Еретик. Войны мертвых - Александр Черниговский

Силуэт Шесемуна наливался силой, обретая видимые черты. Рык льва прокатился по разбитым улицам, и древний Бог, а может демон, обвел кошачьим взглядом семенящих по венам‑дорогам людей. Растянувшись зловещей, но прекрасной могучей фигурой, Вечный Кутила выпустил могущие когти, разорвав на мгновение темный саван небес.

‑ Твою мать! ‑ вскричал Архимаг, как можно быстрее выставив над головой зачарованное оружие.

Первый удар кровожадного Бога пришелся возле ног Архимага. Переливающиеся клинки на лапах Шесемуна вспороли землю, развеяв по ветру то, что не успели взорвать машинопоклонники и не смогли разрушить попы.

‑ Нефертари, разуй глаза! ‑ рявкнул Вальдран вслед улетающей лапе демона. ‑ Стерва.

Что ж, теперь самое время улепетывать. Битва окончилась, так толком и не начавшись. Разве что Нефертари опять умудрится сломать ноготь и с дуру разорвет магический круг. Тогда всем придется худо. Черт, и почему фляга пустеет так не вовремя? Хотя… стоп, где‑то же… Ах, вот она, спасительница! На один глоток, но и на том спасибо!

Шесемут был счастлив, как никогда. Столько душ, столько боли он не впитывал в свое ненасытное брюхо уже давно. Пусть Бог и вышел в этот мир через маленькую дверь, что пробили в плоти бытия мертвые волшебники, земля мелких, снующих далеко внизу муравьев пришлась ему по вкусу.

Десятки стонущих, стегаемых невидимыми кнутами людей подогревали взмывшего в небеса монстра своей жгучей, сладкой мукой. Колдуны указывали ему, кого карать, а кого миловать, но смотрели они лишь в полглаза, чем демон и с радостью пользовался. Живое пламя лилось из львиной пасти, сжигая всех без разбору в считанные мгновения. Огромные лапы рвали камень, как ветхий пергамент, оставляя в истерзанной плоти земли глубокие оплавленные раны.

Тысячи мошек кусали золотое с багряным тело чудовища, все больше раззадоривая заскучавшего Старого Бога. Кое‑кто из муравьишек приветствовал его, размахивал соломинками‑руками, указывая на других, гремящих огненными палками. В жесткой скорлупе. Монстр всегда любил похрустеть, не важно, черепами или стальными панцирями. Все порождения этого мира были для него на ползуба.

Сверкая жаркими искрами, титаническая рука Бога упала на землю, прихлопнув целую ораву хрустящих людишек. Осколки панцирей впились в призрачную плоть. Из глотки Шесемута вырвался победоносный клич ‑ дальше его ждали новые игрушки! Слизав огненным языком минутную добычу, чудовище двинулось вперед, к заводи, где толпились в визгливой потасовке маленькие люди.

Где‑то неподалеку Бог учуял настоящее угощение, и замер, прислушиваясь к своим ощущениям. Его морда повернулась в другую сторону. На широком холме стоял пышный храм. Шесемун понял, там кроются сотни душ! Демон устремился к добыче, вспарывая землю клинками пламени, не разбирая своих и чужих. И тут невидимый поводок натянулся, отводя жаждущего добычи льва подальше от сытного ужина. Бог воспротивился, ударив своей Волей по эфирной нити, тянущейся от него к Архимагам. Контроль тут же ослаб, молодые волшебники рухнули внутрь круга, не выдержав удара оголодавшего Бога.

Жадно усмехнувшись, Вечный Кутила одним ударом сорвал крышу храма, устремившись внутрь огромной мордой, как пес в наполненную до краев миску. И как всякий наглый питомец, получил мощный удар по носу.

Жрецы Бинасу прибегли к последнему средству. Отбросив оглушенного неожиданным отпором монстра, над разбитым храмом поднялся вихрь. Тысячи призраков завыли, взмыли в небеса, затягивая в ураган бушующих душ все, от песка до человеческих тел и разбитых демоном валунов.

Оставшиеся в живых Епископы, оставшись без своего главы, решили не мелочиться и призвали на землю не Божью благодать, а Бинасу собственной персоной. Огромный черный пес, клацая каменными и костяными зубами, рос и крепчал, глядя горящим взором на разъяренного неожиданным отпором врага.

Неужели вы настолько отчаялись, шалуны? ‑ подумала Нефертари, смотря на растущего Бога глазами призванного демона. Что же, остается только наблюдать, чья Воля окажется сильнее: трех Архимагов, или одного местного божка. Как бы ни был талантлив Зеин, его ученики явно ленились, за что и поплатились своими душами, впитавшись в бесконечную ярость львиноголового демона. Мы выстоим, обязательно. Если только Молох наконец выбросит свою чертову трубку и наконец притащит сюда свои пыльные кости!

Черный пес Бинасу, вихрь праха и смерти, обрел окончательную форму и с пронзительным воем бросился на Шесемуна. Земля гремела от ударов человекоподобных монстров, когти и зубы высекали искры из божественных тел, случайные удары сносили дома, кромсали и давили людей, не успевших оправиться от горячки боя и сбежать куда подальше, хоть в сами пустоши. То, что предстало перед их глазами, невозможно было описать словами. Тела Богов‑демонов искрили и сверкали, распадались и вновь обретали форму, чиня такие разрушения, что не снились стае троллей, ангелов и даже драконов.

Бинасу наступал, уворачиваясь от ударов Вечного Кутилы, тянущегося к его длинной черной шее. Черные зубы вцепились в золотую руку, багровый свет ударил из пасти стража мертвых. Шесемун взревел, огненные когти били и рвали тело черного пса. Бинасу рычал и хрипел, куски камня выпадали из его ран.

Особо крупный валун от очередного удара демона полетел в сторону поместья Барона. Камень смял ворота и разрушил парадный вход, рассеяв по всей усадьбе тучу пыли.

‑ О Боги, что там происходит? ‑ сказала Адизель.

Молох с треском захлопнул дверь убежища и удалился прочь. В этой комнате не было светильников и ламп, и всю роскошь золотых и серебряных подсвечников, книжных шкафов и дорогих диванов можно было разглядеть лишь на ощупь. Каким‑то странным образом все это великолепие оставалось на месте, лишь слегка вздрогнув от оглушительного удара на поверхности.

‑ Не важно, любовь моя, ‑ сказал Сарес. Укрывшись красным пледом, хозяин дома сидел со своей женой, ни на секунду не выпуская ее из объятий. Гаро все время сидел на полу, перелистывая какую‑то книжку с картинками.

Темнота совсем не беспокоило его. Как и его родители. Он молчал всю дорогу до убежища, после чего забился в кресло возле огромного книжного шкафа и ни разу не поднял взгляд на собравшихся.

‑ Кларисса, как там Бральди? ‑ спросил хозяин дома, не переставая поглаживать голову своей возлюбленной.

Воительница сидела подле разлегшегося на одном из диванов Гостя. Он был жив, и даже в сознании. Но среди беспорядочных бормотаний и несвязных восклицаний нельзя было разобрать ни слова.