Падение драконов - Кристиан Камерон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поднялось облако пыли. Раненые продолжали кричать.
Габриэль взлетел над полем боя, чтобы осмотреть его. Крылья его скакуна мерно били по воздуху. Гиганты миновали его укрепления в трех местах: нордиканцы позволили им пройти, и там лежали четыре туши, забитые топорами северян. Там, где стояли стрелки, умброты убили около дюжины человек. Прорвались за частокол они и там, где были вардариоты, но те не стали удерживать позиции — они просто отступили верхом и убивали тварей с расстояния в несколько корпусов.
Но погибшие среди них были. Как и среди императорского отряда, и среди гильдейских. А под знаменем стоял Морган Мортирмир. Ближайший умброт рухнул, почти касаясь его длинными изогнутыми клыками. Солнце не сдвинулось с места, бой продлился всего несколько минут.
Габриэль смотрел вниз с замиранием сердца.
«Ненавижу убивать то, что не могу съесть», — заявил Ариосто.
— У него не было шансов, — сказал Мортирмир, — он даже не думал победить.
— Морган, — мягко отозвался Габриэль, — я пока не настроен обсуждать это.
— Но все-таки он противился моему заклинанию. Это плохо. Я нащупал связь между ними и разорвал ее.
Габриэль вздохнул раз и другой. А потом почти против своей воли спросил у молодого магистра:
— Что еще за связь?
— Одайн — не одно существо, — начал Морган.
— Знаю, — перебил Габриэль чуть более сердито, чем намеревался.
Габриэль посмотрел на Тома Лаклана, который в свою очередь наблюдал, как лучники собирали драгоценную умбротскую кость, пока пехотинцы в доспехах сжигали все, где могли остаться черви.
— Конечно, милорд, — Морган пожал плечами, — вот только у него был пассивный щит, сквозь который ничего не проходило. И он бил меня снова и снова, не очень сильно, но очень умело.
— Да, — согласился Габриэль, — каждую контратаку приходилось…
— Просчитывать, — с этими словами Морган посмотрел на громадного горца в иссиня-черных доспехах: — Томас Лаклан, приношу свои извинения. Если бы не твоя сила, я был мертв.
— Да уж, парень. А как же твое драгоценное колдовство? — не упустил шанса Том.
— Я слишком много потратил на… драконье заклинание. Так его назвал наш противник. — Мортирмир внезапно превратился в несчастного семнадцатилетнего юношу. — Я облажался. И мне пришлось стараться изо всех сил, чтобы просто остаться в живых в эфире. Пока Габриэль не атаковал, он сосредоточил все силы на мне. А ты решил напасть в реальности. Почему?
Габриэль смотрел на похоронную команду, пока Анна снимала с него доспехи. Он намеревался лично проверить, как хоронят его людей.
— Обычно я могу заставить Диких переключиться на меня. — Он пожал плечами. Казалось, что он уже где-то далеко.
— Еще одна причина создать Оскверненные мечи. В реальности никто не обращает внимания на заклинания.
Габриэль застыл. Поднял руку, приказывая пажу остановиться.
— Кажется, это самая важная вещь, которую ты сказал в жизни.
— Вот уж сомневаюсь. Во-первых, я сказал…
— Не сейчас, Мортирмир.
Анна сняла с него кольчугу, и Габриэль вздохнул.
— Думаешь, он правда хотел сдаться?
На лице Мортирмира промелькнуло очень редкое выражение. Сожаление.
— Да. Часть его точно хотела. — Он нахмурился, будто осознав что-то. — Когда я разрывал связи между его частями, они спорили. Когда же я окончательно их убрал, он… попытался покончить с собой.
— Лучше уж так, — вмешался Том Лаклан. — Пусть он будет мертв. Какой-то ты слишком мягкий, император людей.
— Шестьдесят убитых — лучше? — спросил Габриэль. — Я еще даже не знаю, кого я потерял. Калли? Фрэнсиса? Или только Гропфа?
— Слушай, друг, — сказал Том, — нечего плакать по этой твари. Подумай, что скажет Павало. Вспомни всех парней и девок в Даре. Можно с ними что угодно сделать. А прикинь, смотреть на это гребаное стадо днем и ночью. Знать, что дюжины червей хватит, чтобы это все началось снова.
— Виверны перестали нападать, — устало и грустно сказал Габриэль, — и Стражи. И демоны. Они заключили мир. Они даже сражаются вместе с нами. — Он стряхнул руку Анны. — Я собираюсь смотреть, как хоронят наших. — И он ушел.
— Шестьдесят покойников? — настаивал Плохиш Том. — Шестьдесят, и с вонючим Некромантом покончено. У виверн нет империй, они не уничтожают цивилизации. Мы убили Некроманта. Мы выиграли, он проиграл, вот и все.
Габриэль обернулся, сжал зубы.
— Том, ты вообще понимаешь, что мы несем потери с каждой стычкой? Мы стоим на передовой и умираем. Керак, Кронмир, мастер Смит, Уилфул Убийца, Джон Крейфорд, а потом и мы с тобой? Ясно тебе? Они были живы. Теперь они мертвы.
— Да нет, дружище. В песнях они будут жить вечно. И мы тоже. И когда ты подохнешь, я буду с тобой, поэтому сейчас мы должны пить чертово вино, петь песни и, прости господи, цветочки нюхать. И девок целовать. Жизнь слишком коротка, чтобы просрать ее. Они мертвы, упокой их Господь, а мы живы. Аминь.
— Хотел бы я, чтобы все было так просто.
— Просто, засранец? Ты что, говнюк вроде Мортирмира? Тут нет ничего простого. Я человек пятьдесят убил, пока это понял. Они мертвы, а я — нет.
Том осторожно шлепнул Габриэля рукой размером с добрый окорок.
— Кто тебе еще такой хороший совет даст?
Габриэль невольно улыбнулся.
— Да уж никто. Кроме… неважно.
— Вот именно. Так что потрудись запомнить. Оплакивать мертвых можно, когда у тебя куча времени. А пока правило одно: ты жив, а они мертвы. Нет смысла горевать, надо дело делать. Так?
— Том Лаклан, философ войны.
— Да-да, — ухмыльнулся Том, — вроде того.
Габриэль снова повернулся к Мортирмиру.
— Что случилось в самом конце? Некромант… как будто погас.
Глаза Моргана заблестели.
— Я поглотил его силу, — сказал он, не в силах скрыть свое торжество.
Глава 5
ПЕРЕВАЛ САН-КОЛОМБО И ЦЕНТРАЛЬНАЯ ЭТРУССИЯ — ДЛИННАЯ ЛАПИЩА
Длинная Лапища только что вернулся из долгого патруля — они ездили на юг, пытаясь поймать патриарха или кого-либо из его офицеров, но только впустую потратили время. Допрашивали перепуганных крестьян, гоняли измученных лошадей, ничего не увидели и не услышали. Герцогиня Вениканская только что отпустила всех своих людей в холмы над Фиренцией, где, по слухам, патриарх скрывался среди своего народа.
Длинная Лапища размял спину, которая довольно сильно болела, и тут же споткнулся, потому что ноги тоже болели.
— Ты захворал? — улыбнулась ему Маленькая Мулен.
— Я старый, — буркнул Длинная Лапища.
У восточного края укрепленного лагеря послышался какой-то шум. Крестьяне еще хоронили мертвых после «битвы при Сан-Батисте» (сняв с трупов все мало-мальски ценное). Некоторые из них подняли голову, кучка детей побежала
