Мертвоводец (СИ) - Довыдовский Кирилл Сергеевич

– Успокойся, Чирик, – произнесла Сумила участливо. – С Лемией… да, это плохо, но главное, что она жива…

– Ее лицо…

– Раны от измененных тоже лечат! Да, не полностью, но…

– Он марагаз!

– Я не марагаз, – повторил я, как болванчик.

Смотрели на меня вроде как без особого подозрения, но я заметил, как Ропах с Блядом переглянулись. Теперь было только мое слово против слова Чирика. Популярностью в деревне искатель, очевидно, не пользоваться. Близко с ним пообщавшись, я понимал почему. Если бы не солдаты, еще можно было бы так повернуть, будто Чирик просто на солнышке перегрелся…

– Слушай, Чирик, а с чего ты взял-то? – подал голос дедуля. – Кирилл с нами весь день был. Он не может быть…

– Я все знаю! – перебил его Чирик. – Я с ним… видел, как его катастры били!

И указал в сторону бреши в частоколе, край которой виднелся от нашего костра. Там сейчас тоже горел огонь, видимо, поставили караул на ночь. Вот же, падла! А ведь совсем не такой идиот, каким выглядел! Явно не хотел рассказывать, что мы с ним из леса вместе пришли. И выкрутился!

– Это правда? – посмотрел на меня Ропах. Руку с манусом он держал ниже пояса, но не так, как держат авоську с кошачьим кормом, а так, как Рой Джонс Младший правую перчатку внизу держал. Угрожающе.

– Нет, – ответил я.

– Ты согласен дойти до барьера и проверить?

Черт…

– Да.

– Идем. И ты тоже, – сказал он Чирику.

Я согласился, чтобы выиграть время. За последний месяц я в стольких передрягах побывал, что, кажется, начал привыкать. Мысли в голове забегали с удвоенной скоростью, но я не замер и в штаны не наделал.

Судя по всему, никто особо не верил, что я марагаз. Рюкзак остался за спиной, и даже катастры не отобрали. Плохо, что поперлись всей толпой. С одними солдатами – я бы, наверное, справился. Да, у них манусы, но, как я понял, от обычных амулетов они отличались только тем, что их них можно разными заклятиями стреляться, а не каким-то одним, как из катастра.

Когда дошли до бреши в стене, Ропах переговорил с солдатами и парой, судя по всему, местных искателей, что охраняли пролом, и они присоединились к нам. И эти новые товарищи смотрели уже предельно подозрительно. Они не знали, что меня обвиняли со слов одного только Чирика, который не самый надежный свидетель.

Теперь меня окружала добрая дюжина человек большинство из которых с манусами и катастрами. О том, чтобы обезвредить всех – не могло быть и речи. Значит, либо в лес бежать… либо сдаваться.

– Постойте–ка, – произнес вдруг солдат. Один из тех, что охранял брешь. – Марагазы – они ведь не поднятые.

Все резко остановились. Ропах с недоумением посмотрел на сослуживца.

– И…

– Барьер не должен их останавливать.

– Тогда…

В очередной раз взгляды скрестились на мне. Я не мог их винить. Сам бы на их месте запутался.

– Тогда он не марагаз? – закончил фразу Ропах.

– Я думаю, нет. Только почему тогда барьер подействовал?

– Он говорит, что это не так.

– Тогда нужно просто проверить. Если окажется, что он врет, это уже будет что–то значить.

Вот же умник нашелся! Я повнимательнее к нему присмотрелся – обычный чувак с виду. Где-нибудь на Вологодчине таких через одного. Нос картошкой, приземистый, кроме мануса на руке еще и на поясе меч.

– Хорошо, Том, – Ропах прикрыл глаза на секунду, – так и сделаем.

Нужно было срочно что-то решать. До защитной линии оставалось пройти метров двадцать. Мертвозрение уже предупредило, что амулеты близко, а вот мертвецов рядом не было. Только все тот же «зеленый» в подвале и «синий» в доброй сотне метров. Даже если бы я мог им управлять, нападение ни чем бы не помогло. Такая толпа одними Чертами нарубила бы «супера» до консистенции гуляша, даже на отвлекающий маневр не тянет. Только утвержу всех в подозрениях.

Может, все же сдаться? Объяснить все, как есть. Да, тем кто в России живет, трудно органам власти довериться, но я лично пару человек из МВД знал, как вполне себе достойных личностей. Один на цигун со мной ходил, второй на тайский бокс. Хотя по их работе я ни с одним, ни с другим не сталкивался, но все равно! Тот, что с цигуна, вообще вегетарианец! И мент при этом! А тут еще и мир другой… Местные с солдатами общались ровно, доброжелательно даже, те в ответ тоже не борзели… Как, впрочем, и я сам с полицейскими всегда был вежлив. Считал ли я их друзьями всех граждан, которые получают зарплату, чтобы помогать людям? Ха. Три раза: «Ха».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я бросил взгляд на сосредоточенное лицо Ропаха, посмотрел на Тома, в конце концов, нашел глазами плетущегося чуть позади Чирика. Этот явно искал возможность по тихой слинять, но второй солдат шел буквально в двух шагах от искателя.

Хер вам – решил я твердо, когда до границы действия амулетов оставалось несколько шагов. Доверять буду тем, кто докажет, что этого достоин. А сейчас вы, ребята, узнаете, кто был чемпионом школы №75 города Иркутска среди девятиклассников в беге на 400 метров. Насчет раз… два… не понял.

Амулеты, внезапно, погасли. Судя по тому, что остальные точки из мертвозрения не исчезли, отключились именно катастры, а не мертвозрение. Я даже о корень запнулся от неожиданности.

– Осторожнее, – Ропах поддержал меня за локоть.

– Спасибо.

Как в прострации мы прошли еще десять метров… двадцать… остановились метрах в десяти от ближайшего столба. Вблизи катастр выглядел, как… скворечник без дырки. Только не деревянный, а стальной.

– И что? – спросил Ропах.

– Не знаю, – ответил Том. – Манус молчит.

– Я говорил, – произнес я. – Я не марагаз.

– Он врет!!! – заверещал Чирик. – Я видел! Это… это катастр не работает!

Вот же… губошлеп неадекватный! Надо было его жулам скормить! Сейчас они проверят катастр, и…

– Не работают только два по центру, – Ропах мотнул глазами вправо–влево. – Внутренние проверяли их. Ты либо врешь, либо… Том?

– Барьер мог среагировать не него самого, а на то, что было у него с собой, – ответил после паузы «вологжанин». – Мощный катастр. Или мощный магоэлемент. Нужно проверить его вещи.

– Ты согласен на проверку? – повернулся ко мне Ропах.

Ощущение, что я общаюсь с родной полицией, неожиданно усилилось. В трубочку подул – ничего не показало, тонировку замерили – в норме, что ж, сам виноват, открывай багажник – будем наркотики подбрасывать. Я не до конца понял, почему нельзя еще раз проверить барьер. Внутренние… нет, правильно будет «внутренники», он с суффиксом это слово сказал… Так вот, внутренники это, судя по всему, те двое с гербами на рукавах, а не на груди, как у солдат. Допустим, это могут сделать только они. И кто-то его вдруг отключил… Они и отключили? Нет, как-то бредово. Скорее уж совпадение какое-нибудь…

– Нет, не согласен! – ответил я, поняв, что покладистость тут не прокатит.

Неизвестно, как они воспримут автомат. И даже если им ничего не покажется странным… Не хотелось мне, чтобы меня обыскивали!

Пожив недолго при апокалипсисе, я будто поотвык от всеобъемлемости официальной власти. Теперь же, мене будто затягивало обратно – в законы, в правила. И самое главное, не в те, в которые я хотел.

– Это мои вещи! – сказал я резко.

– Успокойся, никто их не забирает, – глаза Ропаха чуть втянулись внутрь границ.

– Тогда все! Я не буду… не буду!

Словарного запаса не хватило, чтобы объяснить, что именно я не буду. Я развернулся и зашагал обратно в деревню. Понятия не имею, что случилось бы, если бы меня принялись останавливать, но никто не попытался. Проходя мимо Чирика, я смерил его недовольным взглядом – тот отшатнулся. Черт его знает. Я не до конца понимал, в чем именно, но чувствовал, что искатель меня предал. Я к нему по-человечески, деревню от зомби защищал, а он в ответ… падла, короче. Шакта и м’нака.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Шевельнув затылком, я стал искать место подальше от желтых точек. Интроверты не так нуждаются в общении, мне на сегодня хватило. Мертвозрение показало, что часть народа все еще на улице, но большинство разошлось по зданиям. Совсем пустых не осталось, разве что…