Полуночное солнце (Сборник с иллюстрациями) - Род Серлинг

Фургон поднимался по холму в сторону пустынного уступа. Он стонал и хрипел от жары, а за ним следовал «седан». Когда фургон достиг уступа и пропустил «седан», который остановился в нескольких сотнях футов, тогда фургон дал задний ход и подкатил ко входу в пещеру. Двое мужчин вышли из фургона, двое — из «седана». На всех были комбинезоны без номеров, и все четверо встретились у задней дверцы фургона. Они походили на штаб из четырех генералов, собравшихся вместе, чтобы обсудить сражение — потные, смертельно усталые, но победившие.

То, чего они только что добились, действительно было победой.

Это была операция, требовавшая точности секундомера, верного расчета времени, логики и силы полновесного вторжения. Случившееся превзошло их самые смелые надежды. Ведь в фургоне лежало два миллиона долларов в золотых слитках, аккуратно уложенных в тяжелые неподвижные горки.

Высокий мужчина с худым лицом и спокойными умными глазами походил на профессора из какого-нибудь колледжа. Его звали Фэрвэлл, и он имел докторскую степень по химии и физике. Его специализацией были ядовитые газы. Он повернулся к остальным и, в знак одобрения, поднял большой палец.

— Недурно сработано, джентльмены, — сказал он со слабой улыбкой. Его взгляд медленно двигался вправо и влево, следя за лицами трех остальных.

Рядом с ним стоял Ирб, почти такой же высокий, как Фэрвэлл, с худыми покатыми плечами и бледным, не поддающимся описанию лицом, возможно, выглядевший моложе своих лет. Он был специалистом в области механики. Он мог собрать что угодно, наладить что угодно и управлять любым механизмом. С пытливым взором и пальцами хирурга, он нежно ласкал путаницу приборов, моторов, колес и цилиндров и с мягкостью добивался того, что они начинали работать.

Возле него стоял Брукс. Широкий и плотный, лысоватый мужчина с заразительной улыбкой и техасским акцентом, он знал о баллистике намного больше любого смертного. Кто-то сказал, что его мозги были сделаны из пороха, так как он был прирожденным гением там, где дело касалось огнестрельного, да и любого другого оружия.

А справа от него стоял Де Круз — маленький, подвижный, красивый. Копна нечесаных черных волос свешивалась над глубоко посаженными зоркими темными глазами. Де Круз был экспертом по разрушению. Это был гений уничтожения. Он работал с любыми материалами и мог взорвать все, что угодно.

Двумя часами раньше эти четверо, удивительно сочетая талант, расчет и технику, совершили ограбление, не имевшее аналогов в истории преступлений. Де Круз зарыл в землю пять блоков тола, по фунту в каждом, благодаря чему рельсы были повреждены и поезд потерпел крушение. Ирб почти в одиночку собрал два передвижных механизма из частей двенадцати других, причем их родословную проследить было невозможно. Брукс создал гранаты, а Фэрвэлл создал усыпляющий газ. И ровно через тридцать минут все пассажиры поезда уснули, причем оба машиниста — навсегда. Тогда эти четверо побежали к вагону, в котором в сейфе с закручивающейся крышкой лежали мешки со слитками. И снова талант Де Круза помог взорвать замки, а слитки перекочевали в фургон. Для них было естественным забыть о существовании мертвых машинистов и двадцати с лишним тяжело раненых пассажиров, оставленных ими на произвол судьбы.

Единственной истиной, в которую они верили и отдавали должное, была целесообразность. Де Круз побежал к задней двери фургона и начал подталкивать сокровища к краю.

— Птички в клетке, — сказал Ирб и улыбнулся, направившись в пещеру с одним из мешков во слитками.

Брукс поднял другой мешок со слитками и пощупал их руками.

— Мы уже все сделали, — сказал он, — но до сих пор ничего не потратили.

Де Круз остановился и задумчиво кивнул.

— Брукс прав. Два миллиона золотом, а на мне до сих пор — рабочие штаны, да и денег у меня — один доллар двадцать центов.

Фэрвэлл кивнул и подмигнул им.

— Это в нынешнем году, сеньор Де Круз. Сегодня мы займемся этим, — он показал на фургон и кивком головы указал на вход в пещеру, — но завтра! Завтра, джентльмены, мы будем богаты, как Крез! Как Мидас! Рокфеллер и Морган в одном лице!

Он похлопал по мешкам.

— Безупречность, господа! Вот как вы поработали. Безупречно.

Брукс засмеялся.

— Люди! Посмотрели бы вы на того машиниста, когда он жал на тормоза! Он выглядел так, словно настал конец света.

— Почему бы нет? — сказал Де Круз. Его голос был резким, глаза сверкали. Он гордо ткнул себя в грудь. — Когда я взрываю рельсы, они взлетают на воздух.

Брукс посмотрел на него. В его взгляде сквозила укоренившаяся антипатия и нескрываемое презрение.

— Отыщи мне литейный цех, Де Круз, и я отолью для тебя медаль.

В черных глазах Де Круза была ответная ненависть.

— Ты-то что беспокоишься, Брукс? Между прочим, это было чертовски тяжело — разомкнуть рельсы. Ты бы это лучше сделал?

Фэрвэлл, который был катализатором этой группы, смотрел то на одного, то на другого. Он взмахом руки приказал Де Крузу вернуться в фургон.

— Может быть, сейчас мы займемся делом? — сказал он. — У нас расписана каждая минута, и я хочу придерживаться нашего плана,

Они продолжили перетаскивать золото из фургона в пещеру. Было мучительно жарко, а десятидюймовые бруски были очень тяжелыми, и фургон пустел медленно.

— Народ! — сказал Брукс, заходя в пещеру с последним мешком.

Он положил его на самый верх рядом с ямой, которую они приготовили много дней назад. — Да, маленький тяжелый ублюдок, чувствуй себя как дома.

К нему подошел Ирб.

— Да, один миллион, девять сотен и восемь тысяч долларов… все, как он говорил, — он указал на Фэрвэлла. — Все сработано, как вы сказали вагон, полный золота, крушение поезда, газ усыпил всех, кроме нас, — с этими словами он посмотрел на противогаз, висевший у него на поясе.

Фэрвэлл кивнул.

— Кроме нас, мистер Ирб. Мы не должны были спать. Мы должны были обогащаться.

— Хорошо? джентльмены, золото в пещере. Следующим пунктом мы уничтожаем фургон, а мистер Ирб запакует машину в брезент.

Он прошел в дальний угол пещеры. Там находились четыре стеклянные коробки, по форме напоминавшие гробы, поставленные в ряд.

Фэрвэлл потрогал крышку одного из «гробов» и одобрительно кивнул.

— А теперь, — прошептал он, — немного сопротивления — настоящая кульминация — крайняя изобретательность.

Трое стояли в тени за его спиной.

— Одно дело, — послышался тихий голос ученого, — остановить поезд на его пути из Лос-Анджелеса в Форт Нокс и выкрасть его груз. И совсем другое дело — остаться на свободе, чтобы его потратить.