Мастер снов - Наталья Турчанинова

Земля постепенно удалялась, а небо приближалось. Только на крыше его можно было разглядеть по-настоящему. Не узким тоннелем между бесконечных стен высотных зданий, а огромным куполом, испещренным облаками, спиралями звезд, прерывистыми полосами ливня или лентами снега. Место, где всегда можно остаться наедине с собой.

Я поднимался быстро и уверенно. Вот только снова начался прекратившийся было дождь. Камень стал скользким, и, когда я влез на первый карниз – вдоль десятого этажа, – потребовался небольшой отдых. Снизу меня не было видно – огромные каменные изваяния, стоящие на этом уровне, отлично скрывали любого пожелавшего спрятаться в их тени. За щитом статуи воина я нашел несколько пустых бутылок. Здесь явно бывали до меня.

Пара минут отдыха, и я полез выше. Город под ногами светился реками огней. Людей было не видно – по тротуарам текли, сталкиваясь друг с другом, крутясь и покачиваясь, разноцветные паруса зонтов. Облитые светом и дождем машины неслись по дорогам, ныряя в тоннели, дружно останавливаясь на светофорах и снова устремляясь вперед. Здания напротив отражали гирлянды сверкающих фонарей ледяными склонами стен.

Шум города стал звучать отдаленной, смазанной мелодией – ее все сильнее заглушало мощное пение ветра. Его порывы обрушивались на меня внезапно, толкали в бок и окатывали холодным дождем. Скоро я перестал обращать внимание на пейзажи Полиса, сосредотачивая все внимание на подъеме. Пару раз нога поехала по мокрому камню, пришлось снизить скорость. Но я продолжал ощущать огромное пустое пространство вокруг, наполненное стремительными каплями, гулом и ветром. Восторженный азарт, который всегда охватывал меня на высоте, сменялся приступами чувства опасности, оно окатывало с ног до головы и поднимало дыбом волосы на затылке.

Тридцать седьмой этаж приближался. Последний рывок, и вот я уже стою на карнизе. Еще немного отдыха. Мышцы рук и ног поднывали от напряжения и усталости. Я постоял, прислонясь спиной к стене, и начал двигаться в сторону окна. Улица внизу стала выглядеть как деталь игрушечного макета. Справа растеклось темное пятно парка, за ним возвышалось светящееся колесо обозрения. Все остальное закрывали дома. В другое время я полюбовался бы пейзажем, сейчас медлить было нельзя.

Я отсчитал десять окон, бесшумно пробираясь мимо них. Все они были темными. По огромным стеклам, завешенным изнутри плотными шторами, текли струи дождя. Бесконечный шелест и стук капель заглушали мои шаги. Возле одиннадцатого проема я остановился.

Отмычка сработала, оконный замок щелкнул едва слышно, я вытащил из кармана старые, тонкие перчатки, надел, затем открыл раму и прислушался. В номере было тихо. Я аккуратно ступил на подоконник и, стараясь двигаться как можно более бесшумно, спустился на пол. В комнате было темно, но света, лившегося от немногочисленных фонарей на фасаде здания, оказалось достаточно. Сильно пахло цветами. На столике недалеко от окна белел букет лилий и небольшая карточка с золотым вензелем отеля. Проходя мимо, я прочитал машинально: «Уважаемый господин Феликс… мы рады приветствовать…» Стандартное любезное обращение к постоянному клиенту.

Также здесь стояло несколько кресел, в одном валялся темно-синий махровый халат. Бар с напитками отсвечивал тусклым стеклом. Я перемещался медленно и плавно, ни к чему не прикасался и оглядывался с любопытством. Номер был явно из самых дорогих.

Следующая смежная комната оказалась кабинетом. То, что мне нужно. Я обошел массивный стол на гнутых ножках, вновь вынул отмычку из кармана, осторожно вставил в прорезь замочной скважины, повернул на миллиметр, потом еще на один, чуть надавил и услышал сухой щелчок. Ящик был отперт. Я выдвинул его и увидел плоский кожаный футляр не больше спичечного коробка. Быстро взял, задвинул на место ящик и поспешил к окну. Дело сделано. Восторженный азарт от почти завершенного приключения пробежал по спине легким ознобом. Но его сменило жгучее любопытство. Что в футляре, который теперь лежал во внутреннем кармане моей куртки, под молнией? Ради чего я рисковал, забираясь так высоко? Какой секрет скрывал от меня Янс?

Я задержался на мгновение, на долю секунды, всего лишь подумав, не рассмотреть ли таинственную вещь поближе. И это мгновение все решило. Я даже не слышал, как открылась входная дверь. Он просто появился в дверном проеме. Высокий широкоплечий мужчина с темными кудрявыми волосами. Вряд ли незнакомец был на самом деле таким огромным, но мне он показался просто гигантом. Я бросился в окно, прыгнул на карниз и, как только сумел быстро на мокрых камнях, поспешил прочь. Десяток шагов по скользкому мрамору, я даже не мог обернуться, чтобы посмотреть, не преследует ли он меня. Нет, вряд ли, ни один человек в своем уме не станет рисковать жизнью, балансируя на узком выступе, залитом дождем.

Едва эта успокаивающая мысль мелькнула в голове, как на мое плечо опустилась тяжеленная ладонь, железные пальцы вцепились в предплечье, рывком останавливая. Я чуть не потерял равновесие, под ногой качнулась пустота, наполненная каплями дождя и электрическим светом, холод стиснул горло, не позволяя издать ни звука. Вторая рука перехватила меня поперек туловища, выдавливая из легких весь воздух. Он поднял меня в воздух, кроссовки соскользнули с парапета, и я увидел далеко под ногами улицу, светящиеся островки магазинов, разноцветную массу зонтов. Я инстинктивно вцепился в руку преследователя. Пустота жадно разинула рот, готовясь проглотить меня. Сердце сжалось, пропуская удар. Сейчас он меня сбросит. Но мужчина, подержав еще мгновение над далекой улицей, снова встряхнул меня и поволок обратно в номер. Кроссовки беспомощно скользили по камню, в лицо летели брызги, я видел удаляющийся угол здания, до которого не успел добраться, вспышки ярких огней, плечо незнакомца, угол его сжатой челюсти, быстро мокнущие волосы, но по-прежнему не видел лица. А в голове билась одна-единственная мысль: «Он не сбросит меня… нет, он не сбросит меня сейчас… пока он меня не сбросит вниз».

Мужчина добрался до окна, швырнул меня в комнату. Я рухнул на пол, задел спиной столик с цветами, и тот с грохотом обрушился, ваза разбилась. Хрустя ботинками по осколкам, хозяин украденной вещи подошел ко мне, наклонился, сгреб за куртку на груди, подтянул ближе к своему лицу и произнес:

– Где он? – В его голосе клокотала неудержимая, бешеная ярость.

Я смотрел в его светло-желтые глаза, полыхающие настоящим безумием, и не мог выдавить из себя ни звука, не мог даже пошевелиться. Как кролик перед удавом.

– Где он?! – повторил мужчина и встряхнул меня так, что клацнули зубы, а затем начал обшаривать мои карманы.

Грубо, резко, и мне показалось, что точно так же он может вывернуть наизнанку и меня самого, обрывая куски ткани и выдирая подкладку.

– Где он, я спрашиваю?!

Он нашел футляр, и я словно в замедленной съемке увидел, как его пальцы сжимают маленький предмет, кулак заносится для удара. Перед глазами мелькнула белая карточка на столе, и я вскрикнул единственное, что можно было сказать:

– Феликс! Пожалуйста!!

Кулак обрушился на мою скулу, хотя должен был сломать мне нос, и боль оказалась не такой сильной, как я ждал. Он сдержал силу удара. Сквозь легкий, оглушенный туман я почувствовал, что Феликс взял меня за отворот куртки, приподнял и снова поволок куда-то. Распахнутое окно приблизилось. «Вот теперь он меня выбросит», – всплыла на удивление спокойная мысль, но внутри все съежилось в ожидании падения и удара. Я дернулся, но, наверное, так слабо, что он этого даже не заметил.

Мужчина задержал шаг, словно раздумывая, затем резко захлопнул открытую створку, заломил мои руки за спину, вытащил из кармана куртки нечто блеснувшее сталью, защелкнул на моих запястьях ледяные браслеты и отпустил. Я снова рухнул на пол, вывернутые плечи свело болью. И мне хватило секунды, чтобы осознать – я пристегнут наручниками к батарее.

Феликс неспешно отошел, давя цветы и осколки вазы, взял стул, вернулся, поставил напротив меня и сел, положив ногу на ногу. Он выглядел успокоившимся. Но я даже предположить не мог – что лучше, его спокойствие или ярость.

Несколько мгновений он рассматривал меня, затем спросил:

– Ну, и кто ты такой?

– Меня зовут Аметист… Мэтт, – выговорил я, стараясь, чтобы мой голос не слишком дрожал.

– Ты знаешь, что тебе очень повезло, Аметист? – Он усмехнулся, и только теперь я смог рассмотреть его лицо.

Обычное, ничем особенным не выделяющееся. Ровный нос, сглаженные скулы, крепкий подбородок, и только светло-желтые глаза, оттененные густыми бровями, казались странными, пугающими.

– Знаю. Спасибо, что не выбросили меня.

– Ты назвал меня по имени, – ответил он, и это прозвучало неожиданно миролюбиво, хоть и насмешливо.

Значит, этого было достаточно? Удивляться я не успевал. Впрочем, как и делать выводы. Скула, по которой он врезал кулаком, болела, на ней наверняка наливался внушительный синяк, глаз заплывал. И что-то подсказывало – один неверный ответ, неверное движение, и Феликс озвереет снова.