Неврозы нашего времени - Алексей Вилков

– Так и быть, заночую. На часах, похоже, далеко за полночь. А этот Грей не придет ко мне? Может, тут заколдованная квартирка? Чертовщина так и прет, – прошептала Маша. – А ты не думала, почему тебе приснился именно этот сон?

Я задумалась, пробуя обнаружить хоть какой-то смысл в пересказанном сне, но ничего на ум не приходило.

Откровенно говоря, я и раньше задавала себе этот вопрос, пыталась проанализировать сюжет сновидений и найти истинный смысл греевских посланий. Временами мне казалось, что я на правильном пути и близка к разгадке, однако в самый последний момент смысл ускользал от меня, и все приходилось начинать сначала.

После нескольких неудачных попыток познать истину я пришла к выводу, что не смогу в одиночку разобраться, чего хотят от меня собственные сны и чего добивается Грей. Мне нужен верный помощник, который бы посмотрел на проблему со стороны, оценил ее объективно. Мой мозг не в состоянии анализировать сам себя. В течение последнего месяца у меня плохо получается контролировать даже свои мысли, они застают меня врасплох. Сначала пугающие сны, потом яркие навязчивые воспоминания о них, живые образы и вновь переживание прошедших событий. Видимо, Грей отправлял свои навязчивые послания вновь и вновь, заставлял мозг переживать их снова, раз за разом подкидывая страницы из моего сонника одиночества.

Грей будто специально обращал мое внимание на эти проблемы. Он появился не раньше, не позже, а именно сейчас. Я пытаюсь убедить себя, что в назначенный срок он уйдет. Ведь, как начинаю подозревать, я породила его – и я должна прикончить. А не умру ли я вместе с ним?

Я все чаще рассматриваю этот вариант всерьез, в глубине души полагая, что достойна более счастливого финала. Я не хочу умирать. Смерти я боюсь еще больше, чем всех ужасных снов вместе взятых. Я не представляю, что будет там, за гранью… Это запредельно для погибающего сознания. Меня пугает неизвестность. Вполне вероятно, там намного хуже, чем здесь. Я не знаю, куда попаду – в ад или рай. Пригласительный билет потерян или еще в пути, и нам остается лишь надеется, что он окажется счастливым…

– Ну что, есть смысл или полный бред? – прервала мои размышления Маша. – Сюжет с натяжкой можно считать логичным. Мне чаще полная дурь снится, но не настолько страшная, как тебе.

– Не знаю, я ничего уже не понимаю. Безнадежно запуталась, – я потерла веки.

– Подумай на досуге, – задумчиво сказала подруга. – Лиха беда начало! Лично я всегда стараюсь все объяснить, разложить по полочкам, но твои глюки мне понять не удается.

– А я надеялась, ты мне поможешь. Кто, если не ты? Мне больше не к кому обратиться…

Маша крепко обняла меня и нежно поцеловала в лоб. Мы прижались друг к другу и тихо заплакали, по очереди сморкаясь в один носовой платок. Объятья продолжались, пока у нас обеих не иссякли силы.

Минуты шли неумолимо. Вставать с дивана не хотелось, тянуло лечь и забыться, погрузившись в дрему – для кого сладкую, а для кого горькую.

В полусне подруга стала рассуждать:

– Давай попробуем разобраться. Вот тот убийца, ты вроде не видела его лица, так как он был в маске – значит, мы не можем предположить, на кого он похож, да? А вот охранник с идиотской фамилией – это реальный человек?

– Да, он сидит у нас в банке, – зевая, ответила я.

– Ага! Значит, ты его знаешь, общалась с ним? Какие у вас отношения?

– Никаких у нас нет отношений! Это мерзкий тип, не хочу даже думать о нем, а видеть и подавно, – пробурчала я. – И не общалась с ним никогда! Обычная антипатия к человеку, у тебя таких не один десяток имеется.

– Вот видишь: ты его не любила, даже испытывала неприязнь, вот он и появился в твоем кошмаре, – резюмировала Мария.

– Да? Как ты догадалась? Я бы не додумалась! – с сарказмом ответила я. – Вот и первая абсолютная истина: возлюби ближнего своего и будешь наслаждаться жизнью. Просто, как все гениальное!

– А что? Вполне удачная гипотеза, тем более если учесть, что вы, достопочтенная Анна Леонидовна, вообще не в состоянии что-либо объяснить. Так что придется довольствоваться моими размышлениями, – сделала вывод Машка. – А с Греем разбирайтесь сами, это не моего ума дело!

– Спасибо! Я понимаю, ты искренне пытаешься помочь. Представить страшно, что бы я без тебя делала, – поблагодарила я Машу. – Но одновременно я понимаю, что это мой крест и мне суждено нести его одной. Знаешь, возможно, зря я тебя во все впутала. Просто не удержалась, не вынесла мук…

– Перестань переживать! Пустяки. На то мы и подруги, чтобы друг друга поддерживать.

– А я сейчас усну. Нервный денек выдался…

И я сомкнула глаза. Машка что-то бормотала, возясь на другом конце дивана. События прошедшего дня быстро мелькали перед моим взором. Я с трудом разобрала последнюю Машину фразу:

– Спокойной ночи…

Я промычала в ответ:

– Угу… Спи крепко, я с тобой.

…Игривый ветерок колышет распущенные волосы.

Я сижу на пыльной скамейке в дубовой роще или затерянном городском парке.

В звездном небе светит полная луна, освещая густые кроны деревьев. На узкой аллее слабо горят пять-шесть фонарей – остальные разбиты и стоят в одиночестве, хмуро наклонившись вперед.

Вдалеке слышен лай собак. Откуда-то доносится грубый голос, но слов не разобрать.

Я встаю со скамьи и иду вперед по дорожке, минуя фонари.

Мне очень жутко. Как можно было оказаться одной в глухом парке, где кроме бродячих собак и бомжей никого нет? А если здесь по ночам промышляет банда преступников? Они разорвут меня на части!

Холодок пробежал по спине. Хоть бы знакомый встретился по пути!

Что я несу? Кто окажется в этом богом забытом месте? А куда я, собственно говоря, иду? Наверное, лучше спрятаться, чтоб ни одна псина не нашла меня. Куда тут спрячешься – если только на дерево залезть и просидеть до утра, как Робинзон Крузо. Но я не он и не Маугли, с рождения по лианам не лазила, поэтому на дерево не заберусь. Придется ночевать прямо на дороге. Остается только нарисовать плакат: «Осторожно! Дамочка злая как собака!» или «Не подходи – убьет!». Это уж слишком самонадеянно, я же не непобедимая и бесстрашная супервумен, а беззащитная девочка в логове чудовищ…

Я остановилась и с опаской посмотрела по сторонам. Вдруг в глубине рощи послышался женский крик. Голос был знакомый… Это же Машка! Она здесь? Надо срочно бежать к ней! Позабыв о собственном страхе, я помчалась на помощь.

Ничего не видя, я пробиралась сквозь заросли и вдруг запнулась о гнилое бревно, с визгом полетев на кучу опавших листьев. Отряхнувшись, я попыталась подняться на ноги и задела что-то упругое… Чью-то руку!

Отбросив неприятную находку, я моментально поняла, что споткнулась не о бревно, а о труп. Не успела я отодвинуться в сторону, как меня что-то ткнуло в живот. Он живой! Или я случайно потревожила спящего бомжа?

«Живой труп» попытался подняться, а я рванула дальше. Бомж, видимо, так и не смог принять вертикальное положение и в итоге отказался от этой затеи.

А я тем временем оказалась на дорожке со знакомыми фонарями. Здесь парк казался намного шире. Я стояла, как одинокий колосок в поле. Потеряв связь с подругой, я завопила во все горло, забыв о безопасности:

– Машка, ты где?! Я здесь!

Эхо повторило мои слова, и вновь воцарилась мертвая тишина. Я пошла по дороге куда глаза глядят. Впереди виднелись освещенные луной то ли бетонные плиты, то ли кирпичные стены разрушенных построек. Я отправилась туда и заметила силуэт, который двигался мне навстречу.

Прищурившись, я поняла, что это не очередной оживший труп, а незнакомая женщина. Это не Машка, но кто тогда?

Поравнявшись с незнакомкой, я обомлела. Это же Лопова, коллега по офису, полненькая секретарша из соседнего отдела! Тридцатилетняя Татьяна Петровна считалась одним из самых квалифицированных и высокооплачиваемых секретарей в банке, и многие перенимали у нее опыт.

Таня выглядела, словно ее переехал бульдозер: грязная, оборванная, под глазом фингал, в одной руке сломанные очки, в другой – порванная сумочка (помню, я даже чуть-чуть завидовала Тане, так как не успела купить такую же). Приблизившись вплотную, я с опаской сказала:

– Татьяна, вот так встреча… Что ты тут делаешь? Я ищу подругу: слышала ее крик и прибежала сюда.

Таня остановилась и стала изучать меня, ее лицо выражало задумчивость. Кажется, она не узнала меня. Давай же, Танечка, соображай скорее, у меня нет времени!

Поразмыслив, Лопова выдала:

– Анна? Припоминаю. Ты давно ко мне не заходишь. Я тут гуляю, знакомых собачек кормлю. Слышишь? Они спешат сюда, мои любимые собачки. Брошенные, неухоженные…

Я с недоумением спросила:

– И давно ты полюбила животных? Раньше ты не проявляла особой заботы о братьях наших меньших. Ладно, меня не волнуют твои увлечения. Ты людей тут не встречала?

– Ходят люди разные, понимаешь, щенков моих обижают. А ведь они наши лучшие друзья! Мы заботимся друг о друге, – глубокомысленно изрекла Татьяна. – Без меня они пропадут. Кто еще покормит их, погладит, почистит?