Незавершенное дело Элизабет Д. - Николь Бернье

Какой-то человек стоял у особняка, на берегу, а слева от него, за величественной полукруглой галереей, бились о камень волны. Это не дом, говорил он; это физическое проявление позитивного мышления, громадный успех и материальное богатство, которое оно может принести из щедрых закромов вселенной. «Это – истина, – вещал мужчина. – Это – знание».

Кейт проковыляла в кухню и вытряхнула из пузырька на стойке две болеутоляющие таблетки. Монолог настиг ее и там: «Истина и знание не только достижимы, они неизбежны, если вы упорно ищете, откапываете свой величайший потенциал».

Наливая воду в стакан, она взглянула на стопку бумаг у раковины. Крис оставил открытым свой туристический журнал. Высокий кактус занимал весь разворот, ветвясь через заголовок: «Новый расцвет калифорнийского мистицизма». Слова были напечатаны высоким узким шрифтом с чуть размытыми вершинами букв. «Блидинг ковбойз», подумала Кейт. «Вилкалаизо».

Мужчина в телевизоре между тем продолжал вещать: «Когда вам кажется, что ничего уже не осталось, когда ответы продолжают ускользать – продолжайте копать до самого дна, а потом и еще глубже».

Сундучок стоял в мансарде, где она и оставила его, вновь упакованный и готовый вернуться с ними домой. Кейт достала первую стопку дневников, потом вторую и третью. Веером разложила тетради перед собой, ища что-нибудь, что могла пропустить, но все они выглядели знакомыми. Она стала брать тетради по одной и легонько встряхивать. Из-под обложки одной тетрадки выпал листок, сложенное втрое письмо, адресованное дочери Элизабет. «С третьим днем рождения, Анна-Дэниелла!» Кейт пробежала глазами страничку, которая как будто предназначалась для детской книжки или коллекции писем. «Я люблю твой задор, твою живость, втягивающую в разговор всю очередь в бакалее. Мир добр к дружелюбным, уверенным людям. Тебе по силам все!»

Это была та Элизабет, которую Кейт знала. Бодрая, неунывающая. Кейт сложила письмо и сунула его за обложку последней тетради.

Дно сундука, как и стенки, было проложено толстой полосатой бумагой, местами разорванной. На дне лежало несколько одиночных листочков. Она взяла один порванный клочок – список покупок на Рождество 1998 года. Еще там обнаружилась почтовая квитанция и список подарков для детей. С левой стороны сундучка в шов была засунута фотография. Кейт вытащила ее и увидела девочку с длинными каштановыми «хвостиками», которая ела мороженое. Фотография была порвана пополам; краешек красного плеча говорил о том, что рядом с ней кто-то сидел, кто-то чуть покрупнее, с длинными белокурыми волосами.

Порвать фотографию могла сама Элизабет в порыве злости, распаляемой чувством вины. Или, может быть, она сделала это, чтобы поместить снимок сбоку холста на время работы над портретом. Теперь этого было уже не узнать.

Девочка сидела на скамейке перед каким-то красным строением, глаза полузакрытые и сонные или просто прищуренные от удовольствия. «Анны больше нет, – подумала Кейт. – Она была, она жила, и ее любили, а теперь ее нет, как нет никого из ее семьи. Она могла бы быть тетей. Могла бы быть задушевной подругой. А вместо этого ушла в небытие и пустоту, суровую, ничего не прощающую».

Кейт ужасно захотелось положить фотографию в карман, но такого права ей никто не давал, поэтому она вернула ее на дно сундучка и задумалась. Трудно ли будет найти кладбище, пройти незамеченной между могил с пакетом луковиц?

Она уже собиралась закрыть сундук, когда заметила на дне, в складках порванной обивки, визитку. Вытащила ее, перевернула.

Песочного цвета буквы складывались в слова:

«Институт Аура, Сагуаро-Уэй, Джошуа-Три, Калифорния 92252».

Веб-страница «Ауры» не представляла собой ничего особенного, словно создавалась для людей, старающихся избегать излишней суеты. На первый взгляд какой-то спа-центр. Люди на фотографиях медитировали, занимались йогой, обедали за общим столом. На одном снимке какая-то женщина лепила что-то, на другом – рисовала. Кейт кликала мышкой, переходя от картинки к картинке, ища пояснения к фотографиям в надежде отыскать упоминания о лекторах, семинарах, встречах. Может быть, версия с мастерской Хесуса была правдой.

Стрелка в середине страницы указывала на видеоклип. «Присоединяйся к нам» – гласила подпись. Кейт кликнула.

Вначале показалось, что это какое-то интервью. Женщина за тридцать сидела на диване, держа на коленях двух малышей. Пока она говорила об уровне энергии, требуемом для ухода за детьми, камера наехала на ее лицо с мелкими морщинками в уголках глаз. Детские головки живо покачивались у нее под подбородком. Потом она потянула себя за волосы.

Лекарства, сказала незнакомка, вогнали ее в депрессию, лишили воли бороться, довели до упадка сил. Она была на грани полного отчаяния, когда узнала про «Ауру».

Картинка резко поменялась с женщины на цветастом диване на пустынный пейзаж – песок, небо и парящие ястребы на фоне вдохновенного саундтрека. Качество съемки было потрясающее, того же ряда, что и в документальных фильмах о природе; Кейт видела это даже на своем старом ноутбуке с заляпанным пальцами экраном.

Вдалеке из-за кактуса вышел высокий мужчина в брюках-хаки, сливающихся с пустынным фоном, и голубой рубашке того же оттенка, что и безоблачное небо.

– Что тебя гнетет?

Он стоял далеко от камеры, но слова доносились из динамиков компьютера легким ветерком.

– Тебя мучит боль? Ты страдаешь от болезни? Подавлен? – Голос у него был как у диктора на радио, звучный и успокаивающий. – Врачи сказали тебе, что возвращение к здоровью будет трудным или даже невозможным? Что путь к исцелению потребует жесткого, почти убийственного режима, и ты боишься, что у тебя не хватит сил? Но тоненький голосок внутри тебя шепчет «неправда» – наверняка есть что-то, что придаст сил бороться с хворью тела или души?

Камера ушла в сторону и поднялась на склон столовой горы с красными и коричневыми прожилками. Видеоряд и музыкальное крещендо настраивали на преодоление препятствий и достижение великих высот.

– Есть.

Камера ушла с холма и возвратилась к мужчине – взятые крупным планом лицо и плечи четко выделялись на фоне небесной голубизны.

Пронзительные, серые с карим, глаза; большая бритая голова. Загорелый и крепкий, он как будто светился изнутри.

«Меня зовут Майкл, и я бы хотел помочь тебе ответить на вызов. Приходи в Джошуа-Три».

Глава 29

Крис добавил в кофе ложку сахара.

– Что-то тебе сегодня не спалось.

Прислонившись к кухонному столу, Кейт листала журнал путешествий. Рядом с ним лежал клочок бумаги с выписанным номером «Ауры».

– Палец болел. Встала выпить таблетку и немножко посмотрела телевизор. – Она не собиралась рассказывать о своей находке, потому что знала, что он скажет («Опять эти дневники?»).

– Надо бы сходить на рыбалку. Мы почти не рыбачили. – Джеймс на другой стороне кухни пытался склонить сестру к своей версии того, как лучше провести последний день на острове. Ей хотелось поплавать.

– Ты просто боишься крючков и рыбьих ртов, – поддразнил он, изобразив разинутый рот и выпученные глаза.

– Не ссорьтесь, – сказал Крис. – Можно сделать и то и другое. – Он мотнул подбородком в сторону Кейт. – Съездим на полуостров, поймаем что-нибудь к обеду. Детей покормишь пораньше пиццей, а мы поужинаем на веранде, когда они лягут спать. И возьми шезлонги.

Этим вечером они вполне могли позволить себе спокойно отдохнуть. Дом приведен в порядок, вещи почти собраны. Паром завтра в полдень, и им останется только снять постельное белье и загрузить машину до приезда бригады уборщиков. Она кивнула.

– Звучит неплохо.

Крис с детьми отправился в магазин за наживкой, а Кейт осталась – одеться и допить кофе. Погоду обещали жаркую даже для начала августа, и она решила полить анютины глазки в ящичках в патио. Стеклянный кувшин разбрызгивал солнечный свет. Цветы увяли и печально склонили головы. Фиолетовые и желтые. Красновато-пурпурные и белые. Некоторые с темными, похожими на немигающий глаз сердцевинками. Вернувшись в дом и, держа кувшин под краном, Кейт взглянула на бумажку у раковины.

Автоответчик включился после третьего гудка.

«Намасте. В Джошуа-Три прекрасный день. Спасибо, что позвонили в Институт Аура. – Женский голос, певучий и сладкозвучный, с каким-то неопределимым акцентом. – Мы очень заинтересованы в вашей духовной силе и здоровье, но в данную минуту не можем ответить на ваш звонок. Пожалуйста, оставьте сообщение, и мы перезвоним вам, как только будет возможно начать ваш путь к исцелению».

Кейт резко нажала «отбой» и спрятала телефон в карман. Девять утра, и на Западном побережье секретарь еще не пришла в офис. Хотя, с другой стороны, бесплатный номер необязательно должен находиться в Джошуа-Три. Телефон может звонить где угодно: в стеклянном головном офисе на Манхэттене, в стрип-молле в Нью-Джерси, в колл-центре в Бангалоре. А сам Майкл, не исключено, сидит перед дисковым телефоном в каком-нибудь трейлер-парке и раскладывает пасьянс. Он вполне может быть всего лишь дешевым актером-фрилансером, который летом, между пробами и репетициями, подзарабатывает метанием яиц в какой-нибудь забегаловке.