Руденко. Генеральный прокурор СССР - Александр Звягинцев

Глава VII

Курс на «социалистическую законность»!

Кто-то сегодня наверняка воспринимает этот лозунг с иронией или сарказмом. Но тогда, после «сталинщины» с ее беспрецедентным террором, это звучало и воспринималось совсем иначе.

Именно Руденко начал осуществлять мероприятия по восстановлению в своих правах прокурорского надзора после долгих лет диктатуры и произвола. В своих речах, выступлениях тех лет он всегда подчеркивал обязательность советских законов для всех, недопустимость противопоставления законности и целесообразности, неразрывную связь законности с культурностью.

Эти идеи он проводил в жизнь, конечно, в тех пределах, которые допускались политическим руководством страны. Сообразно этим установкам решались кадровые вопросы.

Руденко, как правило, своих заместителей, а также начальников управлений и самостоятельных отделов, считавшихся старшими помощниками Генерального прокурора, подбирал лично. Естественно, приходилось оглядываться и на ЦК партии, в первую очередь на отдел административных органов, откуда ему тоже «поставлялись» руководящие кадры. Но это было для него дело привычное.

При нем в центральном аппарате прокуратуры установилась стабильность в кадровом составе: чехарда, присущая предыдущим годам, исчезла. Люди почувствовали себя увереннее и спокойнее. Своих заместителей он менял не часто и только тогда, когда они уходили либо на пенсию, либо на другую руководящую работу. Достаточно отметить, что почти четверть века его первыми заместителями были только четверо: П. В. Баранов, А. Н. Мишутин, М. П. Маляров и А. М. Рекунков. Все – люди неординарные, прошедшие хорошую прокурорскую выучку на разнообразных должностях, включая самые низшие.

При Руденко начались глобальные перемены в деятельности органов прокуратуры. Ранее безликие и, по существу, бесправные прокуроры стали наиболее активными проводниками так называемой социалистической законности. Слово «закон» стало наконец употребляться в связках с такими понятиями, как «справедливость», «порядочность», «честность». Началось постепенное, пока еще медленное и нерешительное исправление тех преступлений, которые допускались во времена «сталинщины».

Очень часто следователи прокуратуры увлекались тогда расследованием мелких, конъюктурных дел, которые порой возбуждались по самым незначительным поводам. На это их зачастую подталкивали партийные функционеры, проводившие одну «кампанию» за другой. Посмотрим, какие дела расследовались прокуратурой к моменту прихода Руденко.

1952 год. В производстве у следователей прокуратуры тогда находилось около 458 тысяч уголовных дел. В числе 403 тысяч дел, направленных прокурорами в суд, были дела о бандитизме (1158), умышленных убийствах (6831), изнасилованиях (4589), взяточничестве (1903) и других опасных преступлениях.

Но все же превалировали «малозначительные» дела.

В прокуратуре расследовали, например, более 67 тысяч уголовных дел об абортах и так называемых «самоабортах», что составляло почти 17 процентов от всех оконченных дел. За эти преступления были преданы суду более 74 тысяч человек.

Среди расследованных прокуратурой значилось также 1,5 тысячи уголовных дел о преступном обращении с лошадьми, несколько десятков тысяч дел о хулиганстве, нарушениях правил торговли, спекуляции и тому подобных преступлениях, для «раскрытия» которых не требовалось большого умения.

Одной из причин произвола при расследовании преступлений, пусть не главной, являлись низкий уровень следственной работы и квалификации следователей. Поэтому не случайно одним из первых Руденко подписал приказ «О мероприятиях по повышению квалификации следователей органов прокуратуры».

Многие следователи прокуратуры, особенно молодые, в то время не умели пользоваться научно-техническими средствами, имеющимися в следственном чемодане, а такие важнейшие следственные действия, как осмотр места происшествия, осуществляли кое-как, поверхностно и небрежно. Они подчас вообще игнорировали методические разработки, подготовленные институтом криминалистики, не знакомились с юридической литературой, а поэтому не умели «раскрывать» преступления. Некоторые из них слабо знали процессуальное и материальное уголовное право.

В целях усиления борьбы с преступностью Руденко в одном из своих указаний (от 19 июня 1954 года) потребовал правильно и своевременно разрешать первичные материалы и сообщения о совершенных преступлениях. В то время зачастую под видом проверки поступивших материалов фактически производилось предварительное следствие, а вопрос о возбуждении уголовного дела даже при наличии к тому достаточных оснований разрешался с большим опозданием. Руденко предложил рассматривать первичные материалы и сообщения о совершенных преступлениях и решать вопрос о возбуждении или отказе в возбуждении уголовного дела не более чем в трехдневный срок.

В случаях насильственной смерти граждан или получения ими тяжких телесных повреждений, а также самоубийств он предложил уголовные дела возбуждать без какого-либо промедления и проводить предварительное расследование.

Происходящие перемены работники органов прокуратуры восприняли в основном с удовлетворением. «Чувство законности» было многим из них все же действительно присуще. Другое дело, что проявлять его во времена «сталинщины» могли далеко не все, ведь на это требовалось тогда особое мужество. Но когда немного расчистилась «политическая атмосфера», повеяло переменами – абсолютное большинство прокуроров стали активными сторонниками новых идей.

Вспоминая Романа Андреевича тех лет, современники отмечали, что они действительно увидели в нем прокурора, способного быть проводником прогрессивных идей. Прежде всего потому, что был он незаурядной личностью. Знавший его много лет С. В. Тюрин вспоминал:

«Мудрый, неторопливый в решениях, он чрезвычайно тщательно, осмотрительно подходил к решению любой проблемы. По некоторым вопросам он не один раз откладывал принятие решений, пока не находил наиболее правильное. Порой могло показаться, что это идет от некоего консерватизма либо нерешительности. Так некоторые и воспринимали его осторожность.

Но это глубоко ошибочное представление! В те времена умный и порядочный человек не мог иначе действовать на таком важном государственном посту. А от него действительно многое зависело… Он предпочитал лучше выждать, воздержаться до поры от скоропалительных решений пока, как говорят, не улягутся страсти вокруг очередной сомнительной идеи или кампании. Это было глубоко осознанное поведение большого государственного человека, единственно верное в тех исторических условиях, в которых приходилось работать. Именно понимание государственной важности своих позиций заставляло его проявлять осмотрительность».