Вынужденный брак - Татьяна Герцик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Саша напряженно молчала, ожидая продолжения. Не дождавшись сочувствия, Инга продолжала между трагическими всхлипываниями:
– Мне кажется, что он собирается вернуться к вам. Я понимаю, у вас ребенок, но у меня ведь тоже будет малыш. Честно говоря, я просто не знаю, что делать!
Не понимая, почему ей не нравится эта так красиво страдающая посетительница, Саша буднично посоветовала:
– А вы обратитесь за помощью к отцу Юрия, Евгению Георгиевичу. Вы с ним знакомы? – Инга согласно кивнула, промокая глаза батистовым платочком. – В свое время именно он заставил Юрия жениться на мне в аналогичной ситуации. Правда, не знаю, будет ли он вмешиваться в этот раз. Как вы знаете, история повторяется – сначала в виде трагедии, потом в виде фарса. Но попросить у Евгения Георгиевича помощи вполне можно. Он отзывчивый человек. Только не знаю, как в этот раз на это отреагирует Юрий.
Инга поспешно сказала:
– Он нормально отреагирует, если поймет, что с вами ему ничего не светит. Извините, что спрашиваю, но какие у вас отношения?
Саша меланхолично пожала плечами. Что можно было сказать на это? Что она хотела бы, чтобы отношения были нежными, серьезными, но этого никогда не будет? И что у него на уме одно – сделать ее своей любовницей, и не более того? Ничего этого, естественно, не сказала.
– Никаких. У нас есть общий ребенок, это, конечно, накладывает определенные обязательства на нас обоих, но, кроме этого, нас ничто не связывает. – И она прямо посмотрела в лицо удовлетворенной этим высказыванием Инге.
– Я буду вам очень признательна, если вы и впредь не станете давать Юрию повода усомниться в вашей неприступности. Хотя таких мужчин, как Юрий, недоступность только разжигает.
Саша тихо усмехнулась и перевела взгляд на Павла, намекая, что Юрий не один такой.
– Скорее, это черта всех мужчин. Им нравится быть завоевателями. Что само дается им в руки, они не ценят.
Павел хотел было возразить, что он вовсе не такой, но тут в комнату вбежала Аня со своей замечательной куклой.
– Дядя Павел, а вы знаете, что Маша умеет говорить «мама» и «папа»?
Саша хотела было отослать дочку обратно, но Инга поднялась и начала прощаться.
– Не буду вам больше мешать. Я сказала всё, что хотела. Мне очень стыдно, что я наступила на те же грабли, что и вы, Саша, но это просто доказывает наше внутреннее родство. – Поднявшегося с явной неохотой Павла она вернула обратно в кресло королевским жестом руки. – Сиди, сиди! Я же вижу, что тебе не хочется уходить. За меня не волнуйся – я поймаю машину.
Успокоенный Павел благодарно ей улыбнулся и взял у Ани куклу, с нарочитым восхищением слушая, как та писклявым голоском выводит слова, звучавшие в ее исполнении весьма странно. Саша пошла провожать гостью, стараясь казаться всё такой же бесстрастной.
Одевшись, Инга с пафосом призналась:
– Знаете, я так боялась к вам идти! Если бы не Павел, никогда бы не пошла! Но спасибо вам за помощь и поддержку! Никогда не забуду вашей доброты!
Она ушла, и Саша расслабилась. Гостья казалась на редкость решительной особой, и эта нарочитая беспомощность выглядела откровенно фальшивой. И вообще что-то в этой истории было ненатуральным. Она чувствовала себя как в театре, где перед ней двое актеров разыграли миленькую пьеску под названием «Открытие истины, или Кто главный злодей»?
Неохотно вернувшись в комнату, где Павел увлеченно играл с Анютой, закрыла глаза и прислушалась, пытаясь, по его примеру, распознать фальшь в его голосе. Но, казалось, он был искренне увлечен бесхитростной игрой.
Аня изображала из себя строгую, но справедливую мать, а он добродушного и слишком снисходительного отца. Кукла выступала в роли непослушной дочери. Не желая мешать, Саша вышла на кухню, поставила чайник и вынула из буфета пачку печенья. Спохватившись, пошла в прихожую и сняла с полки подаренную коробку конфет.
Села за стол, положив голову на руки, и задумалась. Что ж, визит прошел гораздо лучше, чем она ожидала. Никаких сцен и оскорблений, к которым она внутренне приготовилась, увидев подругу Юрия, не было. Если оставить в стороне некоторую театральность, то Инга и в самом деле производила впечатление страдающей женщины.
А что была такой напряженной, хотя и пыталась это скрыть, вполне можно понять, ведь ей пришлось идти к предполагаемой сопернице, к тому же с пренеприятным для той известием. Что она, Саша, вовсе не претендует на любовь и привязанность Юрия, Инга не знала.
В кухню ворвалась лихая парочка.
– Ага, мама решила одна съесть и конфеты, и печенье! – они заскакали вокруг нее, не давая вставить ни слова. – Давай делись, делись!
Несколько натужно засмеявшись, Саша налила всем чаю, открыла коробку конфет, и они принялись за чаепитие, напоминая хорошую дружную семью.
Несколько позже Павел, заглядывая ей в лицо, с некоторым смущением спросил:
– Ты на меня не сердишься?
Она высоко вскинула ровные брови:
– За что?
– Ну, я Ингу сюда притащил.
Сухо заметив:
– Каждый заботится о собственных интересах. Это естественно. – Она положила в рот конфету и затихла, задумчиво глядя в окно.
Это прозвучало с достаточно прозрачным намеком, и Павел притих, выискивая следы досады на ее бесстрастном лице. Потом послушно согласился:
– Конечно. – и, не выдержав, спросил: – Саша, почему ты такая безразличная?
Она отпила глоток чаю, ничего не ответив. Он продолжал, не в силах оставить всё как есть.
– Я думал, тебя это известие как-то заденет, а ты сидишь такая спокойная, как будто тебе и в самом деле всё равно.
– А почему мне должно быть не всё равно?
– Ты же до сих пор влюблена в Юрия. Не отпирайся, я сам видел у тебя взгляд такой… нежный, когда ты на него смотришь.
Она мягко поправила:
– Я смотрю не на Юрия, я смотрю в прошлое. Тогда я его любила. Естественно, что-то еще осталось в душе, то, что не поддается уничтожению. Но ты не волнуйся, я не путаю прошлое с настоящим.
Он хотел еще что-то добавить, но она предупреждающе подняла руку:
– Всё! Оставим самокопание! Ты лучше скажи, для чего ты привел сюда эту Ингу?
Он непонимающе покосился на нее.
– Она же всё тебе сказала.
– Она старалась для себя, а вот что нужно тебе, раз ты так стараешься принизить Юрия в моих глазах? Хотя он для меня давным-давно голый король.
Эти последние слова обнадежили парня, и он решил кинуться в омут с головой.
– Просто я тебя люблю!
Скептически прищурив один глаз, она недоверчиво усмехнулась.
– Неужели? И которая же по счету эта твоя большая любовь? Только не говори мне, что номер будет однозначный!
Павел искренне обиделся. Вот так всегда! Какие всё же женщины циничные! Начинаешь им говорить о высоких чувствах, а они в лицо тебе смеются! Но сказать ей об этом не решился. Очень серьезно произнес: