Все женщины - химеры - Гай Орловский

- Да что вы все, - сказал я, - быстрее меня ни одна мышь не удирает! А когда обедать зовут, то я вообще всегда первый.

Фицрой переспросил:

- А что, он когда-то был шустрее?

Рундельштотт отмахнулся.

- Я смотрю на то, что он может. Когда настоящий. А сейчас двигается, как муха на морозе.

- Мдя, - промычал я. Украденный и для меня конь уже оседлан, оставалось только потуже подтянуть подпругу, но и это сделал Фицрой, пока я привязывал за седлом мешок с винтовкой.

Я поднялся в седло, так как Фицрой подсадил Рундельштотта.

- Готовы, черепахи?

Фицрой, не отвечая, послал коня в сторону кромки леса.

Я снова пропустил их вперед, Фицрой достаточно опытен, ощутит неприятности за милю, а явных засад быть не должно, опасаться нужно как раз погони.

Хорошо бы оставить на дороге парочку мин, это задержало бы погоню, но, увы, ничего, кроме винтовки, плюс пистолеты, что хороши в одиночных схватках, но не защитят от пущенной арбалетной стрелы в голову или парочки стрел с тетивы даже неумелых лучников.

Да, наше нижнее белье, так я решил называть горнолыжный костюм, смягчит удар арбалетной стрелы и меча, но могут остаться кровоподтеки, слыхал о случаях, когда слишком уж понадеялись…

Я держался стремя в стремя с Рундельштоттом, старался узнать побольше о королевстве Антриаса и о самом короле, о котором столько слухов.

Рунделmiтотт, что значит кабинетный ученый, об окружающем мире знает удивительно мало, а его похитители вообще не разговаривали при нем о короле и его планах.

В какой-то момент холодный ветерок прошелся по моей шкуре, я дернулся и завертел головой. Деревья впереди на дороге странно и очень одинаково изогнулись, словно весь лес нарисован на гигантском холсте, который небрежно дернули сбоку. За пару секунд все вернулось на свои места, но тут же лес и даже далекие горы выгнулись серединой вбок, только вершинки и комли остались на местах.

Фицрой тоже заметил, но сразу же посмотрел на Рунделmiтотта, потом на меня.

Я сказал раздраженно:

- Это не я точно!

- Тогда старик?

Я помотал головой.

- Может, природный феномен?… Мастер, вы такое уже видели?

Рундельштотт проговорил дрогнувшим голосом:

- Нет, никогда… но читал, что такое бывает, когда новичок произносит заклятие Рагнера… Это очень опасно, но в первую очередь для того, кто им пользуется.

- Да пошел он в задницу, - крикнул я. - С миром что?

Он покачал головой.

- Мир восстанавливается, как его ни растягивай. А вот тому, кто пытается заполучить власть…

Я охнул:

- Над миром?

Он поморщился.

- Над его частью. Этот недоумок наверняка где-то близко.

- Я думал, - сказал я, - чародеи такой мощи должны быть… ну, умными. Это же грубая сила не от ума, а умная сила… гм… от магии?

Он вздохнул, покачал головой.

- Не всегда. Иногда каким-то недоумкам просто везет. Например, удается расшифровать какое-нибудь древнее заклятие, что оказывается очень мощным.

Фицрой взглянул на меня, сказал лицемерно:

- Ну зачем уж так откровенно… Наш Юджин не совсем уж и конченый недоумок, у него бывают проблески. Хотя он и не научился у вас такой великой… гм, мудростью это не назовешь, да и удивился бы я безмерно, если бы Юджин мудрствовал, но кое-что почерпнул, почерпнул…

Рундельштотт взглянул на меня чуточку беспомощно.

- Почерпнул, - подтвердил я. - Наш мастер в силу своей гениальности бывает рассеян, то правду скажет, то как пользоваться заклятием объяснит невзначай…

Фицрой чуть подал коня в сторону.

- С тобой опасно даже садиться рядом!

- Не садись, - ответил я. - Я сам все съем.

Он посмотрел несколько странно.

- Правда?… Хорошо-хорошо… Не буду мешать.

Рундельштотт пробормотал:

- Юджин, а ты не слышишь погоню?

- Нет, - ответил я быстро, - у меня чувствительность пока пониженная. Вон даже шуточки Фицроя для меня какие-то странные, хотя он и старается, из полинялой кожи лезет.

- Погоня, - повторил он. - Уже давно.

Я спросил нервно:

- Так почему молчали?

- Они держались на расстоянии, - сообщил он. - А сейчас к ним прибыло подкрепление на свежих конях. Из расположенных вблизи границы с королевством Нижних Долин застав.

- Догоняют?

- Да, - ответил он хмуро. - А впереди река. Вверх по течению есть мост…

- Знаю, - сказал Фицрой, - мы по нему проходили. Но он далековато.

- А если попытаемся пройти к нему, - сказал Рундельштотт, - нас перехватят. Ладно, тогда прямо…

Фицрой стиснул челюсти, я видел рифленые желваки и сдвинутые над переносицей брови, однако он смолчал, только пустил усталого коня в галоп.

Реку мы услышали до того, как деревья раздвинулись, и даже раньше, чем открылся заросший густым кустарником берег. Навстречу воздух пошел влажный, прохладный, а еще стало слышно, как волны с разгона шумно и нагло бьют в беззащитный берег.

Фицрой впереди резко натянул повод.

- Хуже, - крикнул он, - чем я боялся!

Мы с Рундельштоттом подъехали ближе, сердце мое тревожно сжалось. Эта река казалась мне не такой широкой и бурной, но мы переходили ее по мосту, а мосты все-таки строят в самых узких местах, здесь же и ширь, и скоростное течение, что унесет нас с конями вместе…

- Ученых ослов в середину! - крикнул я.

Фицрой оглянулся дико, а Рундельштотт тяжело

слез с коня, тот послушно двинулся за ним, а чародей как в забытьи приблизился к самой кромке воды.

Фицрой нервно оглянулся, но теперь и я услышал далекий собачий лай, даже треск кустов и крики всадников.

Рундельштотт тяжело вздохнул, его вытянутые вперед руки дрогнули, он с усилием растопырил пальцы и закрыл глаза.

Фицрой напомнил нервно:

- Погоня с другой стороны!

Рундельштотт прошептал, словно в забытьи:

- Я не боевой маг…

Фицрой покосился на меня.

- Да? Но других учить - получается.

Мне вдруг почудилось, что старый чародей остановит воды реки, и мы перейдем на ту сторону посуху. Однако Моисею было легче, морские воды стоят на месте, а здесь река достаточно бурная, скорость такая, что любого всадника утащит по течению, а там разобьет о камни, если не утопит раньше.

Фицрой, поглядывая то на мага, то на реку, покинул седло и взял под уздцы своего коня и коня чародея. Рундельштотт начал проговаривать заклятие, я видел, как он произносит с огромным трудом слова на древнем языке, словно ворочает камни, лицо побледнело, а на лбу проступили мелкие крапинки пота.

Фицрой вскрикнул:

- Это что… это что?… Мы сумеем?…

На берегу сразу от наших ног и до самой воды послышался сухой треск, пощелкивание. Я охнул, видя, как целый участок земли с камешками превращается в обледенелую глыбу, из которой торчат стебли речной травы.

Вода у берега странно затихла, стала серой и ровной. Я наконец сообразил, что случилось, а Фицрой уже сделал осторожный шаг, пробуя подошвой, и потащил за собой обоих коней.

Лед потрескивает, дорожка такая, что едва позволяет пройти двум плечо в плечо, а для пугливого коня и этого может показаться мало, но, похоже, Рундельштотт что- то нашептал и коням, хотя мне показалось, коней сумел успокоить Фицрой, а Рундельштотт, как он сказал, может только с неживой природой.

Ледяная дорожка нарастает впереди, выдвигаясь, как лезвие исполинского меча. Волны перехлестывают и поверху, хотя основная масса проносится под ледяным мостом.

Фицрой двинулся впереди, время от времени вопит, что лед истончается, надо добавить, и Рундельштотт, уже смертельно бледный, приподнимает вытянутую руку, словно указывает вдаль и говорит что-то типа: здесь будет город заложен назло надменному соседу…

Я тащу за собой испуганного коня в арьергарде, то и дело оглядываюсь, в лесу уже гам, шум, треск кустов и собачий лай все ближе.

Мы дошли только до середины реки, когда на берегу распахнулись кусты. Сразу в трех местах выметнулись собаки, а за ними псари на длинных поводках. Один с двумя собаками бросился было за нами, но быстро истончающийся лед разом проломился.

Их не унесло бурным течением только потому, что оказались в воде близ берега. Собаки выскочили с визгом, люди с проклятиями, но из кустов и из-за деревьев выскакивают все новые преследователи.

Трое подбежали к самой воде и, уперев арбалеты в землю, начали быстро натягивать тетивы.

- Щас, - сказал я саркастически. - Лучше колдуна своего позовите…

Только один успел вложить стрелу в паз и поднял арбалет к плечу. Я всадил в него две пули, остальные попытались попятиться, но я стрелял и стрелял, пока все не рухнули лицом вниз. Один из лордов подхватил арбалет и повернулся в мою сторону.

- Зря, - крикнул я. - Брось!

Он прижал приклад к плечу и повел в мою сторону прицелом. Я торопливо выстрелил трижды. Его тело задергалось, все три пули попали в грудь, хотя расстояние уже весьма, но я стреляю все точнее и точнее, пора начинать себя уважать.