Мертвоводец (СИ) - Довыдовский Кирилл Сергеевич

Когда телега добралась до края деревни, солдаты подвесили над дорогой пару светящихся огней. Магия! Отчего–то бытовое применение волшебства впечатлило меня намного сильнее, чем Черты и Огнешары, которые, по сути, мало чем отличались от огнестрельного оружия. Магические светляки, очевидно, повинуясь указаниям колдунов, время от времени, отдалялись от группы, освещая обочины и дорогу впереди.

Спустя несколько минут я понял, что мы направляемся к границе деревни или даже за ее пределы, а значит…

– Твою же…

Защитные амулеты! Мелькнула мысль, что на дорогу их действие могло не распространяться, потому что… прошла минута, но я не придумал ни одной причины, по которой дорогу могли бы оставить не прикрытой. Даже если бы там стояли будки с пулеметчиками, а рядом со шлагбаумом сидела бабушка с проницательным взглядом, это бы ничего не изменило. При строительстве могли бы оставить возможность отключать часть барьера, чтобы затащить внутрь какую-нибудь магическую зверушку для проведения опытов, но сама защита наверняка была сплошной.

И что делать?

Я сделал вид, что завязываю шнурок и сосредоточился на мертвозрении. Желтые точки Сарта с Келином и желто-красные солдат я ощущал и до этого, теперь же смог передвинуть взгляд дальше. Тут же заметил пару мелких животных около обочины, а еще через мгновение метрах в сорока впереди различил красную точку катастра. Разумеется.

Теоретически, я мог бы… не знаю, притвориться, что ногу подвернул. Да, глупо, но все лучше, чем просто сбегать. Эта мысль меня немного успокоила, а когда я ощутил второй защитный амулет, то… обрадовался! Столбы с катастрами стояли так, что не перекрывали радиусы действия друг друга! Если прижаться сначала к левой обочине, а потом пройти наискосок, то амулет просто не достанет! Наверняка, это сделано специально!

В нужный момент я отошел в сторону, будто по малой нужде. Затем, «закончив дела», догнал повозку и обошел ее с другого борта. Каждую секунду я ждал, что заклятие сработает, но пронесло. Катастры остались позади. Сотню метров мы шли между рядами деревьев, а после светляки выхватили из темноты очертания загонов для ящериц.

По этой дороге мы шли с Чириком от Костлявой.

Когда тупоруки остановилась на берегу, а Сарт запрыгнул на повозку, я уже знал, что делать. Сняв ботинки, я закатал штанины до коленей.

– Опасно! – предупредил Келин. В этот момент я затаскивал в воду первое тело – судя по фигуре, молодой женщины с земли. Через всю спину у нее тянулась татуировка, изображавшая расправленные в полете крылья. На месте лица была одна сплошная рана.

– Мы смотрим, – сказал один из солдат. Светляки зависли над водой в нескольких метрах от берега. Оба колдуна держали манусы направленными на реку, хотя сами старались близко не подходить.

Сказать по правде, я и сам засомневался, хотя мертвозрение молчало. Я чувствовал в реке рыбу, но некрупную. Возможно, я просто чего–то не знал… но не оставлять же тела на мелководье! Тем более, что их целая повозка. Сколько они так будут лежать? Можно было, конечно, раскручивать каждый труп наподобие молота, а потом отпускать. Со своей силой я бы и до середины реки докинул, но это нужно совсем спятить.

Так что, я каждый раз заходил достаточно глубоко и ждал, пока мою ношу не подхватит течение. Чего именно боялись местные, я понял, когда почти закончил работу. Мертвозрение подало сигнал. Быстрые красно-зеленые точки скользили в толще воды, спускаясь вниз по течению. Спустя пару секунд после того, как я выскочил на сушу, меня обдало фонтаном брызг. Оказалось, что существа светятся не только в мертвозрении, но и в обычном мире. Словно крошечные подводные лодки они растянулись вдоль берега, помигивая из под воды ярким пурпуром. Взвилось еще несколько фонтанов, а потом на той же огромной скорости огни потянулись прочь – на сей раз, против течения.

Схватили тела и уплыли? Черт, хорошо, что эти штуки не появились, когда я прошлый раз купался! Каждая была размером с небольшой аквабайк. И не менее быстрая!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Рраловы ришты! – прохрипел Сарт, спрыгнув с повозки.

На обратном пути я повторил маневр с обходом охранных амулетов. Вроде бы никто ничего не заподозрил.

В деревне мы остановились около одного из костров. Женщина с усталыми глазами помешивала в глубоком котле, из которого аппетитно пахло мясным. Несколько человек уже сидело вокруг, но места еще оставались. Сарт с Келином стали рассаживаться, солдаты нерешительно помялись, но их тоже усадили. Как и меня. Жажда лишь слегка напоминала о себе, а вот есть хотелось жутко. Хотелось схитрить, взять общую порцию: мяса не трогать, а попить бульона, картошки со дна поклевать или что там у местных вместо. Но я понимал, что не прокатит. Многие об этом не думают, но вообще-то, если добавляешь в суп куриный кубик, то ты уже не вегетарианец.

И на хрена я вообще сел со всеми? Ладно бы я из рюкзака что-то свое достал, это бы еще поняли. Посчитали бы высокомерной свиньей, но поняли. Но если я просто ничего есть не стану, могу и спалиться… Опять притворятся, что в туалет пошел? Видимо, придется.

–…марагаз ррал…

Я вздрогнул, услышав это слово. Не «ррал», которым тот же Сарт начинал большинство предложений, этим он очень Чирика напоминал, а «марагаз». Пока мы вместе работали, я подумал, что язык более-менее освоил, но когда речь зашла о чем–то небытовом, все превратилось в тарабарщину. Но я все равно пытался разобраться.

Кажется, местные спорили о том, из–за чего все произошло. Откуда взялись мертвецы. Хмурый мужик с замотанным тряпками предплечьем уверял, что всему виной марагаз. С ним спорил дедуля, который следил за костром. И дедуля говорил, что виноват не марагаз, а… марагаз. Я сначала не мог сообразить, в чем прикол, пока до меня не дошло, что речь о каком-то конкретном марагазе, который когда-то у них здесь уже хулиганил. И назывался этот марагаз… Мертвец Кирра.

Я чуть–чуть интересовался статистикой и знал, что совпадения вероятностью один к тысячи и один к десяти тысячам – рядовая вещь, их можно каждый день встречать десятками. Все зависит от того, как у тебя настроены фильтры. Начнешь мечтать о красном Лексусе, и увидишь, что их по городу ездит целая куча, хотя в реальности их может быть всего две-три штуки, а ты видел один и тот же, и всего лишь дважды. Чего мозгу хватило, чтобы считать, что город наводнен красными Лексусами. Какова вероятность, что чувака из местной легенды могли звать как меня? Наверное, небольшая. А если взять все местные легенды и добавить нестрогое соответствие? Потому что Кирилл и Кирра – это разные слова! Уже больше шансов, не так ли?

И я, кстати, все это понимал. Но на одно короткое мгновение все равно почувствовал себя Избранным. Потом вспомнил, что речь о товарище, который насылает полчища мертвецов на мирные поселения, и меня сразу попустило. Даром ненужно такую избранность. К тому же, этот чувак, насколько я понял из разговора, жил очень давно и уже умер. Потому я не мог быть им. Это, как бы, очевидно.

Когда начали разливать похлебку, я было совсем опечалился, но неожиданно Углеводный Бог сжалился надо мной. Кроме кружки с мясной похлебкой, я получил еще и кружку с кашей. Не меньше чем на пол-литра. В принципе, меня это не особо смутило. Ну да, едят из кружек кашу, но когда не за столом, так удобнее даже. У Чирика с другими искателями даже этого не было: только пара котелков, да ложки. И последних, кстати, не дали. Я уж думал один из швейцарских ножей достать, но потом начали раздавать хлеб, и я совсем успокоился. По–походному, значит. Кашу кусочком хлеба цеплять.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Попробовал. Сама крупа такая, будто ее не смолотили, а вместе с колосками покромсали, но между зубами не застревает. Напоминает… овсянку. Пожалуй, если выбирать, я бы эту взял. Вкусно.

– …это она?

– Неужели, сама магия? Из Сайнесса?

Не зря говорят, что погружение в языковую среду – лучший способ изучения языка. Тот же английский я знал достаточно хорошо, мог читать книги в оригинале, но смотреть фильмы без перевода уже не мог. Спустя час я стал выхватывать из разговора уже не отдельные слова, а целые фразы.