Полуночное солнце (Сборник с иллюстрациями) - Род Серлинг

— Ты слышишь ее журчание, Норма? О, это восхитительный звук. Она такая… такая холодная. Такая чистая.

Она продолжала слушать, идя через комнату к окну.

— О, Норма, — сказала она, ее улыбка стала вялой и сонной, — это замечательно. Это просто великолепно. О, да мы прямо сейчас можем искупаться!

— Миссис Бронсон, — потрясенo сказала Норма.

— Давай искупаемся, Норма, у подножия водопада. Я делала так, когда была молодой. Просто сидела там, а вода падала на меня. О, вода просто чудесна, — : бормотала она, прислонив лицо к пылающему стеклу. — О, восхитительная вода… хорошая прохладная вода… просто изумительная.

Белые горячие лучи солнца вцепились ей в лицо, и она стала медленно оседать, оставив на стекле кусочек кожи, и тихо свернулась на полу.

Норма наклонилась над ней.

— Миссис Бронсон? — позвала она. — Миссис Бронсон?

Норма заплакала.

— О, миссис Бронсон…

Это случилось вскоре. Окна дома начали трескаться и разлетаться вдребезги. Сольце теперь закрыло собой все небо — огромный горящий потолок, безжалостно давящий.

Норма попыталacь взять пистолет, но рукоятка была слишком горячей. Тогда она легла посередине комнаты и наблюдала за краской, стекающей с холстов; медленные ручейки жирной краски походили на миниатюрные потоки лавы. Через мгновение они вспыхнули, огонь нервными, голодными языками лизал полотна.

Норма не чувствовала боли, когда в конце концов это произошло.

Она не сознавала, что на ней загорелась комбинация или что жидкость бежала из ее глаз. Она была лишенной жизни вещью в самом центре ада, и внутри нее не осталось ничего для того, чтобы испустить крик, — ни в сознании, ни в горле.

Затем здание взорвалось, и огромное солнце поглотило весь город.

Было темно и холодно, и жгучий лед толстым слоем лежал в углах окна. Тонкогубый доктор, чей воротник был высоко поднят, сел возле кровати и потрогал лоб девушки. Он повернулся к миссис Бронсон, стоящей в дверях.

— Она уже выходит из кризиса, — тихо сказал он. Затем снова повернулся к кровати.

— Мисс Cмит? — Последовала пауза. — Мисс Смит?

Норма открыла глаза и взглянула. на него.

— Да, — прошептала она.

— У вас была очень высокая температура, но теперь, я думаю, кризис миновал.

— Температура?

К кровати подошла миссис Бронсон.

— Ты задала нам задачу, детка, так тяжело ты болела. Но теперь ты обязательно поправишься. — Она с надеждой улыбнулась доктору. — Не так ли, доктор? Ведь она обязательно поправится?.

Доктор не улыбался в ответ.

— Конечно, — тихо сказал он.

Затем он поднялся и сделал знак миссис Бронсон. Он плотнее подоткнул одеяла, взял свою сумку и пошел в коридор, где его дожидалась миссис Бронсон.

На лестничной площадке свистел холодный ветер, и через окно с сильными порывами ветра влетали большие хлопья.

— Я надеюсь, что она выздоровеет, — сказал доктор женщине. — Просто пусть она спит столько, сколько сможет.

Он посмотрел на свою сумку. Потом уныло сказал:

— Если бы я мог оставить ей что-нибудь, но лекарства у меня давно кончились. — Он посмотрел на окно над площадкой. — Боюсь, что не смогу больше прийти. Завтра я собираюсь пробовaть отправить свою семью на юг. У моего друга есть личный самолет.

Голос домовладелицы был тихим и печальным:.

— По радио… по радио я слышала, что в Майами чуть-чуть теплее.

Доктор только взглянул на нее.

— Так говорят.

После этого он взглянул на покрытое льдом окно.

— Но мы только оттягивали это. Вот что мы делаем. Все, как напуганные зайцы, бегут на юг, а по сообщениям уже через неделю там тоже все покроет снегом.

Через приоткрытую дверь до миссис Бронсон долетел голос диктора.

— Это рекомендуемые вам маршруты, — сказал диктор. — Из Министерства гражданской обороны. Водителям рекомендуется избегать автострад по всем дорогам, ведущим на юг и запад от Нью-Йорка. Повторяем наш совет: не пользуйтесь автострадами!

Доктор взял свою сумку и начал спускаться.

— Сегодня утром выступал ученый, — сказала женщина, идя рядом. — Он пытался объяснить, что произошло. Как Земля изменила орбиту и стала удаляться от Солнца. Он сказал, что… — Ее голос стал напряженным. — Он сказал, что через одну-две недели, в крайнем случае, через три — больше не будет Солнца и что все мы… — Она крепко сцепила руки. — Мы все замерзнем.

Доктор попытался. улыбнуться ей, но на его лице ничего не выразилось. Он был изможденным и старым, губы его посинели. Повязав шарф и надев теплые перчатки, он начал спускаться дальше.

Миссис Бронсон наблюдала за ним, пока он не скрылся за поворотом, и вернулась к Норме.

— Я видела такой ужасный сон, — сказала Норма. Глаа ее были полузакрыты. — Такой страшный сон, миссис Бронсон.

Женщина пододвинула стул поближе к кровати.

— Как будто все время день. Светило… светило полуночное солнце, и вообще не наступала ночь. Вообще не было. ночи.

Теперь ее глаза были широко открыты, и она улыбалась.

— Разве это не здорово, миссис Бронсон, когда темно и прохладно?

Женщина посмотрела на бледное лицо и медленно кивнула.

— Да, моя дорогая, — мягко сказала она, — это здорово.

На улице снег шел сильнее и сильнее, а на термометре лопнуло стекло. Ртуть опустилась на самое дно, и ей больше некуда было падать. И очень медленно ночь и мороз протягивали ледяные пальцы, чтобы нащупать пульс города, а затем остановить его.

СКАЧОК РИПА ВАН ВИНКЛЯ

Рельсы «Юнион Пасифик» походили на змей-близнецов, ползущих к югу от невадской линии в обширные знойные долины пустыни Мохаве. И раз в день, когда знаменитый поезд «Сент-Луи-Сити» грохотал мимо остроконечных вулканических гор, мимо далеких и пустынных зубчатых скал, мимо мертвого моря золы и ломких креозотовых кустарников, это было вторжение странного анахронизма. Ревущая сила дизеля расталкивала ветры пустыни. Поезд мчался мимо белых и безводных песков древнего мира, словно опасаясь быть схваченным острыми крошащимися отрогами скал, окружавших великую квадратную пустыню. И однажды… только однажды… случилось невозможное: стальной рельс, связывающий поезд с землей, был поврежден. Слишком поздно гигантские колеса послали протестующие искры и агонизирующий вопль металла, пытаясь остановить то, что не могло быть остановлено — пятидесятитонный локомотив, движущийся со скоростью девяносто миль в час. Он, громыхая, сошел с рельсов и врезался в песчаную насыпь с оглушительным ревом, раскатом, потрясшим эту тихую пустыню. Вагоны последовали за ним, как кошмары, громоздящиеся один на другой, потом кровавая бойня затихла. «Сент-Луи-Сити» был умирающим металлическим зверем с пятнадцатью разбитыми позвонками, растянувшимися на песке.