Русский полковник - Максим Шахов

«Черт, как он здесь оказался?» – пронеслось в голове Лейли. Впрочем, думать об этом было некогда. Человек пригнулся и метнулся по проходу к тамбуру. Лейли сделал два поспешных шага назад и нырнул в туалет.

Он понимал, что этот тип, как и Лиза, отлично подготовленный сотрудник спецслужб, иначе он не смог бы так быстро проникнуть на борт «Боинга». Но Лейли не собирался с ним воевать. Неверных трудно победить в открытом бою, но зато они бессильны перед восточным коварством, и их всегда можно перехитрить.

Нырнув в туалет, Лейли спрятался за дверью. Ему так и не удалось успокоить дыхание, но, к счастью, стюардесса в среднем салоне громко умоляла Анджея не убивать ее.

Незнакомец с пистолетом нырнул в тамбур практически бесшумно. Его выдала только слабая тень, легшая на дверь. Потом его фигура промелькнула в узкой щели.

Лейли выждал еще мгновение и осторожно выскользнул из-за двери. Незнакомец ничего не заметил. Лейли выскочил с пистолетом в коридор.

Спина агента была всего в каких-то трех метрах перед ним. И Лейли без промедления выстрелил. Пуля ударила в незнакомца и швырнула его на занавеску…

Аэропорт Палермо, Сицилия, Италия

Виктор понял, что времени у него остается совсем мало. Ни о каком выжидании не могло быть и речи. Поэтому Виктор пригнулся и по ковровой дорожке устремился в корму «Боинга».

Перед проемом он притормозил, потом рывком отдернул занавеску. Дверь, ведущая в небольшой тамбур, разделявший салоны, была открыта. Тамбур был пуст, за второй, тоже открытой дверью, виднелась еще одна занавеска, в щель частично просматривался средний салон.

По бокам тамбура имелись еще две двери. Одна вела в туалет, вторая вроде в какое-то служебное помещение. Эти двери тоже были распахнуты – видно, террористы проверяли, не спрятался ли там кто-то из пассажиров. Логинов двумя быстрыми шагами миновал эти двери и метнулся к занавеске.

Выглянув в щель, он быстрым взглядом окинул салон. Пассажиры сидели в креслах с опущенными головами. Мольбы стюардессы доносились откуда-то справа. Террористов видно не было, и Виктор решил сместиться влево, чтобы попытаться их засечь.

В этот миг сзади послышался шорох. «Черт! – молнией пронеслось в голове Виктора. – Как я мог так лопухнуться?» Он мгновенно понял, что кто-то из террористов прятался за дверью туалета или служебного помещения, и тут же попытался уйти в сторону. Но чуть опоздал.

В тамбуре грохнул выстрел. Логинова что-то ударило сзади в левое плечо и швырнуло через открытую дверь в средний салон.

Боль была адской. Но, несмотря на это, Логинов чисто автоматически отреагировал на ситуацию. В падении Виктор чуть приподнял правую руку и выстрелил дважды – назад, вслепую…

Аэропорт Палермо, Сицилия, Италия

– А-а! – донесся из-за занавески короткий вскрик.

«Попал! – молнией пронеслось в голове грохнувшегося на пол Виктора. – Где второй?» В следующий миг он каким-то чудом уже вскочил – с обвисшей плетью левой рукой и шишкой на лбу.

Его взгляд метнулся вдоль ряда кресел. И вычленил слева, у посадочного люка, пилотку стюардессы, приколотую к волосам. Голова девушки едва выглядывала из-за спинок кресел, она уже не кричала.

Виктор испугался, что ее убили, и рванулся по проходу. Наконец за последним рядом кресел он увидел девушку. Прижавшись спиной к закрытому люку, она смотрела на Виктора широко открытыми глазами и дрожала всем телом.

Привалившись к ней, с каким-то игрушечным ножом в руке, дрожал всем телом Анджей Ольшански. Виктор вскинул пистолет, но Анджей заорал:

– Не стреляйте! Пожалуйста! Я не хотел никого убивать! Это Лейли меня заставил!

– Брось нож! – рявкнул Виктор и вдруг почувствовал, что вот-вот потеряет сознание. – Сколько вас на борту? Двое?

– Д-да, – кивнул Анджей, поспешно бросив нож. – Я и Л-лейли!

Виктор качнулся, но усилием воли удержался на ногах. Словно пьяный, он вернулся к тамбуру. Силы почти покинули его. Привалившись плечом к двери, Виктор стволом «беретты» чуть отодвинул занавеску.

В следующий миг его губ коснулась тень улыбки. Лейли корчился на полу тамбура, обхватив живот руками, тихонько скулил и сучил ногами. Ковер под ним полностью пропитался кровью, странного вида пистолет валялся рядом. Этот зверь в человеческом обличье был уже не опасен…

– Кто-нибудь! – из последних сил оглянулся Виктор. – Свяжитесь с экипажем и скажите, что террористы обезврежены!

В следующий миг перед глазами Логинова потемнело, и он вдруг провалился в душную пропасть…

Эпилог

Порядки в госпитале сицилийского корпуса карабинеров были похлеще, чем в главном госпитале ФСБ. Только следили за их соблюдением здесь не медсестры-прапорщицы, а сестры милосердия ордена кармелиток. А это, как оказалось, намного хуже.

Персональную надзирательницу Виктора звали сестрой Терезой, хотя нравом она напоминала скорее фрекен Бок. Если Логинову удавалось тайком сходить в туалет, чтобы не краснеть во время унизительной процедуры с «уткой», это было большой удачей.

Но не все было так плохо. Логинов быстро оправлялся от ранения и перенесенной операции. На третий день фрекен Бок, то есть сестра Тереза, принесла ему несколько газет.

И тут выяснилось, что Виктор на Сицилии стал знаменит. Местные газеты называли его не иначе как «русским комиссаром Каттани» и от чистой души публиковали о нем всякие небылицы – что он якобы как-то в одиночку взял в плен сорок боевиков Басаева, отбил у террористов эшелон с ядерным оружием и тому подобную чушь.

Еще через пару дней, когда Виктор окреп окончательно, к нему начали пускать посетителей. Официальным лицам не было конца и края. Виктора посетили все кому не лень – представители посольства и резидентуры, муниципалитета и мэрии, полиции, карабинеров, а также члены местной женской лиги и почему-то активисты «Гринпис».

И все они несли цветы, словно Логинов ждал выписки из родильного дома. На этой почве – в смысле на почве цветов – Виктор наконец наладил контакт с сестрой Терезой. Та в цветах души не чаяла и за охапку роз готова была пойти даже на кое-какие должностные преступления. Например, разрешить Виктору покурить в туалете.

В общем, жизнь потихоньку наладилась. Больше всего Виктору нравилось то, что к нему ни разу не пришли из прокуратуры. А это дорогого стоило.

Потому что после каждой операции по освобождению заложников в России приходилось минимум месяц отписываться от прокурорских, а то и ходить на допросы в Генпрокуратуру как на работу. И весь этот месяц какой-нибудь папенькин сынок, устроенный на работу за взятку, на полном серьезе изучал с правовой точки зрения вопрос: а имел ли право Логинов стрелять в террориста, выпустившего в него пол-обоймы, или все-таки должен был брать его живым?..

И все было бы хорошо, но только та единственная, кого Виктор хотел видеть по-настоящему, к нему так и не пришла. И Логинов с этим почти смирился.

Но на шестой день в палату постучали. И на «Войдите!» Логинова в двери появилась Лиза. Виктор сперва растерялся, потом поспешно сунул ноги в тапочки и изменившимся голосом сказал:

– Здравствуй, проходи!

– Не вставай! – остановила его жестом Лиза. – Я на минуту…

– Понятно, – все же поднялся с кровати Виктор. – Попрощаться пришла?

– Вроде того, – кивнула Лиза, глядя в глаза Виктору. – Вернее, за советом.

– За советом? Каким?

– Ты, Виктор, конечно, негодяй и кобель, и я тебе того, что случилось в Портичелло, никогда не прощу! Но…

– Что?

– В принципе, я выполнила свою миссию в Италии. И могу завтра улететь. Но могу и остаться еще на месяц. Вот я и пришла спросить – может, нам стоит начать все сначала? Или не стоит?

– Я думаю, стоит! – шагнул к Лизе Логинов.

– Тихо! – остановила его Лиза. – И ты готов поклясться, что больше не будет никаких графинь?

– Никаких графинь, никакой мафии и никаких террористов! – заверил Лизу Логинов. – Будем только мы вдвоем! И больше никого! Клянусь!

– Наверное, я делаю глупость, – вздохнула Лиза, – но, пожалуй, я тебе поверю еще раз! Иди же ко мне, я так по тебе соскучилась…