Срединное море. История Средиземноморья - Джон Норвич

Заболев малярией в конце 1244 г., тридцатилетний король Людовик дал обет, что если выживет, то возглавит Крестовый поход. Как всегда, он сдержал слово и по выздоровлении немедленно начал приготовления. Они заняли три года, и 25 августа 1248 г., оставив свою мать Бланку Кастильскую[154] в качестве регентши, он отплыл из специально построенного порта Эгморт, сопровождаемый женой — Маргаритой Прованской[155] — и двумя из трех своих братьев — Робером Артуаским и Карлом Анжуйским. 18 сентября они высадились в Лимасоле на Кипре — назначенном месте встречи армии крестоносцев, и Людовик начал составлять план кампании. Несмотря на провал Пятого крестового похода, все решили, что в качестве цели вновь следует избрать Египет — богатейшую и вместе с тем наиболее уязвимую область империи Саладина. К несчастью, приближался конец года и начать военные действия сразу не удалось бы: тайные мели на подходах к дельте Нила можно было преодолеть только в спокойную погоду. Король поэтому, пусть и с неохотой, согласился на зимовку на острове. С наступлением весны возникла новая трудность — значительный недостаток кораблей. Людовик надеялся, что итальянские морские республики безотлагательно предоставят нужное количество судов, но в тот момент Пиза и Генуя находились в состоянии войны и сами нуждались во всех кораблях, какими располагали. Венецианцы же, в целом не одобрявшие Крестовый поход, просто отказались помочь. Только в мае 1249 г. король смог собрать нужное количество транспорта, но даже тогда часть флота, отплывшая первой, попала в жестокий шторм и вынуждена была повернуть обратно, кое-как добравшись до Лимасола.

После этого ситуация улучшилась. На рассвете 5 июня, несмотря на жестокое противодействие, крестоносцы высадились на песок к западу от дельты Нила. Битва была долгой и жестокой, однако твердая дисциплина в рядах французских рыцарей принесла им победу; с наступлением ночи египетская армия отступила по понтонному мосту в Дамьетту. По ее прибытии был отдан приказ об общей эвакуации, и все мусульмане повиновались. Копты-христиане, оставшиеся на месте, послали крестоносцам весть, что сопротивление прекращено; те триумфальным маршем прошли по мосту — по недосмотру неприятели при отходе его не разрушили — и вступили в город. Все это составляло впечатляющий контраст с Пятым крестовым походом, в ходе которого воины достигли аналогичного результата только после осады, продолжавшейся семнадцать месяцев. Как и в 1219 г., большую мечеть переделали в собор; три рыцарских ордена — тамплиеры, госпитальеры и тевтонцы — были расквартированы подходящим образом; генуэзцам, пизанцам, и — что куда более удивительно — венецианцам выделили по улице и рынку; короче говоря, Дамьетта стала действующей столицей Отремера.

Однако вскоре, так сказать, «начали показываться трещины». Неотвратимо приближался ежегодный разлив Нила. Учитывая опыт Пятого крестового похода, Людовик решил не двигаться с места, пока вода не спадет. Это, в свою очередь, означало, что его армии придется пребывать в вынужденном бездействии, в буквальном смысле до пота терпеть мучительную летнюю жару, стоящую над нильской дельтой. Количество выдававшегося продовольствия сократилось; в лагере крестоносцев начались малярия и дизентерия. Египетский султан аль-Айюб, умиравший от туберкулеза, поступил так же, как прежде его отец: с одра болезни отправил крестоносцам предложение обменять Дамьетту на Иерусалим, — но его предложение было незамедлительно отвергнуто: король Людовик отказался вести переговоры с неверными. Вместо этого, когда в конце октября вода в Ниле спала, он отдал приказ двигаться на Каир.

Его армия продвинулась примерно на треть пути в сторону столицы, когда столкнулась с противостоящим ей сарацинским войском близ Мансуры — этот город всего несколько лет назад выстроил султан аль-Камиль на месте своей победы над участниками Пятого крестового похода. Затем разразилась катастрофа, вина за которую целиком и полностью лежит на графе Робере Артуаском. Проигнорировав данные ему братом четкие инструкции не атаковать до тех пор, пока он не получит приказ, сопровождаемый лишь тамплиерами и маленьким отрядом англичан, он ринулся на египетский лагерь, застав его обитателей врасплох. Он перебил множество неприятелей, обратив остальных в бегство. Если бы он на этом остановился, все могло бы окончиться благополучно, но лагерь находился в двух милях от самой Мансуры; возбужденный Робер поскакал дальше и ворвался в город. На этот раз египтяне были готовы к его появлению. Ворота оказались открыты настежь, и Робер и его спутники направились прямо к стенам цитадели. Только тогда появились оборонявшиеся; они хлынули с боковых улиц. Ворота захлопнулись, и началась резня. В результате сам Робер был убит; вместе с ним погибло большинство его рыцарей и практически все англичане; из 290 тамплиеров уцелело только пятеро.

Правда, эта катастрофа не ознаменовала конец Крестового похода. Лишь в начале апреля 1250 г. — к этому времени дизентерия и тиф нанесли людям короля гораздо больший ущерб, нежели египтяне, — Людовик наконец решил вернуться. Теперь он, в свою очередь, захотел обменять Дамьетту на Иерусалим, но султан Туран-шах, около трех месяцев назад взошедший на престол после своего отца аль-Айюба, не выказал интереса к его предложению. Для тех, кто еще мог ехать или идти, обратный путь стал сплошным кошмаром. Поведение короля при этом было выше всяких похвал, особенно если учесть, что теперь и сам он серьезно заболел. Наконец командир его гвардии, видя, что тот не в состоянии больше идти, посадил его на ближайшую лошадь, однако вскоре его обнаружили, схватили и препроводили в цепях в Мансуру, где он медленно поправлялся. Его рыцарей и солдат окружили всех скопом и увели в плен. Но увы! Им повезло не так, как их повелителю. Увидев, что пленных слишком много, чтобы их можно было надежно охранять, египтяне вскоре казнили всех, кто был чересчур слаб и не способен идти; оставшихся обезглавили в течение следующей недели, убивая по 300 человек в день. Египтяне пощадили только главных военачальников — вряд ли надо пояснять, что они надеялись получить за них хороший выкуп.

Все произошло так, как они хотели. Помимо того, что египтяне получили обратно Дамьетту в обмен на свободу короля, было решено, что им достанется гигантская сумма — полмиллиона турских ливров[156] — за всех остальных. То была невыгодная сделка, но даже она могла бы оказаться невыполнимой, если бы не королева Маргарита. Будучи на последней стадии беременности, она оставалась в Дамьетте; ее ребенок благополучно появился на свет — роль акушерки исполнял восьмидесятилетний рыцарь — всего через три дня после того, как она получила известие о капитуляции. Она дала своему маленькому сыну имя Жан Тристан — «сын скорби». Затем последовал двойной удар: известие о том, что запасы продовольствия угрожающе истощились и что пизанцы и генуэзцы начали эвакуироваться из города. Призвав предводителей к своему ложу, она умоляла их остаться; по ее словам, у нее не было надежды удержать Дамьетту без их помощи, и если бы город пал, у нее бы не осталось ничего, что она могла бы отдать в качестве выкупа за своего мужа. Лишь когда она предложила скупить все продовольствие, оставшееся в городе, и взять на себя ответственность за его распределение, они все-таки согласились не покидать Дамьетту. Цена оказалась невероятно высокой, но Дамьетта оставалась в руках крестоносцев до той поры, пока христиане не смогли приготовить выкуп. В конце концов 6 мая 1250 г., когда нужное количество денег было наконец собрано, притом с большим трудом, тамплиеры с видимой неохотой вручили их египтянам. Через неделю Людовик и те из баронов, которые были в состоянии идти, сели на корабль в Акре. Другие, тяжело больные или раненые, не способные пускаться в путь, остались в Дамьетте, понимая, что их, несомненно, убьют. Действительно, египтяне перерезали их, едва корабли покинули порт.

В исламском мире неудача Шестого крестового похода вызвала большое потрясение. Значительная часть боевых сил мусульман состояла из мамлюков — больших отрядов, состоящих в основном из грузинских или черкесских солдат, в детстве проданных в рабство на Кавказе; это была превосходно обученная кавалерия. Их сила и влияние постепенно увеличивались в период правления султана аль-Айюба; после его смерти в ноябре 1249 г. Туран-шах попытался поставить их на место. Этим он совершил роковую ошибку. 2 мая 1250 г. он устроил пир для своих эмиров; в тот момент, когда он поднялся, собираясь уходить, отряд солдат-мамлюков ворвался в помещение и напал на него. Тяжелораненый, Туран-шах бежал и бросился в Нил, но мамлюкский главнокомандующий по имени Бейбарс настиг его и убил. С его смертью династия Айюбидов прекратила свое существование.