Крещение огнем. Алтарь победы - Максим Калашников

А ведь генерал Каманин смотрел на «Спираль» с надеждой. В ней он видел воплощение своей мечты об авиационной космонавтике. Примечательно, что главным конструктором необычного комплекса выступил энергичный, по-мальчишески азартный и невероятно много знавший человек – Глеб Лозино-Лозинский. Автор этих строк в конце 90-х годов несколько раз интервьюировал Лозино-Лозинского лично и может за–свидетельствовать: Глеб Евгеньевич тоже ратовал за воздушно-космический флот. Он мог бы стать достойным союзником Каманина. Ярым приверженцем «Спирали» стал Герман Титов, «космонавт номер 2». В дневниковых записях Каманина за 10 января 1967 г. можно прочесть о том, что Герман ради будущей воздушно-космической карьеры отказался от участия в подготовке к планируемому облету Луны на советском космическом корабле. А вот запись от 13 марта 1967-го:

«…Титов твердо связывает свою судьбу с темой “Спираль” (орбитальный самолет) и с карьерой летчика-испытателя. Я согласился оставить его на “Спирали” и не отрывать на подготовку к лунным полетам. Но мне до сих пор неясно, почему сам Титов не проявляет интереса к Луне. Мне скоро уже 60 лет, здоровье не позволяет мечтать о лунных полетах, но если бы у меня была надежда на личное участие в таком полете, я отдал бы за него все: прошлое, настоящее и будущее. Титову я дважды предлагал готовиться к облету Луны, Титов дважды твердо высказывался против своего участия в лунных полетах, заявляя: “Прикажете – полечу, но считаю, что больше пользы я принесу на “Спирали”…»

Титову не суждено было поднять в небо уникальный комплекс. Но до конца жизни он оставался фанатиком «крылатого космоса». И ушел он от нас в один год с Лозино-Лозинским, в унылый 2001-й…

Мечтая о скором успехе «Спирали» в шестьдесят восьмом, Каманин еще не знал о том, что советские верхи предали космическое будущее, отказались от звездного пути развития страны. Но он что-то чувствовал каким-то высшим чутьем. 12 декабря 1968-го он запишет в свою тетрадь:

«Со времени запуска первого искусственного спутника Земли прошло больше одиннадцати лет, а в Министерстве обороны до сих пор не создан единый орган по руководству освоением космоса. Космическими полетами занимаются Генеральный штаб, ВВС, ракетные войска, связисты и десятки самых различных военных организаций. Мы вели энергичную борьбу за передачу всего „военного космоса“ под эгиду ВВС. Я твердо убежден, что практическая космонавтика не только зарождалась в ВВС – с каждым годом она все плотнее будет сращиваться с авиацией. Придет время, когда космические корабли будут взлетать с аэродромов и садиться на аэродромы. Такие корабли будут более надежными и дешевыми, чем существующие ракетно-космические комплексы». (Курсив наш. – М.К.)

И эти слова остаются актуальными и по сию пору. В них и возможная программа нашей победы над Рейганом в 1980-х.

Самое интересное, читатель, что условия для воплощения мечты Каманина о космической авиации создались именно во второй половине 1980-х годов. В 1988-м генеральный конструктор НПО «Молния» Глеб Лозино-Лозинский выдвигает проект МАКС – многоразовой авиационно-космической системы. Компекса из легкого авиакосмоплана «Молния» с дополнительным топливным баком, что взлетает с тяжелого самолета «Мрия». К тому времени главные компоненты проекта уже были созданы в работе над проектом «Буран»–«Энергия» (1976–1988 гг.). СССР мог построить первый МАКС за какие-то три-четыре года. Несколько систем составляли первую аэрокосмическую эскадрилью.

Но, увы…

Кто же задавил мечту? Кто обрек нас на поражение? Кто сбил нас с пути космического господства на унылую казарменно-дивизионную серость? Кто предпочел звездам вонь портянок и кирзы? Кто стал клепать десятки тысяч танков вместо того, чтобы обзавестись несколькими десятками ракетопланов? Ответ вы и сами знаете: все та же тупая генеральщина. Мерзкая, глупая, жадная до постов и почестей, денег и льгот. Жаждущая не победы одерживать, а побольше откусывать от общественного пирога. Стремящаяся сделать все неизменным, парадно-блестящим снаружи. Так, чтобы не надрывать свой начальственный организм. Чертова генеральско-маршальская верхушка, которую нужно было вычищать как когда-то делал Сталин. Или заставлять силой принимать новшества, как делали Гитлер, Сталин и, как ни парадоксально, Хрущев. Как поступали американские невоенные элитарии, наконец.

Изучая историю уничтожения каманинской мечты и программы «Спираль», сжимаешь зубы от ненависти. Министр обороны Малиновский и начальник Генштаба Гречко, впоследствии сменивший Малиновского, сделали все, чтобы зарезать идею воздушно-космических сил.

Саботировалась идея передачи космических дел в руки ВВС. Программы дробились, средства распылялись между разными ведомствами. Уже в 1962-м Гречко «заворачивает» предложение Каманина о заказе десяти космических кораблей «Восток». Хотя их создатель Сергей Королев – полностью «за» и вообще видит космос вотчиной ВВС. Да и начальник совет–ских ВВС Вершинин того же мнения.

18 марта 1963 года состоялось заседание секретариата Центрального комитета компартии СССР (ЦК КПСС). Председательствовал на нем бюрократ – Фрол Козлов. На нем наш генеральный космический конструктор Сергей Павлович Королев выступил с предложением: давайте приемкой и запуском космических кораблей займутся Военно-воздушные силы. Вершинин тут же поддержал Королева. Министр обороны Малинов–ский отмолчался. Ну, а партийный аппаратчик Козлов (оцените стиль послесталинской номенклатуры!) заявил Вершинину: «Сократи немного самолетов и за их счет развивай космос». А после, когда все вышли из здания ЦК на Старой площади, Малиновский накинулся на главкома ВВС со злобными словами :

– Куда ты высовываешься? Он с тебя штаны снимет. А на кой черт нам нужен этот космос?

Так записал Каманин в своем дневнике 19.03.63 г. Читаем дальше:

«Сегодня утром Королев звонил Главкому и мне. Договорились, что мы через Малиновского ничего предпринимать пока не будем, а 21 марта Королев вновь поднимет этот вопрос на Президиуме ЦК. Кто будет заниматься космосом – это один из принципиальных вопросов, и от его правильного решения зависит многое. Ближе всего к космонавтике – авиация, ей и нужно полностью поручить это дело. До правильного решения еще далеко: Малиновский, Бирюзов и другие наверняка еще будут сопротивляться…»

В тот момент как раз и решался вопрос: кто, летчики или ракетчики РВСН, возглавит работу по космосу? Победили, как мы знаем, РВСН. Причем на три десятка лет. А потому космонавтика, которая должна была стать и ракетной, и самолетной, превратилась в чисто ракето-«одноразовую». А многоразовый корабль «Буран» стали делать лишь в 1976-м лишь потому, что многоразовым кораблем занялись в США. В шестьдесят третьем еще была надежда: за ВВС стоял сам Королев, склонивший на свою сторону и начальника Генштаба маршала Бирюзова.

«Он уверен, что ВВС, располагающие богатой научно-исследовательской базой, опытом и кадрами, сумеют лучше любого другого вида Вооруженных сил руководить космонавтикой. Королев вспомнил недобрым словом Хруничева и Жигарева, которые два десятка лет тому назад отказались заниматься ракетами, после чего ракетная техника была передана артиллеристам: “Двадцать лет мы мучаемся с артиллеристами”…» – читаем в дневниках Каманина за 25 ноября 1963 года. (Хруничев – нарком авиастроения, а Жигарев – главком ВВС во время войны.)

Но Бирюзов вскоре погибнет, а в 1966-м умрет на операционном столе Сергей Павлович. И судьбу космонавтики станут решать пушкари на пару с «сапогами». А ведь еще в шестьдесят втором в академии ВВС имени Жуковского и на штурманском факультете академии в Монино стали изучаться проблемы космической навигации. Еще тогда Королев просил ВВС заняться подготовкой экипажей для будущих кораблей типа «Союз» и для экспедиций по облету Луны.

Жаль. Чертовски жаль.

Читаешь каманинские записи – и встает перед глазами человек, в свои шесть десятков лет юный душой, мощный интеллектуально. Нам часто говорили, каким умищем был создатель гитлеровских Люфтваффе Герман Геринг. Как он смог уловить суть будущей войны. Как сумел оценить мощь ярких пропагандистских образов, профинансировав съемки захватывающих фильмов о действиях немецкой авиации.

Каманин обладал не менее сильным интеллектом. Он и ДАРПА не уступал по уму. Его идеи о едином воздушно-космическом флоте страны намного опередили свое время. И даже в пропаганде Николай Петрович знал толк. Он изо всех сил противился дурацкому засекречиванию сведений о советских космических программах. Пытался побороть наметившееся с первых шагов в космосе стремление бюрократии сделать все парадно-скучным. Когда «Все нормально, все системы работают отлично» – и больше ничего. Когда о величайших свершениях повествуют серыми, заезженными штампами. Много раз в дневниках он жалуется на неприятности с КГБ, которое пыталось «пришить» генералу разглашение секретных сведений. Он словно чувствовал, что уже к концу 70-х такая информационная политика превратит космос для миллионов обывателей во что-то обыденное и неинтересное, убьет мечту о звездах в миллионах юных сердец.