Альтернативная история - Йен Уотсон

— Кто такой Ганс Трапп? — спросила девушка.

— Скоро ты обо всем узнаешь, — ответил Мэнверинг.

Прошло немного времени, и министр объявил:

— Дамы и господа, прошу всех садиться за столы.

Еда и вино были превосходными. К тому моменту, как подали бренди, Ричард почувствовал, что общается легко и непринужденно, а воспоминания о книге Гесслера надежно спрятаны в самых дальних уголках памяти. Традиционные тосты — за короля и за фюрера, за провинции, за Две Империи — были уже подняты. Министр хлопнул в ладоши, призывая всех к тишине.

— Друзья мои, — начал он, — сегодняшний вечер, — особенное время, когда мы можем открыто общаться со всеми. Сегодня сочельник, канун Рождества. Осмелюсь предположить, что этот вечер очень много значит для большинства из нас. Но не будем забывать, что прежде всего дети считают эту ночь волшебной. Ваши дети, которые пришли сюда с вами, чтобы принять участие во встрече совершенно особого Рождества. Он замолчал. — Их уже позвали из рождественского вертепа, — продолжил он, — и вскоре они будут среди нас. Позвольте мне показать вам их.

Он кивнул; после чего слуги вывезли вперед большой и богато украшенный короб. Отдернули в сторону занавес, и притихшие гости увидели серую гладь огромного телевизионного экрана. В тот же момент яркие лампы, освещавшие зал, начали постепенно тускнеть. Диана повернула к Мэнверингу нахмуренное лицо; он нежно коснулся ее руки и покачал головой.

Главный зал почти полностью погрузился во тьму, освещаемый только приглушенным светом, исходящим от камина. Свечи незаметно угасали, окруженные зеленью венков; пламя отбрасывало на стены причудливые тени. В наступившей тишине гул ветра, кружившего вокруг главного здания, слышался еще более отчетливо. Теперь уже огни были погашены во всем доме.

— Некоторые из вас, — сказал министр, — оказались здесь впервые. Я объясню вам, что сейчас произойдет. Накануне Рождества все домовые и призраки выходят из своих укрытий. Демон Ганс Трапп покидает свое пристанище и может находиться повсюду. Его лицо черно и ужасно. Он закутан в медвежьи шкуры. Против него выступает Посланец Света, Дух Рождества. Кто-то называет ее королевой Люсией, кто-то — Младенцем Христом. А теперь посмотрите сюда.

Экран засветился.

Она медленно двигалась вперед, словно лунатик, — стройная и одетая в белое одеяние. Пепельные волосы рассыпались по плечам, на голове сверкала диадема из горящих тонких свечей. Позади нее шли Звездные Мальчики с волшебными палочками в руках, одетые в блестящие, переливающиеся одежды, а за ними двигалась небольшая группа детей самых разных возрастов — от малышей до девятидесятилетних. Они крепко держали друг друга за руки и нерешительно двигались вперед, стараясь ставить ноги в одну линию, подобно кошкам, и временами бросали испуганные взгляды по сторонам, рассматривая причудливые тени на стенах, отбрасываемые пламенем свечей.

— Они находятся в кромешной темноте и в томительном ожидании, — едва слышно произнес министр. — Няни оставили их одних. Даже если они будут кричать, их никто не услышит, поэтому они хранят молчание. И она зовет их к себе одного за другим. Они видят ее нежное сияние, льющееся из-под двери, должны подняться и последовать за ней. Здесь, где мы сидим, тепло и безопасно. Под елью их ждут подарки; чтобы добраться до них, детям нужно всего лишь преодолеть толщу темноты, окутывающую их.

Ракурс изображения изменился. Теперь они смотрели на процессию как бы сверху. Королева Люсия твердо ступала вперед. Тени, отбрасываемые пламенем свечей в ее диадеме, плясали по стенам, мерцая и отражаясь на гладких панелях.

— Сейчас они находятся в Длинной галерее, — сказал министр. — Практически над нами. Они не должны спотыкаться и останавливаться, им ни в коем случае нельзя оглядываться назад. Где-то поблизости скрывается Ганс Трапп. И только Младенец Христос может защитить их от Ганса. Посмотрите, как тесно они столпились позади нее в ореоле света!

Внезапно раздался громкий плач, подобный волчьему вою. Казалось, звук идет от светящегося экрана, но вместе с тем будто эхом отражается от стен Главного зала. Младенец Христос повернулся к детям, простирая руки вверх; единый крик распался на множество разноголосых всхлипов, переходя в невнятное бормотание, и вскоре стих. Вместо этого издалека послышались тяжелые равномерные удары, напоминающие бой барабанов.

Диана отрывисто произнесла:

— Мне кажется, в этом нет ничего веселого и забавного.

Мэнверинг ответил:

— И не должно быть. Ш-ш-ш…

Министр спокойно объяснил:

— Арийские дети с самых ранних лет должны познать темноту, которая их окружает, научиться бояться и преодолевать свой страх. Они должны научиться быть сильными — слабые духом не смогли бы выстроить Две Империи, просто не выстояли бы. Здесь нет места слабости! Ваши дети это уже поняли. Дом невероятно большой и полностью погружен во тьму. Но дети преодолеют все трудности и выйдут к свету. Они добьются успеха и станут победителями, как это когда-то произошло с Двумя Империями. По неотъемлемому праву рождения.

Ракурс изображения вновь изменился, и зрители увидели широкую лестницу. Появились идущие в первых рядах небольшой процессии, и колонна начала свой медленный спуск.

— А где наш друг Ганс? — произнес министр. — Ах…

Диана судорожно вцепилась в руку Мэнверинга. На большом экране появилось ужасающее черное лицо; чудище зарычало, пытаясь схватить камеру, но вдруг резко развернулось и огромными прыжками бросилось в сторону лестницы.

Дети пронзительно закричали, сбиваясь в кучу; на лестнице творилось что-то невообразимое, воздух наполнился диким шумом и грохотом. Страшные фигуры скакали и прыгали вокруг детей, протягивая к ним руки и пытаясь схватить. Они пробирались в толпу ребятишек, разъединяя их на группки. Мэнверинг видел: дети настолько растеряны и напуганы, что не знают, что делать дальше. Крики и плач достигли накала, когда вдруг Младенец Христос повернулся к детям и вновь простер руки к небу. Гоблины и прочие чудовища отступили в тень, рыча и скалясь, а процессия медленно продолжила свой путь.

Министр сказал:

— Они уже почти пришли. Это замечательные дети, достойные своей расы. Подготовьте рождественскую ель!

Слуги поспешили вперед с тонкими свечками в руках, чтобы зажечь праздничные огни. Рождественская ель выступила из мрака, озаренная светом, черно-зеленая и величественная. Мэнверинг впервые задумался, каким мрачным темным явлением она была, несмотря на то что сверкала и переливалась сотнями огоньков.

Массивные двери в дальнем конце зала распахнулись, и в комнату неудержимым потоком ворвалась толпа детей. Заплаканные и всхлипывающие, многие потирающие ушибленные коленки, все они, прежде чем ринуться к рождественской елке, остановились и поклонились в знак благодарности удивительному человеку, который провел их через тьму к свету. Когда сняли сверкающую корону и погасили венчавшие ее тонкие свечи, королева Люсия превратилась в обыкновенную маленькую девочку, такую же как и остальные дети, — худенькую, босую, в легком белом платье.

Министр поднялся с места, довольно усмехаясь.

— А теперь, — сказал он, — музыка и всем еще немного вина. Ганс Трапп мертв. Друзья мои и, конечно же, дети, веселого Рождества!

— Прошу меня извинить, — сказала Диана.

Мэнверинг развернулся к ней:

— Все в порядке?

— Да, просто мне хотелось бы развеяться после увиденного.

Он провожал ее заинтересованным взглядом, пока она не скрылась из глаз.

Заговорил министр, взяв его под руку:

— Превосходно, Ричард. Все идет просто замечательно, вы согласны?

— Да, сэр, все прекрасно, — ответил Ричард.

— Так-так. Хайди, Эрна и… Фредерик. Ты ведь Фредерик? Что там у вас? О, превосходно…

Он отвел Мэнверинга в сторону, по-прежнему крепко держа его за локоть. Со всех сторон раздавались радостные возгласы и детские крики: кто-то нашел сани, спрятанные за елью. Наконец министр обратился к нему:

— Посмотрите на них, Ричард. Какие они сейчас счастливые! Я хотел бы, чтобы у меня были дети… мои собственные дети. Иногда мне кажется, я отдал слишком много… Но надежда все еще есть. Я моложе вас, Ричард, вы это понимаете? Вот оно — время молодости!

— Я желаю вам всего самого наилучшего, — ответил Мэнверинг.

— Ричард, вам следует научиться хотя бы иногда отступать от правил. Отдохните немного, вы придаете слишком много значения званиям и высоким должностям. Вы мой друг. Я доверяю вам и ценю вас превыше всех. Понимаете? Сможете ли вы оправдать мои ожидания?

— Спасибо, сэр, — ответил Ричард. — Я все сделаю.

Казалось, министра переполняло всеобъемлющее чувство радости, скрыть которое ему никак не удавалось. Он обратился к Мэнверингу: