Остров - Андрей Алексеевич Кокоулин

это была, шутка. Витя, вернись к окну.

— Окей, — сказал Витя.

— Вот ведь, и пошутить нельзя, — сказал Марик, дождавшись возвращения охранника на свои позиции, спрятал фляжку и вытянул шею в сторону двери: — Олежек! Олежек, загляни ко мне!

В кухне на голос появился знакомый белобрысый мужчина.

— Давай, Олежек, дуй вниз, скажи Фитилю, чтобы отпустил уже балабола.

— Совсем?

Марик вздохнул.

— Не совсем, Олежик, а на все четыре стороны. Ты понял? И передай, что Константин Иванович долг ему прощает из беспримерной своей доброты. За рассказ вот об этой любопытной квартире прощает.

Подручный кивнул.

— Понял!

— И пусть Лев Арнольдович сюда поднимается. Можешь ему даже помочь.

— Понял. Одна нога здесь…

Белобрысый пропал за дверью.

— Что дальше, что дальше… — пробормотал Марик. Фокус его взгляда снова остановился на Лаголеве. — Александр, а это твое место границы имеет?

— Четверть кухни.

— Ага.

Белобрысый заглянул снова.

— Константин Иванович, — сказал он, состроив жалобную гримасу. — Там на улице народ толпится.

— С какой это стати? — спросил Марик.

— Так все сюда. Типа, на посиделки. У них тут как бы вечера.

— Чего? Гони их к чертям!

— Их там человек пятнадцать.

Марик завел глаза к потолку.

— Ну, вызови ментов, Олежек. Пусть поработают, займутся охраной общественного порядка. Мне здесь собрания не нужны.

— Понял.

— Действуй.

Подручный исчез. Марик посмотрел на Лаголева.

— За деньги народ привечаете или так? — спросил он. И скривился, глядя на реакцию главы семьи. — Что, неужели бесплатно?

— Разве это возможно, постояв на острове? — в свою очередь спросил Лаголев.

— Да я уже понял, что у вас тут сплошная благодать. Чуть сам не вляпался. — Марик передернул плечами. — Хотя мысль интересная. Остров… Остров. Тысяч по сорок-пятьдесят баксов брать за лечение. Особенно, если Крапленого уговорить и на ноги поставить. А за ним и остальные потянутся. Так-то он в немецкой колясочке ездит. Сможешь поставить на ноги парализованного человека, Александр?

Лаголев пожал плечами.

— Скорее всего, да.

— А мозгами Крапленый не поедет?

— Не знаю, — сказал Лаголев.

Марик задумался.

— А может так и лучше будет, — сказал он вдруг, качнув головой. — И ему, и всем. Зато какие интересные комбинации намечаются!

За окном коротко взвыла милицейская сирена. Авторитет встал и сдвинул стул, чтобы посмотреть, что происходит во дворе. Охранник Витя тоже приник к стеклу. Блик проблескового маячка мазнул по окну.

— Ну вот и менты приехали.

У Лаголева мелькнула мысль броситься на непрошеных гостей. И двух секунд ему бы, наверное, хватило. Только поймав внимательный взгляд Вити в смутном отражении, он от этой затеи отказался. Ждут, ждут.

— Так, ладно, — помедлив, уселся обратно Марик, — контингент ваш хилый погонят сейчас по домам ссаными тряпками. А вы готовьтесь, дорогие жильцы, готовьтесь.

— К чему? — спросила вперед Лаголева Натка.

Бандит рассмеялся.

— О! Женщина всегда чует, когда идут хозяйственные вопросы! А их пора, пожалуй, настала. К переезду готовься, хозяйка! — громко объявил он.

— К-как?

— Элементарно, — улыбнулся Марик. — Здесь буду жить я.

В коридоре грянул дверной звонок.

— Добрый день, добрый день, — услышал Лаголев дребезжащий голос.

Секунд через двадцать порог кухни переступил старик в потертом коричневом пиджаке с заплатами на локтях, в мятых черных брюках и в туфлях с оббитыми носами. Крупная голова старика сидела на тонкой шее, большие очки седлали большой нос, из ноздрей лезли седые волосы, мешаясь с короткими седыми усами, нижняя челюсть выдавалась вперед, приковывая внимание к по-жабьи большому рту и влажной нижней губе. Голова старика заметно тряслась, и вместе с ней тряслись пегие, волнисто уложенные волосы.

Вслед за стариком проскользнул Олежек, в руке у него был пухлый кожаный портфель с пряжкой-застежкой.

— Лев Арнольдович!

Марик встал, чтобы проводить старика к стулу. Олежек переставил из угла этажерку ближе к окну и водрузил на нее портфель.

Прежде, чем сесть, старик повернулся к Лаголеву, Натке и Игорю и отрекомендовался, чуть наклонив голову:

— Лев Арнольдович Шмейцер, нотариус.

Глаза за толстыми стеклами очков показались Лаголеву равнодушными глазами долго живущей на свете черепахи.

Устроившись, Лев Арнольдович долго копался в портфеле. Он достал несколько ручек, кипу каких-то бумаг, печать, чернильную подушечку, чистые листы, все это положил на стул рядом с собой, потом порылся в отделениях и извлек на божий свет скрепленные и подшитые бланки договоров.

— Я уж задремал в твоей машине, Костя, — сказал он надтреснутым голосом, подвигая этажерку и раскладывая часть бумаг на ее тесной поверхности, — думаю, уж что там? Потом Олег в стекло пальчиком…

— Ты, Олежек, иди, — сказал Марик подручному.

Тот, кивнув, пропал.

— Так что мы делаем? — вскинул голову Лев Арнольдович.

— Люди решили продать мне квартиру, — сказал Марик. — Замечательная семья. Уступают почти что за бесценок.

Лев Арнольдович облизнул губу.

— Понимаю, обстоятельства. — Он нацелил толстые стекла очков на Лаголева. — Квартира приватизирована?

— Да, — сказала Натка, — но продавать ее мы не хотим.

Старик-нотариус оглянулся на Марика.

— Костя, что за разнобой? Я могу выйти на какое-то время, чтобы ты уладил вопрос. Так невозможно работать.

— Не надо выходить, — сказал авторитет. — Витя сейчас уладит.

Витя шагнул от окна.

— Руку парню, — приказал Марик.

Лев Арнольдович предупредительно закрыл глаза.

— Не надо, — Лаголев вложил в голос всю силу убеждения. — Константин Иванович, мы можем договориться.

— Постой, Витя, — сказал Марик. — О чем, Саша, мы можем договориться?

— Вам лучше иметь во мне союзника, чем врага.

— Пап, я вытерплю, — сказал Игорь.

Лаголев посмотрел искоса.

— А мама?

Сын нахмурился. Натка притянула к себе его непослушную голову, зашептала что-то на ухо.

— Как включать остров, знаю только я, — сказал Лаголев, — сам по себе он не включится, иначе тут уже и Витя ваш, и вы совсем бы переменились.

Старик-нотариус открыл глаза, словно выполз из панциря.

— О чем он говорит, Костя? Ты покупаешь квартиру или что-то еще?

Марик поморщился.

— В основном, квартиру, Лев Арнольдович. Квартиру с довеском.

— Как интересно!

— И если нам негде будет жить, — сказал Лаголев, — вряд ли я смогу с вами работать. Возможно, найду способ отомстить.

Он посмотрел бандиту прямо в глаза. Словно в стену посмотрел. В пустоту. Но пустота на мгновение дрогнула.

— Я могу легко убить тебя, Александр. И всю твою семью. Вот прямо здесь, — Марик показал пальцем на пол. — Один на другом будете лежать. И никто ничего не увидит и не услышит, хоть вы криком кричите, а дело объявят загадочным и не раскрываемым. Не понятно как, но вместо живых людей объявились три трупа. Чудеса. Что можно сделать? Ничего. Перекреститься разве что. Да свечку поставить.

Он помолчал. Лаголев сощурился. Остров дышал теплом всего в одном шаге. Жалко было, что бесконтактно невозможно распорядиться.

— Кремень ты, Александр, да? —