Бледное солнце Сиверии - Александр Меньшов

Я снова сделал глоток, чувствуя, как хмель мгновенно пробрался аж до пяток. Пиво было темно-медного цвета с необычным, но приятным еловым привкусом.

Жадно набросившись на заманчиво пахнущее мясо, я откусил большой кусок и молча стал жевать.

— Проголодался? — добро усмехнулся дед, потягивая свою порцию пива.

Пена густо повисла на его усах, капая на пол.

Очень скоро я утолил первый голод и снова взялся за кружку.

— А что тут у вас происходит? — решился я на разговор.

Кажется, гибберлинги такого не ожидали. Матушки долго друг с другом переглядывались, а дед, молча, потягивал своё пиво, щурясь, глядя на языки огня.

— Всякое тут происходит…

Ответ гибберлинга был весьма неоднозначен.

— В Сухой долине, — вставила своё слово матушка с косичками, — нежить объявилась.

Я даже пить перестал. В памяти вдруг снова возник старый образ: корабль на астральном берегу, вылезавшие из пробоины в борту мертвецы и… ещё тот неприятный запах загнившего мяса.

— Старейшина приказал выставить от скалы до самого берега охранные стелы по совету приглашённого чернокнижника-эльфа с Тенебры. Его помощница, Кристина ди Дазирэ, наложила на них заклятия…

— Нежить? — переспросил я.

Судя по выражению мордочек гибберлингов, это было правдой.

— Понимаешь, Бор, — снова заговорил дед, — на том берегу множество древних курганов. Вы, люди, кстати, так ту местность и прозываете — Могильники. Так вот, слухи о тех местах ходили разные… Ещё с тех времён, как вы заселяли речные долины. Мне даже рассказывали об одной фактории на западном берегу…

— Ты про Черную Избу? — спросила одна из матушек. — Сказки то, страшилки людские…

— Сказки, или нет, я не ведаю. Но вот, что на нашем берегу, да ещё в Сухой долине, вдруг рудокопы повстречали двух мертвецов — то правда, и какая правда!

— Ладно тебе, гостя пугать!

— Наш гость, говорят, не лыком шит? Верно?

Я осклабился.

— Подлей нам эля, — приказал дед.

По его голосу стало ясно, что хмель ему уже в башку ударить успел. Хозяйки налили ещё по кружке, и мы снова выпили.

— Наши рудокопы, — продолжал дед, — в Сухой долине… это та, что тянется от посёлка на юго-восток до Острого выступа… наша земля, между прочим. Мы её давно застолбили. И вообще, средняя Сиверия, а именно восточный берег Вертыша — гибберлингская вотчина. Нам в Новограде грамоту на то дали. И Ермолай это подтверждал. А Молотов, зараза такая, всё хочет залезть в долину…

— Зачем? — спросил я, чувствуя, что язык тоже начинает заплетаться, но в отличие от деда, голова ещё могла трезво мыслить.

— Зачем? Ха!

— Молчи, старый хрыч! — рявкнула сестрица.

— Чего молчать? Чего скрывать? О том уже давно все бают, — и повернувшись ко мне, дед заговорщицким тоном сказал: — Золото. Все золото тому виной! Братец его так тут и крутится. Всё выспрашивает, всё высматривает…

— Братец? Ефим?

Гибберлинг кивнул головой.

— А что Ермолай, давно ли проходил через посёлок?

— Сотников? — переспросила матушка с косицами. — Да почитай, давненько. Он ещё говорил, что снова с вождём водяников… как там его зовут?

— Слим, — подсказала вторая сестра.

— Да-да, точно. Так вот, когда Сотников в Великом Холле, Сторхалле, слово держал, то говорил, будто со Слимом договорился о мире. Мол, водяники ни к вам, ни к нам на земли лезть не будут. А тут столько всего!

Я не сразу понял смысл последних слов матушки. Потом лишь, будучи на приёме у старейшин семьи Задумчивых, узнал, что несколько дней назад водяники попытались ночью напасть на посёлок. Гибберлинги быстро отбросили их назад, заодно порубив им множество лодок.

— Да, эти дикари законов не соблюдают, — пьяно махнув головой, сказал дед.

— Спать иди, вояка! — прикрикнули сёстры.

Дед поднялся на ноги и послушно поплёлся к двухъярусным полатям. Сил подняться вверх у него не было, и гибберлинг рухнул на нижнюю полку. Матушка с косицами задёрнула занавесь и вернулась ко мне.

— Н-да, история, — пробубнил я.

Подумалось о золоте. И снова — где оно, там рядом Молотовы крутятся. То у гоблинов, вот к гибберлингам добрались…

Слушай, Бор, а если тот третий отряд наёмников с корабля «Валир» отправился сюда? Что думаешь?..

Да, может быть… Тут ещё эта нежить. Сам собой напрашивался только один вывод: не хотят ли этими мертвецами гибберлингских рудокопов с их мест согнать, а? Мол, испугаются нежити, не станут в долине работать, а тут как тут молотовские ребятки и подоспеют на горяченькое.

Как думаешь? — снова вопрошал себя, чувствуя, что с каждым глотком эля голова всё тяжелеет и тянет в сон.

Надо бы завтра навестить братца Демьяна, да и к старейшинам заглянуть.

За этими размышлениями я не заметил, как и заснул.

10

Утром голова гудела, будто колокол. Во рту был противный раздражающий еловый привкус. И чего он мне вчера показался таким приятным?

В общем, встал я в самом скверном расположении духа.

О том, что наступило утро, говорил свет, льющийся в жилище через отверстия наподобие малюсеньких окошек, проделанных в крыше.

Рядом кто-то громко храпел. Это в уголочке широкой кровати спал дед Глазастик.

Отдёрнув занавесь, я слез на пол, и некоторое время сидел без движения, пытаясь унять шатающийся пол.

Зачем я вчера столько эля ихнего выжрал?

От воспоминаний о выпивке к горлу подкатил тошнотворный ком. Еле удержав его, я поднялся на ноги и заплетающейся походкой направился на двор.

О вчерашнем ненастье напоминал лишь свежевыпавший белый снег. Морозный воздух холодил виски и шум в ней чуть поутих. Я выбрал место без жёлтых пятен на снегу.

Фух! И острые ледяные иглы впились в кожу, придавая и телу и разуму бодрости. Растерев горстями снега лицо, и пофыркав несколько минут под взглядами торопившихся мимо гибберлингов, я вернулся в дом и занялся своей внешностью. Взяв бронзовое зеркало, принялся подравнивать ножницами бороду, а потом подбрил виски и заново заплёл волосы в небольшую жёсткую косу.

— О, уже встал? — в дом вошли матушки Глазастики. — Раненько что-то. Не спится?

— Да нет, просто дел на сегодня много.

— А наш-то всё дрыхнет… Эх!

Сёстры принялись разводить огонь. Они что-то зашептали, как мне поначалу показалось, на своём языке, но прислушавшись, я всё же различил некоторые слова:

— …нить держи, ну упускай, за судьбою поспешай…

Я поднялся и повернулся к матушкам. Заклинание, что ли, шепчут какое?

— …тьмы кромешной сторонись… На днях, — вдруг повернувшись ко мне, говорила та из матушек, что с косицами, — сынки к нам заезжали. В походе они были, дальнем. Ничего про то не говорили… А мне сегодня сон был дурной…