По следу скорпиона - Юлия Федотова

Анжелка бросила на Хельги оценивающий взгляд и сделала какие-то свои, девичьи выводы. В глазах ее зажглось нечто, напоминающее азарт охотника.

– Bay! – протрубила она. – Приветик! Я Анжела, будем знакомы! А вас как звать?

Она протянула пухлую ручку. Хельги не знал, что надо делать, дружески пожимать по обычаю людей, или, может быть, по-рыцарски целовать, а потому просто попятился.

– Меня звать К… Кретаки. Ой! – Он перепутал кавалеров! Ой, как же быть?!

– Константин, его зовут, – поспешил на выручку Макс. – Костя Кретаки.

– Фамилия необычная, – отметила тетка. – Ненашенская. Вы, наверное, грек?

– Да! – от души согласился демон. – Я самый натуральный, типичный грек!

– Осел ты самый натуральный, – шепнул на ухо Макс. На типичного грека Хельги был похож не больше, чем тетя Лена на балерину.

– Извини, – прошептал Хельги грустно и устало. Лицо его под слоем загара стало сероватым, глаза потухли.

Максу стало жаль бедное существо. Столько напастей на него свалилось: граница миров, ужасная поездка, тетка с Анжелкой. Не каждый выдержит.

– Идем, – он взял гостя за плечо, – я покажу тебе комнату. – Он обернулся к женщинам. – Извините, но Костя должен отдохнуть. Он только что из больницы… – сказал и ужаснулся. Забыл, что имеет дело с народной целительницей. Теперь она точно не отвяжется!

И верно. Тетка ринулась на жертву, как коршун на цыпленка.

– Боже мой! Из больницы! И что у вас было? Какое заболевание?

Вопрос застиг Хельги врасплох. Заболеваний он знал крайне мало, особенно человеческих.

– Холера! – брякнул первое, что пришло в голову. Но увидел округлившиеся глаза тетки и страшные – Макса, и спешно поправился: – То есть, я хотел сказать, бубонная чума.

– Идем! – твердо сказал Макс.

Сквозь сон он слышал громкий теткин шепот: «А ты уверен, что у него была не проказа? Говорят, в Индии легко подцепить проказу. И зачем туда только ездят? Заразу разносят. Дома не сидится! Я бы на месте правительства…

Спал Хельги недолго, от силы час. Проснулся от нехорошего, тревожного чувства. Далеко, за огненной завесой, в другом мире было неладно. Наспех разобравшись с нитями, он поймал ту, главную, ведущую к уху сестры по оружию.

– Ой, мамочка моя! – Лицо Меридит, обычно спокойное и холодное, сделалось растерянным и жалким. – Ой, что же мы теперь скажем Хельги?!

Это случилось часов через пять после отбытия демона в мир иной.

Они бросили якорь на безопасном расстоянии от пропитанных злой силой островов и погрузились в сонное ожидание. Долго, долго тянулись часы. Время будто умерло, отравленное неведомым ядом. Ветер стих. Мелкие волны лениво и назойливо постукивали о борт. Море были серое, и небо тоже серое, и солнце, круглое и противное, как желтый аттаханский блин, просвечивало сквозь серую дымку, – тихо, мертво вокруг. Не вьются над кормой чайки, не плещутся за бортом дельфины. Лишь смутные крупные тени изредка мелькают в толще воды: рыба, зверь ли – не разберешь.

Эльф со скуки запел грустную песню, но голос его не лился, как обычно, а глох, будто укутанный в вату. Это было странно и неприятно, певец умолк.

Потом прилетел альбатрос, сел на мачту, глянул вниз четырьмя глазами, злыми, желтыми. Крикнул резко, как выругался, и улетел. Ильза спряталась в каюте, чтоб никто не увидел, и тихо заплакала. Ей стало страшно, потому что голов у альбатроса было целых две. Если обычный альбатрос несет на крыльях беду, чего ждать от двуглавого?

Около полудня мимо, тихо покачиваясь на волнах, проплыла хвостом вперед, раздутым брюхом кверху русалка. Длинные волосы тянулись за ней широким веером, колыхались, как живые. Выпученные глаза с обидой смотрели в небо, одну щеку уже обгрызли рыбы.

– Идемте вниз, сядем в кубрике и станем играть в кости, – предложила Меридит, – здесь мы спятим.

Так они и поступили. Хорошо хоть караул догадались выставить.

– Наверх!!! – орала Энка. – Шевелитесь, тетери сонные! Драккар по правому борту! Фьординги! Скорее! Торопитесь!

Рагнар взором обреченного обвел восточный горизонт. Драккар приближался стремительно и неумолимо.

– Чего уж теперь торопиться? Даже с якоря сняться не успеем, не то что паруса поставить. Да и ветра нет. Ждет нас, друзья мои, большая битва.

– Думаешь, сможем справиться с целым драккаром фьордингов? – усомнилась диса. – Был бы хоть Хельги на месте… – Она вздохнула с сожалением.

– А ты не можешь его позвать?

– Только его бесчувственной тушки нам в бою и не хватало! – вмешалась Энка. – Забыл, в каком состоянии он возвращается? Нет уж, придется обойтись без него. Пусть это будет честное сражение, без всяких магических демонических штучек. – И она тоже вздохнула с сожалением. Слишком хорошо понимала, каковы их шансы на победу в честном сражении.

– Не стоит ли попытаться с ними договориться? – спросил Аолен. – Сдадим судно без боя, сами сядем в шлюпку. И ковер у нас есть, продержимся как-нибудь до возвращения Хельги.

Не являясь профессиональным воином, Аолен вовсе не был трусом, и стремление к боевым подвигам и славе было ему не чуждо. Но у эльфов очень развито чувство долга. Если главная задача – спасение мира от власти мангорритов, то имеют ли они моральное право легкомысленно рисковать своей жизнью, тем самым подвергая опасности весь мир? Не лучше ли стерпеть позор ради высокой цели?

Но Рагнар был несогласен с его разумными доводами.

– С фьордингами не договоришься, это тебе не пираты. Для них главное – хорошая битва, а не нажива. Выкажем слабость – перебьют особенно жестоко, а то и в рабы повяжут. Нет, хочешь не хочешь, сражаться придется… И с якоря надо сняться, что мы как бык на заклании?

Только это они и успели сделать. Впрочем, нет. Еще Энка успела выразить неудовольствие: «Да нападут они когда-нибудь или нет? Чего копаются?» Любое ожидание претило ее деятельной натуре. Но возмущалась она зря. В эту самую минуту абордажный крюк уже впился в древесину обшивки, и дремучая рогатая башка первого фьординга показалась над бортом.

– И-и-и!!! – взвизгнула Ильза радостно, и со всей своей силы, изрядно преумноженной за последние годы, шарахнула подвернувшейся гномьей секирой прямо промеж железных рогов. Голова исчезла, раздался плеск. Битва началась.

Фьординги – воины грозные и бывалые. Ни одного труса или неопытного юнца не нашлось бы на драккаре. И было их много, на каждого обороняющегося приходилось по семь-восемь нападавших. К счастью, не всегда численный перевес, опыт и сила решают исход сражения. Случаются иногда и чудеса. Может, переменчивая богиня Фортуна за что-то осерчала на фьордингов. Или те недооценили противника и расслабились, а когда собрались, было уже поздно. А не исключено, что часы ожидания оказались столь тягостными и нежданная перемена прибавила сил затосковавшей было компании. Будто внутри наконец лопнула натянутая струна. С радостными воплями, грохотом и лязгом, рассеявшими мертвую ядовитую тишину, друзья ринулись в бой. Лихо, по-пиратски, спина к спине у мачты, не помня страха, не чувствуя ран. Что-то похожее на слепую отвагу берсеркеров овладело ими.