Вынужденный брак - Татьяна Герцик

Ему показалось, что ей очень хотелось добавить: Который будет моим мужем, – но она сдержалась, лишь ласково потеревшись щекой о его ладонь. Его покоробил этот нарочито беззащитный жест, похожий на мурлыканье ласкового котенка, и вновь захотелось сбежать, но просто так, без причины оставить влюбленную в него женщину он не мог. Не стоит культивировать в себе жестокость, он и так достаточно ею в жизни пользовался.

На следующий день решил заняться Павлом, настойчивость которого давно уже его беспокоила. Звонить и предупреждать дружка о своем приходе не стал – не сбежал бы. Пашкин отдел располагался на другом конце здания, поэтому пришлось поколесить по бесконечным коридорам. Павел был на месте: удобно уложив ноги на соседний стул, мечтательно пялился в окно.

Юрий скинул ноги дружка с их удобного ложа и, повернув стул, сел на него верхом, оказавшись к Павлу лицом к лицу. Быстро глянул по сторонам, убедился, что остальные сотрудники от них достаточно далеко, чтобы не вникать в их приватную беседу.

Впился в него презрительным взглядом, от которого тот должен был почувствовать себя по меньшей мере неуютно, но напрасно. Самоуверенного Пашку очень трудно было выбить из колеи, тем более подобной ерундой.

Лениво прищурив глаза, он всматривался в чеканное лицо бывшего друга. Оно вовсе не внушало ему священного трепета, как надеялся Юрий. Помолчав еще пару минут, Пашка довольно дружелюбно произнес:

– Ага, ты мне мораль пришел прочитать о недостойном поведении и прочем? А в чем дело? Собаку на сене из себя усиленно изображаешь? Или у тебя более креативные планы?

Юрий напористо проговорил:

– Не смей играть с Сашей! Она очень ранимый человек!

Павел подхватил, вполне согласный с этим тезисом:

– Верно! Вот я и пытаюсь залечить раны, нанесенные тобой!

Юрий саркастически оскалил зубы, растянув губы до чуть видных зловещих полосок, отчего стал похож на дикого волка, защищавшего свою добычу.

– Странный способ лечения – залечивать старые раны, нанося новые!

Павел отрицательно покачал головой, не выходя из мечтательно-эйфорического состояния.

– Не собираюсь я ее обижать. У меня вполне серьезные намерения. В отличие от тебя, кстати. Мне Инга сказала, что ты регулярно там пропадаешь. И не говори мне, что просто моточек с шерстью держишь, чтобы Саше удобнее вязать было или с дочуркой в куклы играешь. Всё равно не поверю.

Юрий призадумался. Саша не так уж часто вязала. Значит, соперник был у нее совсем недавно, раз видел ту кружевную вещицу. На душе у него стало еще противнее, и он с откровенной угрозой в голосе рявкнул, склонившись к строптивцу еще ниже:

– Отстань от нее, ты слышишь? Других баб вокруг мало, что ли?

Тот по-мальчишески заупрямился:

– Таких вообще нет! Она уникальна! Я, когда с ней сижу, чувствую себя не заурядным парнем из двадцать первого века, а рыцарем из шестнадцатого! Знаешь, как это тонус поднимает!

Не выдержавший скрытой насмешки Юрий схватил парня за грудки и крепенько тряхнул. Тот возмутился:

– Это еще что такое? Драка на рабочем месте! Да тебя премии надо лишить, чтобы не рукоприкладством занимался, а делом! К тому же ты бьешь чужих сотрудников! Я понимаю, собственных бы воспитывал! У тебя в лаборатории черт знает что творится!

От этой издевки у Юрия голова пошла кругом, он забыл, где находится, забыл свое намерение поговорить без насилия, спокойно, и одним рывком вытащил Павла из его уютного кресла. Размахнувшись, уже хотел от души врезать тому промеж глаз, когда к ним подбежала лаборантка Зиночка. Прыгая вокруг них и махая руками, как боксер на ринге, своим на редкость резким голосом возбужденно проверещала:

– Юрий Евгеньевич! Вы что, Павла бить собираетесь?!

Сказано это было с огромным воодушевлением. Чувствовалось, что она непременно приняла бы в этом приятном дельце посильное участие, будь это где-нибудь в более подходящем месте. От этого иерихонского гласа Юрий опомнился, крепенько постучал противника по плечам, оставляя на память синяки, и небрежно бросил девице:

– И не думаю. Просто мы немного увлеклись. Пошутили, одним словом. – И ушел, оставив Зину разочарованно смотреть на так и не побитого Пашку.

Поправив воротник, тот по-детски показал язык лаборантке и она огорченно ушла, досадуя на себя. Не вмешалась бы, возможно, этот ловелас и получил бы по заслугам. В свое время она тоже попалась на удочку этого местного сердцееда и до сих пор не могла простить ни себе, ни ему, их недолгого романа.

В субботу Юрий отправился к Саше без предупреждения. Надеялся просто поговорить с ней о чем угодно, о природе, о погоде, чтобы загладить те глупости, что наговорил ей в последний раз. Но не получилось. Она была дома, но на порог его не пустила.

Заявив через дверь:

– Подожди! – быстро одела Анюту и вывела за порог, строго наказав Юрию: – Чтобы в три часа малышка была дома! – и захлопнула дверь.

Он сердито смотрел на запертую дверь, как на преграду, которую нужно непременно разрушить. Девочка, не понимая, почему они медлят, робко потянула его за рукав. Он перевел взгляд на нее и вспомнил об отцовских обязанностях.

– Куда бы ты хотела пойти? – он не представлял, где можно развлекаться с четырехлетним ребенком.

Дочь мудро предложила:

– Оля недавно ходила в зоопарк. Говорила, что там клево.

Папашка машинально поправил:

– Интересно, ты хотела сказать? Ну хорошо, зоопарк, так зоопарк.

Поехал на набережную, где, по его памяти, когда-то был вход в зоопарк. Он и в самом деле оказался там, правда, очень изменившийся. Поставив машину на платную стоянку, купил два билета и начал осмотр с указующего пальца, нацеленного на медвежьи клетки.

Бурых медведей не было, они залегли в зимнюю спячку, и он долго объяснял это разочарованной девчушке. Она утешилась только тогда, когда он пообещал ей непременно прийти сюда летом, когда медведи будут баловаться и играть в своих просторных вольерах.

Зато их порадовали белые мишки, шатавшиеся по своему вольеру и выпрашивавшие подачки у посетителей. Сотрудники зоопарка поступили очень мудро: чтобы зверей не кормили чем попало, на всей территории стояли киоски, в которых продавалось то, что можно было дать тому или иному зверю.

Купив пакет с нарисованными на нем белыми медведями, он позволил Анюте передать пакет служителю, который и отдал содержимое небольшому симпатичному мишке, тут же этот подарок сожравшему.

После медведей указатель подвел их к слоновнику, огромному длинному зданию из серого бетона со стойким специфическим запахом. В нем было очень тепло, даже жарко. Юрий прочитал дочери табличку, висевшую на ограде, отделяющей посетителей от животного: – Слон Джонни. – И перечислил еду, что тот съедает за день.