Современный венгерский детектив - Андраш Беркеши

— Профессор Табори, — приказал Хубер. — Достаньте у Шалго из кармана прерыватель!

Табори, будто послушный баран, подошел к Шалго и принялся шарить у него в кармане. Едва он извлек прерыватель, последовал новый приказ:

— Возьмите и пистолет, профессор.

— Где пистолет? — жалобно спросил Табори.

— Оружия не ношу, Матэ, — с сожалением посмотрел на своего приятеля Шалго.

— Зачем же ты сказал, что он у тебя в кармане?

— Просто хотел кое в чем убедиться.

— Профессор, давайте сюда прерыватель, — приказал Хубер.

Табори пошел к нему, но ему наперерез поспешил Казмер. Он выхватил прерыватель из рук дяди и закричал:

— Довольно! Довольно лжи! Вы никуда не уйдете отсюда, господин Хубер, или как вас там!

— Сын! Сынок… — укоризненно проговорил Хубер. — Теперь, когда ты все знаешь…

— Мало тебе, что ты загубил, исковеркал жизнь моей матери? Ты и до меня добрался? Зачем скрывал, что ты мой отец?

— Это я запретила ему. Я не хотела, чтобы ты знал, какой у тебя отец!

— Так кто же ты на самом деле? — еще требовательнее спросил Казмер, наступая на Хубера.

— Вот уж действительно неподходящий момент для объяснений, сынок.

— А ты до сих пор не знаешь, Казмер? — удивился Шалго. — Это геленовский, потом брауновский шпион, решивший еще раз поменять хозяев. Профессиональный перебежчик. Но самое главное для него в этой смене лошадей — заполучить наконец награбленные им во время войны богатства.

— А заодно запутать и меня в свои паучьи сети! Теперь мне понятны все его ухищрения, когда он выманил у меня подписку о моем сотрудничестве с ЦРУ. И это у него называется спасти сына и жену из когтей Брауна!

— Прерыватель! — угрожающе рявкнул Хубер-Моноштори. — И поживее!

— Отдай ему, Казмер, — попросила Бланка. — Ты ведь не желаешь смерти своему отцу? Если его здесь схватят, ему конец.

— Ты даже и сейчас его защищаешь?

— Не его, сынок, тебя, — возразила Бланка. — Не отдашь — он застрелит тебя. Ты его не знаешь.

Казмер перевел взгляд на Шалго, тот кивнул головой:

— Отдай! Этому человеку нечего терять.

Казмер швырнул к ногам Хубера прерыватель. Хубер быстрым движением поднял его с пола, затем выдернул из розетки телефонный шнур.

— Из комнаты не выходить! — предупредил он. — За ослушание — пуля!

— Не бойтесь, не выйдем. Желаем удачи, — усаживаясь в кресло, пообещал Шалго. — Безумец! Его же пристрелят, если он не сдастся добровольно первому же милицейскому патрулю.

Он кивнул Лизе, и та, вынув из сумки, дала мужу небольшой передатчик. Шалго выдвинул антенну и, включив аппарат, сказал в микрофон: «Эрне? Ты слышишь меня? Да, Хубер выехал. Вооружен. В остальном все в порядке».

— Ну вот, — выключив передатчик, заметил он. — Через пять минут Хубер будет сидеть в наручниках.

Казмер, разинув рот, смотрел на Шалго.

— Как же вы… дознались, что он… мой отец? — заикаясь, спросил он.

— На плане дома был написан адрес виллы Месароша. Скажите, Бланка, вы знали, что так называемый Хубер спрятал на этой вилле награбленные им сокровища? — спросил Шалго.

— Нет, не знала. Я была больна в то время, когда он все это проделал, и узнала обо всем только от Меннеля. Он показал мне план и попросил проводить его на виллу.

— Драгоценности с виллы Месарошей перенес сюда Меннель? — спросил Казмер.

— Ты принес их сюда, мой мальчик. Ты, из дома старого священника.

— Значит, в чемодане были не книги?

— Нет.

— А как вы об этом догадались? — удивился Казмер.

— На след нас навела Илонка, — сказал Шалго. — Потом мы наведались к старому Месарошу. Выяснилось, что он и господин Хубер-Моноштори — сводные братья. Ну, старик поломался немного, а потом все же начал рассказывать. Сказал, что он единственный человек, кто знал тайну твоего рождения. Он же и участковому полицейскому наврал, что ему будто бы подбросили ребенка…

— Я хотела, Казмер, оставить тебя тогда дома, — сквозь рыдания проговорила Бланка. — Увы, этого нельзя было сделать. Но я каждую неделю навещала тебя в приюте. И как только стало возможно, снова взяла к себе. Усыновила.

— Наверное, в то время Моноштори не сказал вам о драгоценностях, спрятанных в доме Месароша? — спросил Шалго.

— Нет, конечно.

— Зато Месарош знал о них. Они с Хубером-Моноштори вместе их прятали. Когда же виллу национализировали, Месарош достал драгоценности из тайника, сложил их в чемодан и отнес к местному священнику, попросив спрятать. Тот не знал, что в чемодане, но отказать Месарошу побоялся: у того брат каноник, правая рука епископа. Меннель ночью двадцатого заехал в Фюред, к Месарошу, чтобы узнать, что сталось с сокровищами. Они договорились на следующий день наведаться к священнику вместе…

— Но Меннеля убили… — подсказал Казмер.

— Совершенно верно, не успел он прийти за драгоценностями. Затем появился и сам Хубер-Моноштори. Твоя матушка, наверное, рассказала ему обо всем, что тут произошло.

— Да, да. Я рассказала, я! — плача, подтвердила Бланка Табори. — Он велел мне незаметно переправить чемодан от священника к нам в дом.

— И я поехал и привез его! — проговорил с отчаянием в голосе Казмер. — Фантастика! Мама, ну как ты могла?

— Ах, оставьте меня! Вот так я стала еще раз изменницей. Впрочем, наверное, я заслужила такую участь!

В этот момент в комнату вошли майор Балинт и сотрудник милиции, сопровождавший закованного в наручники Гезу Салаи.

— Скажите, Салаи, с кем вы говорили после полудня девятнадцатого июля? — спросил майор Балинт арестованного. Салаи кивком показал на Бланку Табори.

— Да. Это была я, — без колебаний созналась Бланка. — Я все сейчас расскажу сама. Это я налгала ему про Меннеля и Беату Кюрти. Я же звонила ему ночью по телефону. Да, я хотела с его помощью уничтожить Меннеля. Ну, что вам еще от меня нужно? — вскрикнула она и, схватившись за сердце, рухнула на пол.

— Казмер, — сказал Шалго. — Проводи матушку в ее комнату и оставайся там с нею. А ты, Лиза, попроси Илонку сбегать за врачом.

Казмер легко, словно ребенка, подхватив мать на руки, вынес ее из комнаты.

— Что ж, — сказал Шалго майору Балинту. — Очная ставка закончена. Надеюсь, господин Салаи, теперь вы дадите чистосердечные показания?

— Да, я расскажу обо всем, что знаю. Одно точно, что негодяй Меннель вполне заслужил свою жалкую участь.

— Профессор, — сказал майор Балинт, — лейтенант Киш останется здесь, у вас. Объявляю вам постановление следователя: ваша сестра, Бланка Табори, должна оставаться дома впредь до нашего особого распоряжения.

Он тронул Салаи за плечо:

— Идемте.

— Я тоже скоро присоединюсь к вам! — крикнул ему вслед Шалго.

— Бланка переправила «Ганзе» материалы для переговоров по закупке оборудования, — сказал Матэ Табори Оскару Шалго, когда майор Балинт увел Салаи, а лейтенант Киш поднялся в комнату Бланки. — Она мне в этом призналась сама.

— Я догадывался, — сказал Шалго, принимаясь за сигару. — Кстати, вот возьми свой янтарный мундштук, он предохраняет от рака легких. На нем твои инициалы.

— Где ты его нашел? — удивился профессор.

— В лодке. Наверное, он выпал, когда ты погрузил в лодку труп Меннеля.

Матэ Табори замолчал; наконец, медленно подняв голову, он посмотрел на Шалго и, тяжело вздохнув, спросил:

— Ты знал?

— Давно. Кстати, и полковник Кара — тоже.

— Я убил его, защищаясь. Это была необходимая оборона. Поверь мне…

— Знаю. Однако ты не помешал бы властям предать суду по обвинению в убийстве Гезу Салаи?

Профессор потупил взгляд.

— Я все равно рано или поздно пошел бы и сам заявил, что это я…

Шалго достал из кармана несколько сложенных вчетверо листов бумаги, развернул их и начал читать вслух:

— …на следующий день утром, то есть двадцатого, я спрятался в камышах, имея намеренье покончить с Меннелем и с Беатой. Возле одного из толстых стволов я заметил высокого неизвестного мужчину, который достал мундштук, вставил сигарету и закурил. Вскоре я увидел и Меннеля, приближавшегося к берегу на лодке. Беаты не было видно нигде.

Вероятно, и неизвестный увидел Меннеля, потому что тотчас же спрятался за стволом ивы. Меннель причалил к берегу и посмотрел на часы. Тут неизвестный вышел из-за дерева и заговорил с Меннелем. Они заспорили о чем-то и начали разгоряченно размахивать руками. Неожиданно Меннель ударил неизвестного и сбил его с ног, а затем наклонился к нему и стал его душить. Но неизвестный опамятовался и сбросил с себя Меннеля. Видно, это был очень сильный человек. Они продолжали бороться. Теперь уже неизвестному удалось схватить Меннеля за горло, и они оба покатились по траве… А потом неизвестный подтащил к берегу тело Меннеля, положил в лодку, вскочил в нее сам и принялся быстро грести от берега…»

Шалго свернул вчетверо лист бумаги и убрал его в карман.

— Разумеется, это не улика против тебя, потому что Салаи ни тогда, ни сейчас тебя не опознал. Но ты сам попался на удочку. Мундштук-то я нашел не в лодке, а у тебя дома, в шкатулке с сигарами. Но я уже знал о показаниях Салаи. Помнишь то место о мундштуке? Он-то и был моей насадкой. Я подозревал, что ты обязательно клюнешь на нее. Не сердись.