне?

-- Мне велено учить тебя, дикареныш, а не рассказывать новости о жизни дикарей! -- рявкнул Оун.

-- Хорошо, я понимаю. Ты не должен и сейчас мне это говорить. Я благодарен тебе, Оун. Но если вы хотите, чтобы я занял престол... Нет, ни за что. Да и невозможно это.

-- Почему же?

-- Я маг! Колдун, как они говорят. Я для них проклятый. Верховный жрец никогда этого не допустит.

-- Ты в этом уверен?

-- Законом держится Империя... -- прошептал Кар. -- Не знаю. Я никогда не думал о престоле, хоть меня и обвинили в этом. Я не хочу власти -- такой власти.

-- Сильнейший решил иначе. А его желания весомей твоих, дикареныш. Неужели ты думал, что случайно стал приемным сыном императора дикарей?

-- Я не думал об этом! -- с отчаянием признался Кар. -- Я вырос во дворце, и не задавался вопросами! Потом попал к аггарам, и снова... Теперь я понимаю. И там я стал почти сыном вождю и другом его преемнику. И все время... Это был он, да? Отец? Его магия?

-- Да.

-- Но как?

-- Это высшая магия, дикареныш. Она доступна только Сильным. Твой отец -- единственный, кто полностью овладел ею.

-- И безразлично, хочу ли я?

-- Если ты не готов померяться Силой с Сильнейшим -- безразлично.

Кар встал, с трудом удержавшись, чтобы не отшвырнуть стул. Пошел к выходу, вернулся. Оун ждал. На лице его не отражалось ни гнева, ни сочувствия. Тогда Кар сел обратно, с преувеличенным спокойствием положив руки ладонями на стол.

-- Я ему не сын. Я только инструмент. Ты мне говорил, да? Но я не понимал.

-- Теперь понял?

-- Да.

-- И что ты будешь делать?

-- А я готов померяться Силой с Сильнейшим, Учитель?

-- Не в ближайшую сотню лет.

-- Значит, мне остается одно, -- сказал Кар. -- Учиться дальше.

Оун кивнул.

-- Верное решение.

-- Но зачем так, Оун? Разве не было другого пути, проще?

-- Считаешь себя мудрей Сильных, дикареныш? -- усмехнулся маг. -- Предложи легкий путь. Как бы поступил ты?

И Кар сказал -- как множество раз говорил сам себе:

-- Ты сказал, вас жалкая горстка. Почему? Столько веков прошло. Зачем убивать детей-полукровок? Я могу стать магом, значит, и другие смогли бы. Нужно только не обращаться с дикарями, как с рабами. Стать одним народом, размножиться, выйти за пределы Долины. Если аггары пришли к соглашению с Империей, то смогли бы и вы!

Оун рассмеялся невеселым смехом.

-- Ты глуп, дикареныш, -- сказал он. -- Смешение с дикарями привело бы к утрате магии, это даже ты должен понимать.

-- Нельзя знать наверняка! -- возразил Кар.

-- Может быть, ты прав. Нельзя. Какая разница? Дикари никогда не смешаются с нами, никогда не прекратят ненавидеть нас. Потому что мы никогда не откажемся от их крови. Неужели не ясно?

-- Не ясно. Я здесь третий год и до сих пор не пробовал никакой крови. О чем ты говоришь?

Оун размышлял недолго.

-- Я покажу тебе. Это будет нашим последним уроком. Жди меня здесь.

Он вышел. Кар остался сидеть, сгибая и разгибая пальцы. На душе было темно.

Вернувшись, Оун поставил на стол большой серебряный сосуд с широким днищем и сближающимися краями. Кару немного полегчало, когда он почувствовал, что кровь холодная. Кто бы ни расстался с жизнью ради нее, произошло это не сейчас.

-- Это чаша мага, -- сказал Оун. -- Теперь раскройся полностью и наблюдай за мной.

Привычно -- и не счесть, сколько уроков начиналось так -- Кар закрыл глаза и обнажил магические чувства. Увидел Оуна, пульсирующую багровым чашу перед ним. Вот маг протянул руку, так что его раскрытая ладонь коснулась поверхности чаши. Кровь вскипела. Оун приподнял руку, и багровый пар хлынул в его ладонь. Сила, огромная Сила, подобной Кар еще не встречал, бесконечная пылающая мощь! Все его существо рванулось навстречу, но Сила предназначалась одному Оуну. Она текла и текла, и казалось, конца не будет ее огненному потоку. Ничего в жизни Кар не желал так страстно. Он закричал, когда темная фигура мага засветилась алым -- и пар иссяк. Оун уронил руку.

-- Дай мне, дай! -- прохрипел Кар.

Смех мага, зловещий и резкий, как удар хлыста, привел его в чувство. Кар открыл глаза. Чаша лежала на полу, разлитая вокруг кровь казалась бледной, как чуть подкрашенная вода. Оун стоял там же, и лишь обостренные чувства Кара подсказывали, как переполняет его Сила.

-- Сейчас я могу одним движением убить десять человек, -- обычным голосом сказал маг. -- Могу поднять умершего. Залечить смертельные раны. Превратить железо в золото. А могу -- оставить ее себе, и эта Сила отодвинет мою старость на годы. Понял, дикареныш? Будь ты хоть Сильнейшим, без крови тебя ненадолго хватит. Тебе придется избегать высокой магии, чтобы не растратиться и не опустеть. Вот почему мы никогда не откажемся от рабов, не смешаемся с ними. И не перестанем убивать детей.

-- При чем тут дети? -- Кар уже знал, что ответ ему не понравится.

-- Кровь младенца полна неистраченной жизни. В ней больше всего Силы.

-- А животные?

Оун покачал головой.

-- Мне пришлось бы зарезать полсотни драконов, чтобы получить это, -- он шевельнул рукой, и Кар едва не застонал, вспомнив багровый поток Силы. -- Грифоны подойдут, но они слишком ценны и слишком медленно плодятся. Это было бы расточительством.

Нет, только не грифоны! Кар инстинктивно потянулся мыслью к Ветру, тут же ощутив утешительное тепло грифоньей любви. "Мы -- вместе..."

-- Пора избавиться от дикарского мягкосердечия, -- добавил Оун. -- Или тебе никогда не стать настоящим магом.