Долина Колокольчиков - Антонина Крейн

яркое и читаемое, похожее на шелест персиковых деревьев на заре, но сыщик неплохо играл в равнодушие.

А я вспомнила свои дневные размышления на тему «пора – не пора» и осознала: все же пора.

– Берти, – сурово сказала я, жестом приглашая его перейти на диван. – Разговор будет долгим.

– Боги-хранители! – Он сглотнул. – Ни одна хорошая вещь в моей жизни не начиналась с этой фразы.

– Что ж, будем надеяться, я её сейчас реабилитирую… Но не быстро.

– Жги, госпожа Страждущая.

* * *

Мой рассказ о снах с джунглями, о богах, вообще о моём бытии в последние годы занял больше трёх часов и изобиловал оборотами вроде «к сожалению, я не преувеличиваю…» и «тебе придётся поверить мне на слово…»

Услышь кто другой такую историю, обеспокоенно предложил бы собеседнику наведаться в лазарет. Но Голден-Халла не засомневался ни на мгновение, лишь воодушевился.

– Это потрясающе! – воскликнул он. – У меня такое ощущение, что ты сейчас сделала мне невероятный подарок! Что касается карты, то она наверняка видна только тебе… Но давай убедимся в этом. Морган! – заорал он и бросился к лестнице. – Морган, выйди на минутку!

– О боги, он же не будет его насильно раздевать?.. – зашипев от ужаса, вопросила я Кори.

Ворон крайне внимательно слушал нашу с Берти беседу.

– Кар, – хмыкнул он. «Надейся».

Со второго этажа послышался скрип открываемой двери, недовольное «Что тебе?», какая-то возня и вопли: «Совсем сдурел?!» – «Извини, извини!», после чего Берти бодренько сбежал с лестницы и направился напрямик к морозилке – за горошком.

Уже под вторым глазом у него разливался синяк.

– Для меня у Моргана на спине нет карты, – подытожил сыщик. – Значит, завтра придумаем, как обнажить его перед тобой.

– Так, может, стоило это нападение при мне провернуть? – Я всплеснула руками. – Он же теперь настороже будет!

– Я быстро посмотрел, ты бы вряд ли успела изучить её и сопоставить с местностью. Ничего, разберёмся! На крайняк – усыпим и тайно посмотрим.

– Ты меня пугаешь, Голден-Халла.

– И это мне говорит девушка, объявившая о своём знакомстве с хранителями? Ну-ну!

А затем очень довольный собой и жизнью Берти плюхнулся обратно на диван и спросил:

– Ты ещё не хочешь спать? Нет? Отлично. Значит, пришло время и мне рассказать тебе свою историю: об Академии Буре на острове посреди штормового моря, демоне, зеркалах и тайнах древней эпохи. Не только же тебе поражать чужое воображение! Итак, слушай, Тинави…

В итоге спать я уходила в некотором шоке.

И Берти, и Морган – да они же на вес золота. Обалдеть!

20. Тем временем Силграс

Если бы Хегола Тофф не был старостой нашей деревни, я бы сделала всё возможное для того, чтобы он работал в школе. Он надёжен, добр, умён и любит детей. Они тоже его любят, хотя меньше, чем Силграса Авалати: признаться, привязанность моих учеников к этому ленивому колдуну мне совершенно непонятна. Как и привязанность Хеголы к нему же.

Из дневника учительницы Жайны Корохани

– Одинокие тени проникли в сундук?!

Голубые глаза Силграса Авалати пылали холодной яростью. Он мерил шагами свою старую комнату в главной избе деревни, и от его бушующих эмоций мебель, казалось, изо всех сил пыталась уменьшиться в размерах. Снуи сидел на подоконнике и чувствовал себя жутко виноватым, хотя на самом деле ему просто не повезло стать буревестником.

Авалати раздражённо скинул свою чёрную мантию. Застонав от бессилия, он с размаху плюхнулся в кресло. Взвилось облачко пыли: пусть время в Долине Колокольчиков и не шло все эти годы, но ведь и до этого Силграс не особенно тут убирался.

Его старая комната. На кровати не было пледа и постельного белья – Силграс ещё год назад увёз их отсюда в свои апартаменты во Вратах Солнца. Он вообще многое туда перетащил, действуя как очень трудолюбивая сорока.

Снуи неуверенно пискнул, напоминая альву, что в сложившейся ситуации есть и светлые стороны.

– То, что они знают, как вылечить колокольчики, – это хорошо, – вынужден был согласиться Силграс. – Однако сколько теперь их ждать… Впрочем… – Он поднялся и сделал несколько таких стремительных шагов к снуи, что тот испугался. Но Авалати лишь наклонился к духу и мрачно подытожил: – Я ждал триста лет, уж пару недель как-нибудь подожду.

Снуи, набравшись смелости, возразил, что на самом деле Авалати ждал гораздо меньше – если взять за старт тот день, когда он проснулся в Долине ручьёв и трав… Авалати послал снуи в пень. Снуи попробовал вылететь в приоткрытое окно, но Силграс поймал его двумя пальцами, вернул и принудительно погладил по голове, извиняясь.

Снуи вздохнул.

Ну и характер у мастера Авалати…

Посадив феечку на плечо и взяв с тарелки недоеденную половинку кренделя, Силграс отправился в сени. Помимо входной, здесь было две двери – та, из которой он вышел, ведущая на его половину (половину колдуна), и дверь во владения старосты. Хеголы Тоффа.

На стене в сенях висело множество портретов – карандашных, сделанных на скорую руку, чтобы запечатлеть моменты, – и Силграс, мрачно жуя крендель, стал их рассматривать. Это было своего рода самоистязание.

Вот трактирщица Гедвига, смеясь, приподнимает огромную кружку эля, а Пухлый Боршо рядом с ней хлопает по животу, намекая, что сейчас выпьет её в одиночку. Вот селяне танцуют в Ночь Огней. Рога ездового лося по имени Эдвин украсили колокольчиками, лось вздыхает, все счастливы. Все участники междеревенских спортивных игр оделись в одинаковые бирюзовые штаны и майки с вышитой надписью «Долина красавчиков» на спине: каждая деревня тогда выбрала себе цвет и девиз.

А вот – на картине в центре – Хегола одной рукой обнимает Силграса за плечо, а другой – ерошит ему волосы. У Силграса такой взгляд, что, кажется, он несёт бремя всех бед этого мира. Хегола заливисто смеётся. На этом портрете они похожи на братьев: старший умница Тофф и младший вредина Авалати. Ничто не предвещает будущую ссору.

– Блин, – невнятно сказал Силграс, разом запихнув в рот весь оставшийся кусок кренделя. – Ненавижу портреты. Ненавижу воспоминания.

И, вопреки собственным словам, тотчас деловито открыл дверь в бывшие комнаты Хеголы – посмотреть, как там… Он не заходил туда после своего пробуждения в Долине ручьёв и трав.

В спальне старосты до сих пор царила идеальная чистота. Пугающий порядок. Одежда сложена ровными стопочками, книги расставлены по алфавиту. Он вообще человеком был, этот зануда Тофф?..

На подоконнике в ряд стояли глиняные фигурки, изображающие птиц и животных: совсем маленькие, каждая с полпальца размером. Их делал Хегола: он лепил такие в