Выход на «Бис» (СИ) - Плетнёв Александр Владимирович

— Координаты целей установлены.

— Цели в секторе РПН [143].

— ЗРК № 1, № 2, принять целеуказание! Цели надводные! Наведение ракеты в точку прицеливания.

Последовали ответные доклады от каждого: «Номер один — принято… номер два — принято… цели в сопровождении».

Отчитались контролёры:

— В центральном… № 1, № 2 — стрельба безопасна!

— Контролёр в БИЦ — стрельба безопасна!

— Контролёр на КП-ЗОС [144] — стрельба безопасна!

— Предстартовая подготовка завершена! Подрыв БЧ при прямом попадании, бесконтактные взрыватели отключены.

— Первая — пуск!

— Вторая — пуск!

В ходовую рубку брызнуло ослепительным ракетным стартом.

Группы управления каждой из батарей отслеживали параметры полёта своей «подопечной» до момента встречи с целью. Доложив в последовательности, когда метки наводимых по радиокоманде ракет слились с жирными «блямбами» британских линкоров.

— Номер один, дистанция потеряна.

— Номер два — угол места «ноль».

Момент попаданий, в том числе, зафиксировала группа визуального контроля.

— КП флагмана оповестили?

— Так точно, — не отрываясь от трубки, ответил офицер связи.

— Будет ли необходимый эффект? — Вопрос командира был скорей «сам в себя».

Об эффективности тут разговор и не вёлся. Пуская зенитные ракеты, задачи проткнуть их осколочно-фугасной боевой частью забронированный по горло линкор, не ставилось. В данном случае расчёт строился на том, что не преодолевшая и половины дальности, не выработавшая до конца топливо, твёрдотопливная ступень В-611 будет ещё гореть, найдя пищу для пожаров. Тем самым дав наводчикам на дальномерных постах «Советского Союза» и «Кронштадта» дополнительные визуальные ориентиры.

— Но опять же, — продолжал мыслить вслух каперанг, — смотря куда прилетит. Линкор времён 2-й мировой это тебе не пластиковый «Шеффилд» из восьмидесятых «фолклендских», тут сплошь железо. По логике траектория полёта ракет — по нисходящей, должна накрывать палубу и надстройки. Ну-ну, с равным успехом раскалываясь о любые бронированные бока. Бонусом стала бы возможность зацепить дальномерные и антенные посты. Но их там на каждом штук по пять не меньше [145]. Не существенно. И уж во всяком случае, при наведении по радиокоманде на общий маркер цели, о том чтобы влепить в слабозащищённую боевую рубку «Кинг Джорджа» — только помечтать. Вероятность подобной избирательности пренебрежительно мала.

Ревущим шипением с направляющих ПУ сорвались очередные… Два удаляющихся факела ушли по наклонной, забирая вверх, продолжая оставаться заметными светящимися точками — время работы двигателя было соизмеримо со временем полёта ракеты на максимальную дальность. Всё происходило без командирской указки. Каждая дивизион, каждый расчёт занимался своим делом. Группа визуального контроля отслеживала результаты попаданий ракет, дополняя собой общую картину.

Вид из рубки был ограниченным, и Скопин сместился к правому остеклению, откуда можно было хоть что-то разглядеть.

То и дело озарявшиеся залпирующими всполохами советские линейные корабли, находясь всего в километрах пяти, давали чёткие почти контрастные в перепадах света и тьмы образы.

Пальба противника едва угадывалась чередой зажигающихся и тухнущих огоньков по горизонту. Как оказалось что-то неплохо поджечь можно и на забронированных громилах. На одном из линкоров заметно так заплясало огоньком пожара, что особенно стало видно в приближении бинокля. — Кто горит?

— Головной.

— «Дьюк».

Каждая батарея ЗРК — «нижняя» № 1 и «верхняя» № 2 (из-за линейно-возвышенного расположения комплексов «Шторм») продолжала работать по «своему» линкору, распределение пало на выбранные приоритеты дуэли двух флагманов «Советского Союза» и «Дьюк оф Йорка». «Кронштадт» концентрировался на «концевом» (это по идее должен быть «Энсон»), иногда перенося огонь на средний мателот в британском строю. Однако запроса на «подсветить и его» с линейного крейсера почему-то не поступало.

По уму бы было узнать: есть ли во всём этом — стрельбе ЗУРами, какой-то прок для боевых расчётов дальномерных постов. Наведение по мерцающим где-то там, на краю горизонта огням пожаров далеко от безупречного, если не вообще условное. Ошибки и в лучших условиях могли исчисляться до сотни метров.

Пока же, с самого начала боя, когда они разыграли превентивные преимущества, похвастать артиллеристам Левченко было нечем. Ни одного попадания крупным калибром в линкоры Мура, по всем имеющимся данным наблюдения, вроде бы как не фиксировалось. Если только не допустить, что какой-то из всё же поразивших цель полубронебойных снарядов попросту не разорвался, или разорвался, только где-то в утробе «Кинга» без видимых визуальных последствий.

КП флагманского «Союза»

Обозначившаяся в проёме двери рослая фигура командира БЧ-2, поневоле притянула на себя внимание — от старшего артиллериста корабля сейчас зависело многое, если не всё. Не сказав никому ни слова, одним видом — злой, капитан 2-го ранга пересёк тесноту боевой рубки, отстранив сходу кого-то из флагманских офицеров, приник к окулярам командирского визира — наконец воочию увидеть противника (опция, из упрятанного в недрах корабля поста управления стрельбой, недоступная). Глядел недолго, коротко интересуясь: «Кто горит? Это его ракетами?..», не отрываясь и не оборачиваясь, обратился к командующему.

— Товарищ вице-адмирал, двадцать два на лаге и они нас уверено опережают. Если мы сейчас возьмём круто влево — режем им корму, и на контркурсе, концентрируясь на «концевом», бьём его в два приёма.

Левченко прекрасно понимал, почему бесился Бородулин. Он и сам испытывал те же чувства. Пусть огневой контакт и длился всего-то минут семь-восемь, чтобы вот так сходу ожидать каких-то особенных результатов, но ведь их и ждали — в самой завязке…

«Гладко было в замыслах, „на бумаге“, как говорят. А на деле»?.. Сказалось ли отсутствие опыта стрельб на такие дистанции «вслепую», или же сама идея была с изъяном — вследствие неучтённых погрешностей или запаздываний в передаче данных целеуказания, но так или иначе, ни один из «Кингов» ничем иным существенным, кроме как «цветочками» ракетных укусов не украсился. И уж тем более не пожелал изображать из себя неоднократно помянутого «Худа» (а на это с трепетом ожидания чуда надеялись, наверное, многие из всматривающихся в посверкивающий огоньками горизонт офицеров).

— Нет, Егор Алексеевич, не могу я, — Левченко словно вытягивал из себя слова, — не знаю, как они там «видят» ситуацию, но наверняка попытаются, кроме всего прочего, увести нас от «Чапаева». И что тогда?., мы влево — они циркуляцией вправо. Навалятся, обладая большей скоростью — отрежут окончательно.

Предложение старшего артиллериста было поддержал командир корабля, натолкнувшись на нетерпимый взгляд вице-адмирала, да штурман на всякий случай набросал приблизительные пунктиры на расстеленном ватмане своего стола…

…весь обмен мнениями затмил надрывный свист очередных подлётных снарядов — противник напомнил о себе.

В этот раз «люстры» зажглись прямо по носу линкора, брызнув в рубочную щель нещадно бельмящим сетчатку свечением. Кто вовремя успел прикрыть ладонями глаза, кто опоздал… — все, шипя наперебой, чертыхались.

Не дожидаясь распоряжения замешкавшихся вышестоящих, вахтенный офицер отдал команду на перекладку руля, так как, несомненно, вслед за «осветительными» полетят бронебойные.

Линкор тягуче повлекло на двадцатиградусном коордонате, выводя из-под накрытия тяжёлых снарядов — всплески встали с большим недолётом, левее по скуле. Ещё два упали, ненамного, но ближе. Вдогон прилетели ещё четыре, так же заметным отступом.

— Головной лесенкой бьёт [146]! Полузалпами!