Волхв-самозванец - Алексей Зубко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Беги, — посоветовал я коту.
Да он и сам это уже сообразил. Поэтому перешел сразу к делу:
— Горько!
Нахмурившаяся было от обилия ненужных слов толпа воспрянула духом, получив четкие инструкции к дальнейшему действию. Свадьба — это по-нашему.
— Горько!!! — взревел многоголосый хор. — Горько, горько…
Царевна зарделась, зато я не растерялся. Крутанув головой, сбросил покрывало и, оттолкнув стоявшего на пути стражника, запечатлел на ее устах горячий поцелуй.
Собравшимся это понравилось, и они затребовали повторения на бис, подлив бражки и скандируя:
— Горько!
Я с удовольствием повторил.
Далдон досадливо запустил короной в своих советников и хлопнул в ладоши. Шум мгновенно прекратился.
— Я согласен, — как-то уж очень быстро согласился он.
— Ура! — троекратно проревела толпа, и я в том числе.
— Да здравствует самый справедливый и милосердный царь на свете! — перекрывая восторженный рев толпы, провозгласил кот-баюн.
Стражники освободили меня от веревок, и Алена, подхватив под руку, потянула к Далдону. Мы дружно грохнулись ему в ноги и попросили благословения.
— Не так быстро, — охладил наш восторг царь. — Я согласен, но у меня есть три условия. Выполнишь — отдам за тебя дочь, а нет, не взыщи — голова с плеч.
— Какие условия?
— Завтра узнаешь. А сегодня будем пировать. Видишь, народ праздника желает.
Что-что, а праздник испортить он сумел. Неопределенность изматывает похуже ожидания казни. Знаем мы их царскую зловредную натуру. Забросит перстенек в море-окиян, а мне изволь достать его до завтрашнего утра. А у меня, как назло, ни одного ихтиандра знакомого или там команды аквалангистов…
— Что же ты не весел? — добродушно улыбаясь, поинтересовался царь, опорожняя серебряный кубок.
— Да вот мысль меня терзает…
— Какая?
От отчаяния набравшись смелости, ответил:
— Думаю — кого на свадьбу пригласить. Маловат дворец — все не поместятся.
От подобной наглости царь поперхнулся вином. Аленка чувствительно пихнула меня под ребра и прошептала на ухо:
— Не гневи.
Можно подумать, я сам не знаю, как опасно нарываться на царский гнев. Это чревато неприятностями покруче, чем у муравья, застрявшего на слоновьей тропе. Даже если не растопчет, то тряхнет так, что всю жизнь подпрыгивая ползать будешь.
Оставив народ пировать, мы с царевой свитой направились во дворец. Они верхом на конях, я на своих двоих. Что же… мы люди не гордые… можем и пешком пройтись. Особенно учитывая, что альтернативы все равно никакой.
У ворот в царскую слободу Далдон остановил коня и соизволил обратить внимание на мою скромную персону.
— Значицца так, волхв. Слушай мой царев указ. Коли выполнишь три мои поручения — быть тебе моим зятем, Аленушке — мужем. Коли нет — беги куда очи зрят, может, жизнь и спасешь, а вернешься ни с чем — плаха тебя ждать будет. Велю в готовности содержать — для казни лютой. Иди.
— Какие желания?
— Для интересу спросил аль счастия пытать будешь?
— Если это в силах человеческих и угодно небесам — свершу пожелания ваши.
Взмахом руки отослав свиту прочь, царь склонился ко мне:
— Что ж ты упертый такой? Поселись где от столицы подале и не высовывайся — я преследовать не буду.
— Не могу я без Алены.
— Так люба, что голову сложить готов?
— Люба.
Царь вздохнул.
— Вот ведь каков… Эй! — Повысив голос, он огласил свои условия. — Слушайте мой царев указ. Первое желание — Кощея со свету сживи аль в полон возьми, дабы неповадно было на нас войной ходить. Эта служба будет для отечества. Выполнишь — приходи, остальные узнаешь. Для царевны будут и для меня — царя тваво.
Развернув коня, он скрылся за воротами.
— Лучше убеги, — донеслось его пожелание. Аленушкино личико мелькнуло во дворе, и взлетела в прощальном напутствии ручка.
Понурив голову, я опустился на пожухлую траву, вытоптанную копытами и припорошенную пылью. Задал мне царь задачку, впору к ведьмачьему подарку обращаться. Сделать глоток, и прощай-прости, жизнь непутевая. Кощея мне вовек не одолеть. Даже с куклой и иголкой.
Чья-то рука опустилась мне на затылок и ласково погладила.
— Не горюнься, Аркаша, — просипела Баба Яга, — авось придумаем, как пособить горю твоему.
Подняв голову, я с удивлением увидел, что нахожусь в окружении своих друзей. Здесь и волкодлаки, и ведьма, и боевые маги, и домовой с котом Василием… Все собрались здесь. Верные друзья, которые рядом в тяжелую минуту, всегда готовые подставить плечо и подать руку.
— Что мне делать, други? — вопросил я.
— Знамо что, — за всех ответил кот Василий. — Выполнить Далдоново поручение и жениться на царевне. Я, конечно, без сапог, да и не на мельнице родился, но тоже не промах. Пусть только в мышь превратится — мигом съем, даром что сырого и немытого.
— Помолчи, пустобрех, — оттолкнул кота домовой. — Здесь совсем другие навыки нужны. Удавочку под воротник и коленом в хребет — пока язык не вывалится.
— Давайте отложим раздумья на утро — оно вечера мудренее, как говорила одна Кощеева знакомая жаба. На сегодня и так событий достаточно.
Я позволил усадить себя в ступу и оттранспортировать до моего дома, где тотчас провалился в беспокойный сон. Наполненный Кощеевым смехом и бесконечным падением в пропасть, стрекотаньем станкового пулемета, превращающегося в чудо-жезл, способный как по мановению палочки крушить все вокруг, и скрежетом зубов отполированного до блеска черепа, в глазницах которого вращаются чудом сохранившиеся глазные яблоки. Просыпаюсь весь в поту, с бешено колотящимся сердцем и рвущимся наружу криком, обессиленно падаю на влажную простыню и тотчас проваливаюсь в очередной кошмар. Сновидения отступают только под утро, оставив после себя изможденное тело, разметавшееся на скомканной, влажной от пота постели.
Нужно ли говорить, в каком настроении я встретил собственное пробуждение?
В сунувшегося первым кота я запустил подушкой. Благо начинающий поэт поднаторел в политической борьбе и без труда увернулся от летящего предмета. Следом за ним сунулся было домовой… Но поскольку пригодных для левитации посредством мускульной силы предметов под рукой не оказалось, я объяснил ему все на словах. Для краткости воспользовавшись отборными перлами «великого и могучего» и уместив все пожелания в одной фразе.
Меня оставили в покое, дав урвать остатки ускользающего сна. Но упражнение в словесности затронуло кнопку «Пуск» в мозгу, и он начал работать, набирая обороты и сминая пелену небытия.
Ну вот, поспали называется…
Потирая воспаленные глаза и с хрустом потягиваясь, я влезаю в свежую рубаху, натягиваю штаны, кое-как завязываю пояс и выхожу к честному народу.
— Доброе утро.
Бабушка Яга поднимает глаза от лезвия меча, которое до этого усердно полировала, и кивает в сторону печи:
— Возьми чегой-нибудь сам, лодырь.
— Да я… — Не найдя благозвучного оправдания, я поспешно перевожу разговор в иное русло. — А где все?
— Аиньки?
— Где остальные?
— Делом заняты.
— Каким? — отломив ломоть хлеба и плеснув в кружку топленого молока, интересуюсь я.
— Общим.
— Понятно…
Присыпав хлеб солью, я меланхолично сжевал его, запивая молоком, притом совершенно не чувствуя вкуса. В голове крутится только одно — как ликвидировать Кощея. После того, что мы натворили, вряд ли нам удастся проникнуть туда еще раз. Надеяться на расхлябанность стражи? Нет, смысла не имеет. Силой тоже не пробиться. Тут и танк не поможет, который я все равно не смогу протянуть в этот мир, равно как и раздобыть в том. Уж очень стены толстые — за ними и артобстрел пересидеть можно, главное уши ватой предварительно заткнуть. Мочкой правого уха чувствую — без волшебства здесь не обойтись. А вот тут-то тебе, волхв самозваный, и карты в руки.
— Бабушка, а у вас в чудесном сундучке, случаем, плаща али кепки-невидимки не завалялось?
— Аиньки, дорогой? А это что за невидаль такая?
— Обычная волшебная вещица, на востоке очень даже распространенная. Надеваешь такую папаху, и тебя не видно.
— Лысину под шапкой, может, и спрячешь, а человека — этого не могет быть. Сказки. Не бывает такого.
— А говорят…
— Говорят, мужиков доят.
— В принципе… значит, нет такой шапки?
— Ты волхв, тебе виднее. Но сколько на свете живу — о таком и не слыхивала.
— Жаль.
— Не тревожься, — успокоила меня Яга, — как-нибудь да будет.
Но хочется-то не как-нибудь, а чтобы хорошо.
Глава 31
МОЛЬБА О ПОМОЩИ
Дать погибнуть нельзя спасти, (запятую поставь сам)
Тест начинающего врачаНет, настоящего охотника из меня не выйдет — я не смогу сутками сидеть в засаде, выжидая, пока осторожная дичь привыкнет к моему запаху и решится наконец спуститься к водопою. Вот и сейчас, в третий раз я промахиваюсь из-за того, что спешу нанести решающий удар. Хлоп! И пятерня звонко лупит по щеке. В ушах звон, в глазах цветные огоньки. Сдержав злобный крик, замираю, полный решимости довести на этот раз дело до победного конца.