Цезарь Каскабель - Жюль Верн

Как только все смолкло, Чу-Чук начал читать нараспев, тоном английского проповедника, нечто вроде молитвы к своим Богам.

Вдруг ему ответил голос — да, могучий голос, который слышно было в самых далеких уголках грота.

О, чудо! Голос этот выходил из клюва одного из богов с правой стороны. Вот что он изрек на довольно отчетливом русском языке:

— Иностранцы, которые пришли с востока, священны. Зачем ты их задерживаешь?

Услыхав эти слова, все присутствующие оторопели.

В первый раз Боги Новой Сибири начали говорить со своими поклонниками!

Тогда заговорил другой Бог, с левой стороны, и голос его звучал гневно:

— Я приказываю тебе отпустить этих пленников! Твой народ должен почитать их и отдать им все вещи, которые были у них взяты! Я приказываю облегчить им возвращение на сибирский берег!

Теперь всех охватило уже не удивление, а ужас. Чу-Чук приподнялся на коленях, и вытаращенные глаза, разинутый рот, растопыренные пальцы говорили о его полном изумлении. Туземцы не знали с перепугу, что им делать — не то упасть ниц, не то бежать без оглядки.

Наконец заговорил третий Бог, средний. Голос его был ужасен, полон гнева и угроз. Точно гром гремел под сводами пещеры:

— Если ты не сделаешь этого в тот самый день, как пожелают эти священные люди, то тебя и твое племя возьмут и унесут черти!

На этот раз царек и его подданные не выдержали. Они свалились на землю, а Каскабель, протянув руки к идолам, благодарил их за божественное вмешательство.

Что же касается его спутников, то они держались за бока, боясь разразиться взрывом смеха.

Дар чревовещания помог несравненному артисту сыграть эту комедию с «почтенным» Чу-Чуком.

Выдумка Цезаря Каскабеля была проста по замыслу, но действие ее на суеверных туземцев было поразительно.

«Эти люди священны!.. Зачем Чу-Чук их задержал?.. О!.. Он отпустит их в ту самую минуту, как они этого пожелают, и туземцы должны относиться к ним с полным почтением, потому что этим путешественникам покровительствует само небо!»

Ортик и Киршев, не знавшие о талантах Каскабеля, не могли скрыть своего глубокого изумления. Гвоздик же в восторге повторял:

— Ну что за умница мой патрон!.. Какой ум!.. Какой человек!.. Если только…

— Если только он сам не какое-нибудь божество! — прервала его Корнелия.

Шутка была сыграна и имела громадный успех благодаря тому, что племена, населяющие Новую Сибирь, невероятно суеверны. Каскабель это заметил, и вот у него родилась блестящая мысль пустить в ход свой талант чревовещателя для спасения своих близких.

Разумеется, путешественников отвели из храма к лагерю с положенными священным людям почестями. Чу-Чук рассыпался в поклонах и разных комплиментах, причем видно было, что он действительно напуган до последней степени. Кажется, еще немного, — и он склонился бы перед семейством Каскабель в немом обожании, как перед своими идолами.

Невежественное население деревни Турково не могло догадаться, что оно сделалось игрушкой мистификатора. Не было никакого сомнения в том, что заговорили ворспюкские Божества. Приказания вылетали прямо из клювов немых до сих пор идолов, причем Боги говорили по-русски. Да к тому же были и еще признаки того, что эти люди священны. Разве птица их не говорит? Ведь все туземцы восхищались ею. А раз птица заговорила, то почему бы не заговорить и Богам с птичьими головами?

С этого дня Сергей Васильевич, Цезарь Каскабель с семьей и оба матроса были свободны. Зима подходила к концу, и погода становилась сносной, поэтому путешественники решили не откладывать своего отъезда с острова Котельного. Не то чтобы они боялись перемены в умах туземцев, — нет, те были слишком потрясены чудом, чтобы не верить. Теперь Каскабель и Чу-Чук были в наилучших отношениях. Само собой разумеется, царек велел немедленно возвратить все вещи, украденные у путников, и даже сам, торжественно преклонив колена перед Цезарем Каскабелем, вручил ему барометр, который носил на груди. Цезарь Каскабель милостиво протянул ему руку, и тот набожно приложился к ней, вообразив, что эта святая рука властна над громом и молнией.

8 марта приготовления к отъезду были закончены. Каскабель потребовал двадцать оленей для своей повозки. Чу-Чук поспешил дать ему целую сотню; но взято было лишь двадцать штук, а также и необходимое на время перехода через ледяное поле количество фуража.

В этот день утром отъезжающие распростились с обитателями Туркова. Все население, со своим вождем во главе, высыпало провожать их.

Каскабель подошел к Чу-Чуку, похлопал его по животу и обратился к нему с краткой, но выразительной речью.

— Прощай, старый дурак! — сказал он, впрочем, по-французски.

Чу-Чук решил, что слова эти, вероятно, выражают особое благоволение к нему такой священной особы, и страшно был доволен.

Десять дней спустя, 18 марта, благополучно пройдя ледяное пространство, соединявшее остров с материком, «Красотка» прибыла к устью Лены.

После стольких приключений, пережитых страхов и опасений путешественники ступили наконец на землю Азии.

Глава восьмая

ЯКУТСКАЯ ОБЛАСТЬ

Пришлось изменить задуманный маршрут, так как и плавание на льдине и остановка у архипелага не входили в прежде намеченный план поездки. Теперь уже не могло быть и речи о путешествии через русскую южную Сибирь. Впрочем, дело уже шло к весне, и погода должна была постепенно улучшаться. Пожалуй, даже можно было согласиться с тем, что все вышло к лучшему.

Теперь надо было хорошенько изучить направление, по которому придется следовать, чтобы скорее достичь Урала — границы европейской и азиатской России. Этим решили заняться, как только расположатся лагерем на материке.

Погода была тихая и ясная. В период равноденствия день продолжается здесь одиннадцать часов и, кроме того, удлиняется еще светлыми сумерками в местностях, расположенных на семидесятой параллели.

В настоящее время маленький караван состоял из десяти человек, так как к нему присоединились Ортик и Киршев. Хотя матросы были всем несимпатичны, но все же их приняли, и они обедали за общим столом. Да и спать им пришлось в повозке до тех пор, пока не наступит теплая погода и можно будет проводить ночь на воздухе.

Термометр стоял немного ниже нуля. Впереди расстилались необозримые снежные равнины, но еще немного — и апрельское солнце должно было растопить их. А пока олени легко везли тяжелую повозку по затвердевшему снегу.

Корм для оленей взяли с острова в достаточном количестве, а если бы он вышел, то эти животные сумели бы сами раздобыть себе пищу, выкапывая из-под снега мох и остатки травы. Во время переезда через ледяное поле олени были очень послушны, и Гвоздик управлял ими без особого труда.