Центр мира - Михаил Кречмар

Спадолин откинулся на спинку кресла с открытым ртом и широко распахнутыми глазами, как свежевытащенный из воды утопленник.

– Сейчас – отдыхать? – робко произнёс Шемякин.

– Щаз-з-з… Отдыхать… Отдыхальщик мне нашёлся! Ты – писать рапорт о переводе в Службу.

– Так… Я, эта…

– А тебя никто не спрашивает. После трёх дней работы со мной тебя проще шлёпнуть, чем оставлять на прежнем месте работы. А у тебя жена, дети, родители старенькие. Гляди, какой я щедрый…

– Гляжу…

– Ну, пойдёшь ты к нам с понижением в звании. Но быстро вернёшься к старому.

– А куда?

– Куда-куда… На ковёр к начальству.

Через полтора часа, после разговора с Шергиным, Максим Спадолин уже летел рейсом Transaero Airlines UN205 из Москвы в Алматы.

Зим, Чен, Макс. Алматы, Республика Казахстан

Спадолин позвонил Зиму, едва приземлившись. «Ишь ты, раньше бы не колеблясь заявился, – усмехнулся про себя Зим. – Тару боится. Эк она их всех построила».

Разговаривали они снова в том же «Макбургере», где происходила их первая встреча.

– Значит, китаец, – Макс помрачнел. – Куда они прутся, суки, это не их территория.

– У тебя будет возможность всё сказать ему в лицо. Именно в таких выражениях.

– Ну ладно. А чего они у себя эту нашу погань пригрели? Поверили, что кавказцы там дом отдыха открыли? Щаз-з-з. Наверняка же хотели, чтобы чечены, отдохнувши, принялись за нас с удвоенной силой?

– Это, наверное, так. Но обрати внимание: сейчас они всячески стараются об этом не напоминать.

– Ну да, потому что самим жопу припекло. Даже яйца, я бы так сказал. Естественно, они хотят и рыбку съесть, и на ёлку влезть – и пригретое кубло выжечь огнемётом, и сделать так, чтоб ни одна мышь полевая об этом не прослышала.

– А хрен ли я тебе испорченным телефоном работаю? Говорю тебе – завтра у Туганбая на стрельбище и поговорим.

– Да ладно. Не кипятись. Я слышал, ты здесь зело геройствовал, пока меня не было.

– Да уж. Не приведи Господь. – Зим решил на всякий случай не рассказывать Максу о группе поддержки, вытащившей его с рынка. «В конце концов, я не зарплату у них отрабатываю. Чен мне, по крайней мере, не обещал башку прострелить, когда всё закончится».

– Стало быть, укокошил ты Махмуда. Приятно слышать, не спорю. Мне недавно один ингушский аблакат так прямо и заявил: Махмуд всегда решает проблемы. Уверенно так заявил. Что характерно, Махмуд к тому времени уже часов шесть с третьим глазом в морге лежал. Казахи какую официальную версию выдвинули?

– Обхохочешься. – Зим вытащил из кармана релиз пресс-центра полицейского управления.

«14 июля на Зелёном базаре Алматы Специальная группа МВД Республики Казахстан по борьбе с организованной преступностью нанесла решающий удар по уличной торговле наркотиками в центре нашего замечательного города. Преступники оказали вооружённое сопротивление. В результате оправданного применения табельного оружия сотрудниками группы один из преступников погиб, второй получил касательное ранение в шею и был задержан. В интересах следствия имена погибшего и задержанного преступников не разглашаются».

– Оба-на, – изумился Макс. – А кто этот «с касательным ранением»?

– Вторая пуля – в грудину – Махмуду навылет прошла. Какому-то бедолаге по щеке чиркнула. Вот его и повязали. А здесь всё просто – кого повязали, того и посадят…

– Да. Вот уж не повезло, в натуре. А как там… твоя?

– Русский учит. Добровольно. Хочу, говорит, общаться с тобой на том языке, на котором ты думаешь.

– Прикольно. Значит, завтра заедешь?

– Да. У меня завтра съёмки в Шымкенте. Туда какого-то хрена понесло американского консула – сниму-ка я сюжет, чисто на всякий случай. По дороге задержусь часа на два.

Кстати, я с собой Тару захвачу – пусть она сэндвичи сделает. Да и вы при ней долго рассусоливать не будете. Потому что боитесь. Оба причём.

– Понял, значит…

– Чего тут не понять…

Личное стрельбище Нурсултана Туганбая располагалось во впадине между холмами в пяти километрах к западу от Шымкентского шоссе. Семнадцать с небольшим лет назад здесь был тренировочный рубеж одного из подразделений спецназа ВДВ. Но Советский Союз приказал долго жить, и спецназ ВДВ покинул ставшую в одночасье независимой Республику Казахстан. Участок с размеченной местностью и оборудованными позициями сперва облюбовали чабаны. А в начале 2000 года у заросшего полигона остановилась Toyota Prado и из неё вышли четыре крепких мускулистых человека в спортивных костюмах. После коротких переговоров чабаны увели свои отары, поминая всех шайтанов на свете, а назавтра появились строители.

Через полгода вокруг стрельбища вырос бетонный забор, отгородивший, худо ли бедно, сотню гектаров доброй казахстанской степи. Из-за вершины забора торчали верхушки двух юрт и одного коттеджа. Нурсултан Туганбай, владелец сети оружейных магазинов, а также контрольных пакетов акций золотодобывающего предприятия Алтын-Коль, сети бензозаправок, трёх гостиничных комплексов и пяти таможенных складов, вступил в переговоры с Министерством обороны суверенной Республики Казахстан и взял эту территорию в аренду за прямо-таки символическую плату. Сейчас он там проводил практически всё своё время отдыха, предпочитая родную степь, небо над головой и нагретые стволы любимых винтовок, количеством двадцать семь, любым курортам Кипра, Анталии и Таиланда. При этом Туганбай радушно относился к своим многочисленным приятелям, желающим отдохнуть на природе в скрытом от посторонних глаз месте, отведать хорошего шашлыка, полежать на войлоке настоящей казахской юрты и, главное, – вдоволь пострелять из винтовки.

Алекс Зим был хорошим другом Нурсултана Туганбая.

Ворота стрельбища открыл начальник охраны, экс-капитан того же спецназа ВДВ Иннокентий Арсеньев. В незапамятные времена (то есть в начале девяностых) он оказал Нурсултану Туганбаю некую очень значительную услугу, за которую мог потребовать половину Туганбаева царства. Капитан Арсеньев понял, что с половиной царства вряд ли справится, равно как и с любой другой его частью, и попросил себе место начальника охраны новой Туганбаевой базы отдыха. Под его руководством находилось пятеро нукеров, которые менялись не реже чем раз в полгода. Дело в том, что скучающий по армии Арсеньев приучал своих работников не к труду, а именно к службе, и прошедшие его выучку нукеры становились во главе охранных агентств, руководили секьюрити в гостиницах, выполняли спецпоручения обширной Туганбаевой коммерческой империи и охраняли саму владетельную персону в прошлом трудящегося Востока, а ныне вполне состоявшегося князя Нурсултана Туганбая.

Зим поздоровался с Арсеньевым, представил ему Чена и Макса (тут капитан нахмурился), а также Тару (тут капитан улыбнулся).

Затем он вслед за Иннокентием пошёл в коттедж, где квартировала охрана.

Арсеньев хлопнул в ладоши, и молоденькая казашка проворно накрыла дастархан и поставила на него чайник, блюдо с курагой и две пиалушки чёрного чая.

– Что мне в местных жителях нравится – так это покладистость, – хмыкнул Арсеньев. – Здесь скоро совсем наш язык забудут. Да и я за собой замечаю – всё больше по-ихнему разговариваю. Пострелять приехали?

– Больше поговорить. Но я ещё постреляю.

– Возьмёшь в сейфе.

Когда-то, зарабатывая себе на жизнь всеми возможными способами в конце восьмидесятых – начале девяностых, Зим, в прошлом член сборной РСФСР по стрельбе из пистолета, работал тренером. Ему приходилось тренировать и людей, входящих в охрану самых разнообразных структур. Специальностью Зима была как раз стрельба из пистолета в ситуациях, не предусмотренных уставом, – на банкете, в кинотеатре, при сверхблизком контакте. Иннокентий Арсеньев был хорошим учеником. Именно используя уроки Зимгаевского, ему удалось спасти жизнь Туганбая во время захвата заложников в 1993 году.

Туганбай это тоже знал. Потому подарил Зиму сверхточную Sako TRG и право бывать на стрельбище в любой момент, когда тот пожелает.

Они помолчали.

– Что-то хочешь сказать? – усмехнулся Зим, прихлёбывая чай.

– Хочу. Ты знаешь, кто эти оба-два, что с тобой приехали?

– Знаю.

– Они особисты. Причём оба, – Арсеньев произнёс эти слова с той же классовой ненавистью, с какой Шемякин поминал адвокатов.

– Именно так.

– Зим, дело не моё, у тебя своя голова на плечах, но я хочу тебя спросить. Кстати, это помещение защищено от прослушки, мёртво, я сам об этом позаботился. У тебя проблемы?

Зимгаевский задумался. На самом деле, были ли это проблемы? Шантажом его втянули в странную историю, которая сперва выглядела как простой сбор информации на территории стратегического партнёра. Но далее история начала обрастать обширными непонятками: у стратегического партнёра случилось чуть ли не восстание, сам Зим несколько дней назад убил человека, который готовился убить его. Появился майор китайской госбезопасности, тоже заинтересованный в работе Зима.