Нелинейная зависимость - Дмитрий Янковский

А может быть, ей даже лучше в этой больнице. Раньше несчастливые люди уходили в монастыри, но теперь общество крепко держит их в бетонных тисках городов. Не отпускает, хотя само не в состоянии сделать их хоть на пару мгновений счастливыми.

В душе возникло нечто похожее на сочувствие и не покидало его, пока Галина ласково накладывала Андрею на ноги и на грудь свежие бинты.

— Может, они уже не нужны? — поинтересовался Андрей.

— Бинты лучше снять, когда я обо всем договорюсь с доктором. Ладно? — терпеливо объяснила медсестра.

— Ты лучше знаешь. — Андрей улыбнулся почти искренне.

— Сейчас я закончу процедуры и пойду покупать то, что ты просил.

— Значит, до вечера?

— До вечера, — шепнула она.

Андрей заметил в ее безобразно накрашенных глазах отблеск настоящего счастья. На секунду он почувствовал себя волшебником, сумевшим зажечь этот огонь. Жаль только, что сегодня же вечером она узнает всю правду.

Жаль? Андрей сам удивился подобной мысли. Совсем недавно он готов был ее уничтожить, убить, стереть в порошок, а сейчас вдруг распустил нюни.

Вспомнилось лето, оставшееся в далеком детстве. Андрей тогда сделал замечательную рогатку — из ореховой ветви, противогазной резины и толстого капронового шнура. Он охотился с ней на мышей, от которых на даче не было никакого спасения — мама на них ворчала, и бабушка плакала, когда они поели четверть трудно доставшегося урожая. Андрей возненавидел грызунов всем сердцем, особенно за бабушкины слезы, он мечтал выследить хоть одну мышь и убить своими руками. Для этого и сделал рогатку, а потом часами сидел с ней в засаде, пахнущей скошенным сеном, бахчой и листьями лопуха. Длинные кукурузные тени возле забора мешали высматривать цели в траве, поэтому Андрей больше надеялся на слух. Надеялся не зря — когда возле тыквы зашуршала сухая трава, он выстрелил, больно шлепнув себя резиной по пальцу, и тут же бросился искать поверженного врага.

Враг лежал возле тыквы в небольшой лужице крови. Пущенная из рогатки гайка перебила серому зверьку позвоночник, но мышка еще какое-то время жила, подергивая закругленными ушками и жалобно глядя черными бусинками глаз. Потом кровь пошла у нее из ноздрей, она дернулась несколько раз и затихла. А Андрей сел на корточки и заплакал, размазывая слезы по испачканному пылью лицу.

Тихие слезы превратились сначала в рыдание, а затем в истерику — Андрей не мог остановиться. Он так и ревел, когда копал ямку на дальнем конце двора, и когда закапывал окоченевшее тельце, и когда в мелкую труху изрубил рогатку, поклявшись никогда в жизни не брать в руки оружия.

Да, месть далеко не всегда оказывается сладкой. Но, повзрослев, Андрей понял, что есть вещи, за которые наказание настигать должно обязательно. Неотвратимо, как кара Божья. Санитары отвезли его обратно в палату, но мысли о Галине еще долго не давали ему покоя. Странно как получилось, что за столь короткое время Андрей оказался и в роли жертвы, и в роли готовящегося к казни палача.

Время медленно текло, сдвигая полосы теней внутри ярко залитой солнцем палаты. Андрей вспомнил про башню Торгового центра на Манежной площади и представил, как тень длиной в несколько километров гуляет по городу стрелкой солнечных часов.

К дяде Коле впервые пришла посетительница. Трудно было сказать, та ли это женщина, что угостила его утюгом по голове, потому что ни она, ни сам дядя Коля не сказали друг другу ни слова. Он лежал и смотрел в потолок, а она плакала и держала его за руку.

Затем она положила ему в тумбочку пакет, пахнущий домашней едой, и молча ушла, ни с кем не попрощавшись. Андрей вопросительно глянул на Володю, но тот лишь пожал плечами.

Экран «компакта» показал результаты анализа фотографий. Логика не просматривалась, и Андрей собирался уже стереть ночные трофеи, но в последний момент решил подождать — показать Пашке. Он ближе к вычислительной математике, может, разглядит то, чего не заметил Андрей. Только надо из Интернета скачать одну фотографию для иллюстрации.

Андрей достал из-под подушки мобильник и посмотрел на индикатор заряда. Аккумуляторы отлежались и немного пришли в себя. На минуту связи должно хватить.

Андрей подключил «компакт» и вошел в Сеть.

Пашка себя ждать не заставил.

— Ну что? — с ходу спросил он, протискиваясь в палату.

— Только обещай, что не будешь смеяться, — предупредил Андрей.

— Ты как маленький мальчик, — фыркнул Пашка. — Еще в носу поковыряйся для достоверности. Маленький мальчик компьютер собрал, с помощью деда пароль подобрал, долго рыдали потом в Интернете от страшного вируса хакера Пети.

— Когда узнаешь, о чем речь, точно будешь смеяться, — предупредил Андрей. — Но сначала я тебе ничего объяснять не буду. Просто посмотри вот эти цифры.

Пашка взял «компакт», посмотрел, почесал макушку.

— Что это? — наконец спросил он. — Фрагмент алгоритма?

— Я хотел у тебя узнать.

— Н-да. Сдаюсь. Так где ты это взял?

— Не скажу, — твердо ответил Андрей. — Пока ты не ответишь, что видишь.

— Цифры вижу. — Пашка пожал плечами. — Ни начала вычислительной цепи, ни конца. Просто цифровой бред, выдернутый из контекста. Ничего не могу сказать.

— А все-таки? — заинтересовался Андрей.

— Ну, считала не аналоговая машина, а цифровая. Это сразу видно по сдвиговым операциям. Система двоичная, опять-таки судя по сдвигу, но какая-то странная. А! Блин, Андрюха! Ну зачем ты меня подкалываешь? Вот больной… Я думал, ты действительно что-то новое раскопал! — Пашка недовольно повертел у виска пальцем. — Какого черта ты мне подсунул кусок протокола? — обиженно глянул он на Андрея. — Кстати, этот кусок не является математикой Шора. Другой алгоритм, хоть и квантовый.

— У меня не было протокола. — Андрей не понял, шутит Пашка или говорит серьезно. — Ты мне чистый «компакт» принес. Не мог же я составить его по памяти. Да и зачем, Паша?

— Твоя шуточка затянулась. — Резнов нахмурил брови. — Это кусок протокола, отражающий момент счета устройства номер три.

— Которое мы так и не нашли? — осторожно уточнил Андрей.

— Чего ты дурака из себя строишь?

— Ладно. А теперь смотри, откуда я это взял.

Андрей вызвал программу для просмотра фотографий и прокрутил перед ничего не понимающим Пашей свой ночной ролик.

— Ночной город в ускоренной съемке, — поставил диагноз Пашка.

— Точно. Один кадр каждые пятнадцать минут.

— А зачем?

— Внимательнее смотри. Тебе эта картинка ничего не напоминает?

— Напоминает. — Паша пожал плечами. — Дома с освещенными окнами.