Обманутое время - Нора Робертс

— А как же твои родные?

— Они все поймут. Я напишу им письмо, постараюсь все объяснить.

— Они тебе ни за что не поверят, — тихо возразил Кэл. — Они будут долгие годы ждать тебя и гадать, жива ты или нет. Либби, неужели ты не понимаешь, что я и сам разрываюсь пополам? Мои родные не знают, где я, что со мной. Естественно, больше всего их волнует, жив я или нет.

— Я сделаю так, что они все поймут. — В голосе Либби прорвалось отчаяние, она с трудом пыталась взять себя в руки. — Если они будут знать, что я счастлива, что делаю то, что хочу, то будут довольны.

— Может быть. Конечно, если они будут знать. Но я не могу взять тебя с собой…

Либби бессильно уронила руки и отступила на шаг назад.

— Да, конечно, не можешь. Не знаю, что на меня нашло. Я совсем расклеилась…

— Черт побери, не надо! — Кэл прижал ее к себе. — Не думай, что я не хочу взять тебя с собой. Очень хочу, больше всего на свете! И дело совсем не в том, правильно ты поступишь или неправильно. Если бы я был уверен, если бы не было никакого риска, я бы силой затащил тебя в звездолет, хочешь ты того или нет!

— Риска? — Либби застыла на месте. — Какого риска?

— Ничего не известно наверняка.

— Не обращайся со мной как с дурочкой. Что за риск?

Кэл тяжело вздохнул. Кое-какие расчеты он вчера от нее утаил.

— Фактор вероятности успешного возвращения в будущее составляет семьдесят шесть и четыре десятых процента.

— Семьдесят шесть и четыре десятых процента, — повторила Либби. — Не нужно быть гением, чтобы сообразить: шансы на неблагоприятный исход — двадцать три и шесть десятых. Что случится, если тебе не удастся вернуться?

— Не знаю. — Впрочем, догадаться несложно. Если он сгорит в околосолнечном пространстве, можно считать, это легкий конец. — А тобой я рисковать не могу, как бы мне ни хотелось, чтобы ты полетела со мной.

Либби приказала себе успокоиться. Паника сейчас не поможет. Она не спеша досчитала до десяти, дыхание выровнялось.

— Калеб, а если ты еще задержишься здесь и проведешь дополнительные расчеты… Может, тебе удастся уменьшить риск?

— Может быть, и удастся, — кивнул он. — Но мое время на исходе. Звездолет и так две недели простоял на открытом месте. И только благодаря невероятному везению нам вчера удалось направить Рэнкинов в другую сторону. Как ты думаешь, что случится со мной… с нами, если его найдут? Если найдут меня?

— Туристический сезон начнется только через несколько недель. За год к нам забредает не больше дюжины туристов.

— Достаточно и одного.

Либби прекрасно понимала, что Кэл прав. Они с самого начала живут взаймы.

— Я никогда ничего не узнаю, правда? — Она провела пальцем по его лбу. — Так и не узнаю, удалось ли тебе долететь…

— Я хороший пилот. Доверься мне. — Он поцеловал ей руку. — А мне легче будет сосредоточиться, если я не буду волноваться за тебя.

— Трудно спорить со здравым смыслом. — Либби натужно улыбнулась. — Помню, ты говорил, что тебе нужно закончить еще кое-какие мелочи. Отправляйся.

— Я не задержусь.

— Не спеши. — Либби захотелось побыть одной. — Пока ты будешь работать, я приготовлю прощальный ужин. — Она зашагала прочь. Обернувшись, крикнула через плечо: — Кстати, Хорнблауэр, нарви мне цветов!

Он выполнил ее просьбу. Нелегко было управлять аэроциклом с огромным букетом в руке. Кэл посмотрел вниз, на землю. В траве мелькали розовые, белые и голубые цветы. Ему казалось, что все цветы пахнут Либби — так же по-земному, свежо и маняще.

Он провел на корабле несколько часов, и все это время в голове постоянно крутилась одна и та же мысль. Либби готова улететь с ним. Бросить свой дом. Нет, не только дом, поправил он себя. Свою жизнь.

Может, это был порыв, чувство, порожденное моментом.

Да какая разница, почему она захотела улететь с ним! Главное — она захотела…

В кухонное окно пробивался слабый свет. Кэл поставил аэроцикл и поднял упавший букет. Может, Либби решила вздремнуть или ждет его в гостиной у камина.

А хорошо бы застать ее сейчас у камина. Он улыбнулся, представив, как она свернулась калачиком на диване под изысканным гобеленом, вытканным руками ее матери. Она, наверное, читает, и глаза за стеклами очков немного сонные.

Обрадовавшись такой картинке, он открыл дверь и увидел совсем другую картину — даже более соблазнительную.

Либби действительно ждала его. Камин она, правда, не растопила, зато зажгла свечи — много-много белых свечей. Стол накрыт на двоих, в ведерке приготовлена бутылка шампанского. В комнате пахнет свечным воском, пряностями… и ею.

Она обернулась, и у него перехватило дыхание.

Волосы она собрала на затылке, отчего стал виден изгиб шеи. На ней было платье лунного цвета, которое мерцало и переливалось при любом движении. Плечи были обнажены; ниже платье обнимало, как любовник, ее бедра и ноги.

— А, не забыл! — Она шагнула навстречу и потянулась за цветами. — Они для меня?

— Что? Да. — Словно в трансе, Кэл протянул ей цветы. — По дороге немного растерял.

— Их и так больше чем достаточно. — Либби заранее приготовила вазу. — Ужин почти готов. Надеюсь, тебе понравится.

— Либерти, ты меня ослепляешь.

Она повернулась к нему спиной, смущенная огнем в его глазах.

— А мне и хотелось ослепить тебя… хотя бы один раз. — Он не двигался, по-прежнему пожирая ее взглядом. Она еще больше смутилась. — И шампанское, и платье я купила вчера, когда ездила в город. Подумала, что сегодняшний вечер надо сделать… особенным.

— Я боюсь к тебе прикоснуться! Вдруг ты исчезнешь?

— Нет. — Она протянула руку и, когда он подал ей свою, крепко ее сжала. — Я останусь здесь, с тобой. Может, откроешь бутылку?

— Сначала только поцелую.

— Хорошо. Но только один раз.

И она кинулась ему на шею.

Потом они поели. Правда, напрасно Либби затратила столько сил на приготовление изысканного ужина. Они даже не замечали, что едят. Шампанское тоже оказалось лишним. Они опьянели друг от друга. Свечи почти догорели, а они все сидели за столом.

Несколько огарков они захватили с собой наверх, и спальня наполнилась мягким, мерцающим светом; его хватило, чтобы видеть друг друга, когда они занимались любовью.

Свежесть и сладость. Вот какой стала их последняя близость — неспешной, свежей и сладкой. И пылкой. Они дарили друг другу себя требовательно и щедро.

Они словно собирались запомнить каждый вздох, каждый взгляд, каждый стук сердца. Свечи давно догорели, а они все не размыкали объятий.

Когда все было кончено, Либби отвернулась и расплакалась. Не желая показывать свою слабость, она свернулась калачиком у Кэла под рукой и взмолилась про себя: только бы заснуть. Если придется смотреть ему вслед, она не выдержит… сердце разорвется.