Эра адмирала Фишера. Политическая биография реформатора британского флота - Д. Лихарев

Таким образом, основной спор развернулся вокруг вопроса — 4 или 6 дредноутов должны быть заложены по программе 1909 г. В правительстве за Ллойд Джорджем и Черчиллем пошли Морли, Берне, Лореберн и Хэркорт. Главным аргументом «экономистов» против увеличения военно-морского бюджета было подавляющее превосходство британского флота по эскадренным броненосцам додредноутного типа.

Надо отдать должное Фишеру — он не потерял присутствие духа перед лицом могущественной оппозиции. Первый морской лорд подозревал, что Ллойд Джордж и Черчилль не станут биться за свои принципы до конца и, будучи «припертыми к стенке», уступят. Когда во время встречи с ними Фишер высказался за 8 дредноутов, его собеседники заявили: «Хорошо, но тогда мы все уйдем». В письме к Дж. Л. Гарвину адмирал язвительно прокомментировал: «Не такие они дураки» 28. Точку зрения первого морского лорда разделял и виконт Эшер. Его письмо Кноллису свидетельствует, что большинство старой гвардии «великой либеральной партии» не только не одобряет позицию двух не в меру честолюбивых политиков, но и не доверяет им. «Джордж (Д. Ллойд Джордж, — Д. Л.) в один прекрасный день переметнется к тори. …Джордж — это круглый человек в квадратной дырке. Он верит в военный флот, но в настоящий момент вообразил себя представителем радикалов. Поэтому он тащится в хвосте у Черчилля.…Я никогда не поверю, что эти люди будут бороться до конца. Их дело плохо» 29.

К концу января 1909 г. отношения внутри правительственного кабинета окончательно зашли в тупик. 23 февраля Фишер встретился с Остином Чемберленом — влиятельным политиком консервативной партии. На протяжении нескольких месяцев, предшествовавших решающей схватке в Парламенте по поводу военно-морского бюджета, консервативная пресса и политики в самых резких тонах требовали принятия программы строительства 6 дредноутов ежегодно и обеспечения бесспорного британского морского превосходства. Остин Чемберлен и другие лидеры консерваторов призывали морских лордов «стоять до конца» и выражали надежду, что они своего добьются, как это уже было в аналогичной ситуации с программой Спенсера в 1893–1894 гг. Страсти накалялись. Когда 26 февраля «Дэйли Кроникл» сообщила, что в правительстве якобы достигнуто соглашение о 4 дредноутах, Чемберлен взорвался: «Если морские лорды согласились на это, они заслуживают, чтобы их расстреляли, и если вся эта история не вранье, Асквит заслуживает, чтобы его повесили» 30.

Но главную ставку Фишер делал на поддержку премьера Асквита и министра иностранных дел Грея. И не ошибся. Как это часто бывало в Великобритании, когда к власти приходила левая партия, в ее среде всегда находились политики, которые старались показать, что могут быть столь же твердыми и решительными, как любой консерватор. К такой категории либералов, без сомнения, принадлежал Эдвард Грей, и персонал министерства иностранных дел скоро стал выражать «приятное удивление» жесткой политикой нового шефа. Первый морской лорд начал именно с Грея. 4 марта Фишер встретился с министром иностранных дел и имел с ним продолжительную беседу. До последнего момента Грей не видел особой необходимости в расширении морских программ, но после встречи с Фишером его мнение, по-видимому, кардинально переменилось, поскольку адмирал в письме к Эдуарду VII, написанному по горячим следам беседы, не скупился на похвалы главе Форин Оффис: «У Вашего величества есть один замечательный слуга в кабинете министров — министр иностранных дел. Он на голову выше всех остальных» 31.

Грей впервые сталкивался с Фишером непосредственно и еще не имел понятия о тех методах, которыми пользовался старый адмирал. Несколько дней спустя после их беседы глава внешнеполитического ведомства, еще ничего окончательно для себя не решивший, вдруг с изумлением обнаружил, что редактор «Обсервер» Дж. Л. Гарвин уже поведал народу со страниц своего издания, что министр иностранных дел Грей настаивает на закладке 4 дополнительных дредноутов и угрожает отставкой в случае несогласия 32. При этом Гарвин подкреплял свои утверждения авторитетом первого морского лорда. Грей был возмущен и страшно разозлился на обоих. Фишер вынужден был констатировать: «Боюсь, что мы с ним отдалились, но теперь уже ничего не поделаешь и лучше всего помалкивать» 33.

Приближалась кульминация кризиса — решающая схватка между противоборствующими группировками по поводу военно-морского бюджета в парламенте. Пропагандистская машина работала на полную мощность. Английской публике, обезумевшей от страха перед морской блокадой и вторжением, нагнетаемого прессой, 6 дредноутов в под уже казалось мало; Чеканная фраза, брошенная депутатом парламента от консерваторов Джорджем Уиндхемом — «Мы хотим восемь и восемь просим!» — стала лозунгом британских ультрамаринистов.

Дебаты по военно-морскому бюджету в палате общин начались с выступления Маккенны 16 марта 1909 г. Морской министр, просто и печально поведал депутатскому корпусу об усилиях, предпринимаемых в Германии по строительству военно-морского флота и подрыву британского господства на морях. В связи с угрожающей ситуацией Маккенна потребовал увеличения ассигнований на морское строительство на 2 823 000 ф. ст. в 1909–1910 финансовом году по сравнению с предыдущим и закладку 6 дредноутов ежегодно34. Маккенна отстаивал свои взгляды решительно, его аргументы были продуманы и обоснованы, но в одиночку выиграть это дело ему бы ни за что не удалось. Политический вес морского министра был явно недостаточным. Но в решающий момент на чашу весов Адмиралтейства был добавлен авторитет Эдварда Грея.

29 марта 1909 г. шеф Форин Оффис произнес перед палатой общин одну из самых важных речей в своей жизни. Грей начал с того, что лично ему не нравится наметившаяся за последнее время во всех европейских державах тенденция к увеличению расходов на военные флоты и армии. Но, к сожалению, всеобщее разоружение пока что невозможно, а одностороннее разоружение не решит проблемы. Великобритания не может себе позволить сокращение военно-морского бюджета, поскольку это может повлечь за собой введение всеобщей воинской повинности и, в конечном счете, к утрате ею своего суверенитета. В отличие от Германии, для Англии военный флот был и остается основой ее обороны и жизненно важным фактором ее существования. В связи с вышеизложенным, министру иностранных дел представляется, что Германия должна первой предпринять шаги по сокращению своего флота, и тогда Британия со своей стороны также сделает шаг навстречу. Такая договоренность, естественно, должна базироваться на превосходстве британского военного флота. Если она будет достигнута, сказал в заключение министр иностранных дел, Европа получит стабильный и гарантированный мир 35.

Речь Грея произвела большое впечатление в палате общин и как считает профессор Роббинс, министр иностранных дел в значительной степени несет ответственность за наращивание военно-морского бюджета Великобритании в 1909 г. Чаша весов качнулась в сторону ультрамаринистов. Теперь решающее слово было за премьером. Недаром военно-морской официоз «Нейвал энд Милитари Рекорд» еще за четыре года до описанных событий восклицал: «…K счастью, у нас есть мистер Асквит»36. И либеральный премьер оправдал надежды своих адмиралов. На открывшемся очередном заседании кабинета министров Герберт Асквит «с подачи» Грея заявил, что военно-морской бюджет должен быть пересмотрен. И он был пересмотрен! Компромисс, найденный главой кабинета, поистине был невообразим. «В конце концов, — писал Черчилль, — было найдено удивительное и любопытное решение. Адмиралтейство требовало 6 кораблей, «экономисты» предлагали 4, и в заключение мы сошлись на 8» 37. Таким образом, Маккенна и Фишер выиграли это политическое сражение. Военно-морское ведомство добилось увеличения бюджета на строительство флота на 3 млн. ф. ст. и вместо требуемых 2 дополнительных дредноутов получило 4. Строительство 8 дредноутов одновременно — это был максимальный предел возможностей британского военного судостроения того времени. Причем дело упиралось не в верфи и строительство корпусов, а в отсутствие достаточных мощностей по сооружению башен и орудий главного калибра.

Как и ожидалось, два главных «борца за социальную справедливость» — Ллойд Джордж и Черчилль — в отставку не подали, а позорно капитулировали. Стремление удержаться в министерских креслах перевесило моральные принципы. О принципиальности Ллойд Джорджа здесь уже говорилось. Что касается Черчилля, то лучше всех о нем в данной ситуации сказал Морли. Наблюдая «крестовый поход» за разоружение, возглавленный молодым честолюбивым политиком, он предположил: «Если Черчилль когда-нибудь станет морским министром, он потребует не восемь дредноутов, а шестнадцать» 38.