Все не так - Александра Маринина

Оставался самый трудный момент: Лариса. Поселить Елену в Мишкиной квартире можно было только под видом родственницы, но выдать ее за свою родню Мишка не мог – это вызвало бы у мамы недоумение и массу вопросов, на которые нет ответа. Значит, выдать любовницу можно только за родственницу Ларисы, но для этого надо, чтобы Лара была в курсе.

– Это невозможно, – твердил Мишка. – Как ты себе это представляешь?

– А изменять жене – возможно? – задавал я ответный вопрос. – А спать с женщиной, не имея намерения связать с ней жизнь, возможно? А уйти от ответственности за ребенка возможно?

Мишка все помнил, поэтому возражать не смел. Надо отдать ему должное, в каких-то вопросах он очень силен. Сцепив зубы, он все рассказал Ларисе. Я знал, что расскажет. Не сомневался. Наш отец был деспотичен и прочно занимал позицию главнокомандующего, и Мишка – самый старший из нас – успел больше всех натерпеться от домашней тирании. И теперь, когда отца не стало, самым важным для моего брата стало отстоять свое положение Главного. Как он скажет – так и будет. И никто пикнуть не смей. Подозреваю, что, разбираясь с Ларисой, он даже испытал некоторый кайф: вот, мол, я какой, бабу свою беременную в своем доме поселяю рядом с собственной женой, и никто мне не указ. Конечно, я ему помог, я тоже поговорил с Ларисой, объяснил, что она может гордиться своим мужем, который в минуту слабости совершил глупость, но готов нести за это ответственность и все последующие тяготы. Ее муж не трус и не подонок, и это должно ее радовать. Она сама мать, у нее двое детей, так неужели она допустит, чтобы беременная женщина оказалась брошенной на произвол судьбы?

Уж не знаю, как там она радовалась, но беременная Елена вошла в Мишкин дом под видом дальней родственницы Ларисы. Проверить это невозможно. Мама ничего не должна знать, она так уверена в Мишиной порядочности и в том, что он – достойный семьянин. Известие о том, что он изменяет жене и у него внебрачный ребенок, маму убьет, у нее и так сердце больное. И вообще никто не должен знать, кроме Миши с Ларисой и меня с Музой. От Музы у меня секретов нет. Почти нет.

Следующей на очереди была Валентина. Здесь тоже долго ждать не пришлось, она от своего мужа давно уже гуляла по-черному, нужно было только сделать так, чтобы об этом узнала мама. У мамы были ключи от Валькиной квартиры, потому что периодически она приезжала пожить с внучкой Юлей, когда Валя с мужем уезжали в отпуск. Выяснить, когда Валентина отправит мужа в командировку, Юльку – на дачу с подружками и приведет домой очередного любовника, труда не составило, а мама с удовольствием согласилась нанести дочери незапланированный визит: я повез ее в канун Нового года покататься вечером по Москве, посмотреть праздничную иллюминацию и неожиданным сюрпризом зайти к Валюшке, подарить новогодний подарок. Я купил подарок – красивую массивную вазу из венецианского стекла, а мама взяла ключи на тот случай, если дочери дома не окажется.

Но она была дома, чему я лично совсем не удивился. Не одна. Совсем раздетая, в компании красавца с роскошными бицепсами и в совершенно недвусмысленной позе. Мама оторопела, ее лицо исказилось от негодования, она уже собралась было высказать все, что полагалось, насчет «блуда, разврата и проституции», но я кинулся на выручку сестре и стал горячо убеждать маму, что это – Большая Любовь, которой противостоять невозможно и которая бывает только раз в жизни, что мужчина, который лежит с Валей с постели, свободен и собирается на Валечке жениться, что она никак не может набраться смелости поговорить с мужем, но поговорит с ним обязательно в ближайшее же время.

– Я не могу допустить мысли, что моя дочь – шлюха, – с достоинством произнесла наша идеологически правильная мама. – Если ты действительно любишь этого человека, то не имеешь права продолжать жить с мужем, на его площади и за его деньги. Немедленно собирай свои вещи, вы с Юлечкой будете жить с нами.

Валентина никогда особым умом не отличалась, поэтому сдалась даже быстрее, чем Михаил. Наплевать на мать и ее мнение ни брат, ни сестра не посмели – не так мы были воспитаны. Единственное, что Вальке тогда удалось, – это выпросить отсрочку, хотя бы до возвращения дочери с дачи. Мать согласилась. Сестра рассчитывала, что за пару дней волна уляжется и мать перестанет настаивать на немедленном разрыве с мужем, но не такова наша мама! Она звонила Вале каждый час и требовательным тоном вопрошала, собрала ли она вещи и не прихватила ли по рассеянности что-нибудь из мужниных ценностей.

– Ты не имеешь морального права ни на что, кроме своей и Юлиной одежды, – твердила мама по телефону. – И когда будешь разговаривать с мужем, не забудь: никаких алиментов, никакого дележа имущества.

Мама тоже все помнила. Поэтому не имела «морального права» говорить что-то другое, хотя думала она, вполне возможно, совсем не так. Но ведь сохранить лицо перед собственными детьми – это так важно! А может быть, она была вполне искренна. Кто знает…

Мишку прямо перекосило, когда он узнал, что Валя с дочерью будут жить у него. Но что он мог возразить? Квартира огромная, четыре бывшие коммуналки, шестнадцать комнат. И денег у него много. Разве можно при таком раскладе отказать сестре и выгнать ее на улицу? Родственников надо любить и помогать им. Так мама учила.

Теперь они живут все вместе, «по их правилам». По тем самым правилам, которые сломали мою жизнь. А я смотрю на них со стороны и забавляюсь. Лена, дурочка, только теперь поняла, в какой капкан попала. Хотела, чтобы ее содержали? Чтобы жить не работая и ни в чем при этом не нуждаясь? И чтобы отец ребенка не бросил? Пожалуйста, вот тебе твое исполненное желание, на блюдечке с золотой каемочкой. Ну и каково тебе теперь? Ни вздохнуть, ни выдохнуть, лишний раз глаза поднять боится. Ларка ее ненавидит, все остальные недолюбливают. А ведь сама согласилась. Могла бы и отказаться. На что рассчитывала, спрашивается? Что Михаил поживет рядом с двумя бабами и в конце концов выберет ту, которая моложе? Или что он найдет ей богатого мужа и сплавит с рук, чтобы избавиться побыстрее? Как же, разбежался. Мишка своего из рук не выпустит, что его – то его. Собака на сене. Неужели до сих пор не поняла? Старая истина: никогда не желай чего-либо слишком сильно, ибо твое желание может исполниться самым неожиданными образом. Вот и исполнилось…

Прибежала ко мне, как маленькая, советоваться. Павел такой симпатичный, он ей нравится, а Миша рассердился, сцену устроил. Я ее понимаю, ей что Павел, что дворник наш дядя Леша – теперь все едино, лишь бы женился и забрал от этой кормушки, где еду подают на блюдечках с золотой каемочкой. Павел – это личность неординарная, самородок, только сам этого не понимает и разменивается на всякую дурь. А Лена просто интерес свой блюдет, хочет из мышеловки вырваться любым способом, даже путем обмана и предательства влюбленного мужчины. Пришлось ей целую лекцию прочитать на тему о том, что она должна думать только об интересах ребенка, а не о своих собственных, и коль уж она живет на деньги Михаила, то должна с этим считаться и себя соблюдать. В общем, в очередной раз прогнал идейно выдержанную демагогию. А Павла жалко, он действительно хороший парень и не понимает, что собой представляет Лена и на чем основан ее интерес к нему. Но я не мог сказать ему правду. Очень хотелось, но нельзя. Слово дал.

Но Мишка и в самом деле как собака на сене. Бедный Паша! Угораздило же его в Лену влюбиться. Конечно, Миша рассвирепел. Мое! Не трожь! И не твое дело, что я сам не пользуюсь, все равно это мое. За это моими деньгами плачено. И не только деньгами, но и трещиной в отношениях с женой, и постоянным семейным напрягом.

А я развлекаюсь себе потихоньку, используя маму на полную катушку. Дети не должны ездить на машине с водителем, это непедагогично. В доме не должно быть много прислуги, достаточно одной домработницы, она вполне справляется с работой горничной и повара. Лариса не должна ездить с охранником, достаточно только водителя. Еще один бриллиант в дополнение к трем имеющимся – ненужная роскошь, излишество. И так далее. Маме мои доводы понятны, она с ними совершенно согласна и смело озвучивает их Мишке и его жене, а им и возразить-то нечего. Лариса не смеет моей маме заявить, что все ее приятельницы имеют штат прислуги как минимум в пять человек и всюду появляются в сопровождении плечистых бодигардов, и ей тоже хочется в грязь лицом не ударить. С нашей мамой это не пройдет. Только хуже выйдет. Ох, как Ларка меня ненавидит! Ей кажется, что, если бы не я, Миша бы под ее дудку плясал. Обольщается, бедняжка. Если бы не я и не мама, Мишка бы вообще вразнос пошел и давно бросил бы ее с двумя детьми и женился на молодой длинноногой красоточке. Только мамино присутствие на этом свете держит его в узде, а мамиными устами говорю на самом деле я, его младший брат. В общем-то мне на Ларку наплевать, хотя она неплохая баба. Но я очень люблю Дануську и стараюсь только ради нее, а так… Пусть бы разводился и женился на ком хочет.