Успеть. Поэма о живых душах - Алексей Иванович Слаповский

наверно, ребенок. Ребенок Маша, ребенок Саша. Только по-ихнему — Мари, Саша, как-то так. Совсем либерасня офигела у них, заставляют белых людей неграм в ножки кланяться. Не поклонился — с работы выгонят, а негритосы на улице вусмерть забьют, и им ничего не будет!

Галатин слушал, не перебивая. Он понял, что в голове Виталия страшная каша, сваренная из того, что тот слышит по радио на разных волнах во время многочасовых и многодневных своих поездок. Только что говорил разумные и здравые вещи, но вот пошла фантастическая чепуха, и тут же опять все здраво и дельно, и опять феерическая чушь…

Лишь когда Виталий утомился и умолк, Галатин сказал с мягкой укоризной:

— Ты, конечно, прав. Но получилось, что мы тоже на терроризм поработали. Взятку дали. Разве нет?

— А чем мы лучше? Я о том и говорю: везде терроризм.

— И при Сталине так же было. Ты правильно заметил — тот терроризм, про который говорят, он придуманный. А Сталин врагов народа придумал. Та же схема — отвлечь людей от настоящих проблем.

— Неправда! Тогда враги настоящие были! Одних сионистов сколько, на все должности проникли!

Тут Виталий осекся и пристально посмотрел на Галатина.

Галатин понял его взгляд, засмеялся:

— Я русский, Виталя.

— Да? А что-то в тебе есть… Как сказать… Что-то такое ехидное, еврейское. Нет, они нормальные тоже были, мы, если подумать, даже хуже их. Но при Сталине дружба народов была! Где еще, в какой стране православные с мусульманами так уживались? А почему? Потому что — дисциплина, контроль и совесть! Согласен?

— Нет.

— Почему?

Галатин объяснил, почему. Виталий возразил. У них разгорелся спор — жаркий, но без перехода на личности. На личности можно перейти там, где есть возможность с человеком, поругавшись, тут же расстаться, а тут не расстанешься, долго еще ехать вместе.

Галатин, умевший одновременно и говорить, и размышлять, подумал: а ведь легко представить Виталия, неглупого, работящего, заботливого, исполнительным лагерным надзирателем, а то и следователем, который свято верит в необходимость репрессировать врагов. И попадись ему Галатин зеком, не стал бы тратить время на доказательства необходимости дисциплины, контроля и совести, а дал бы по морде и раз, и два, а потом добавил бы ему, лежащему, сапогом под дых — чтобы быстрее дошло.

Слава богу, что другое время, хотя люди те же.

24

Лейтенант и сержант трудились до самого Нового года, зарабатывая себе отдых. Оба щедро одарили своих близких. Лейтенант преподнес пятилетнему сыну «Лего», дорогое, со множеством деталей, сама коробка была в рост мальчику, а жене — духи, тоже дорогие, жена радовалась, обняла лейтенанта, поцеловала, а духи через неделю переподарила своей матери, чего лейтенант не заметил — мужчины таких вещей не замечают. А сержант горделиво вручил своей девушке новый смартфон, и девушка тоже радовалась, целовала и обнимала его, и, пока он принимал душ перед тем, как лечь с девушкой в постель, она надежно спрятала коробку с другим смартфоном, точно таким же, который ей подарил другой мужчина.

25

Насте снится, что она заболела, лежит в жару и в поту, хочет подняться, но не может, ей страшно, а позвать некого. Дочь звать нельзя — напугается, да и толку от нее мало. Надо кому-нибудь позвонить. Настя ищет глазами телефон и видит, что он под диваном. В реальности она не могла бы его увидеть, а во сне может. Но как достать его оттуда? Настя перекатывается к краю дивана, а края все нет. Она катится и катится, наконец достигает края, но это не край дивана, а край водопада. Широкий поток льется куда-то в бездну, вода с силой тащит Настю, она держится за камень. Но не боится, она много раз видела в кино, как герои бросаются в этот поток и благополучно выныривают. Поэтому решительно отталкивается от камня, летит в падающей воде, успев заметить, что окружающее кажется неподвижным, и это понятно, она ведь движется с той же скоростью, что и вода. Настя успевает сквозь прозрачные струи полюбоваться далекой зеленой долиной, заодно пьет воду, очень холодную, но при этом не имеющую никакого вкуса. Это ее удивляет. Удивляет и то, что она никак не упадет. Она мерзнет. Она видит себя встывшей в ледяную прозрачную глыбу, часть мгновенно замерзшего водопада. Летает вокруг и рассматривает себя, как не себя, как экспонат. Замечает, что экспонату перед заморозкой не очень хорошо сделали эпиляцию, особенно в зоне бикини. Волоски, прижатые тесным обхватом льда, кажутся слишком заметными, некрасивыми, как тонкие черные червячки. Настя молотком, неизвестно как оказавшимся в руке, да нет, не молотком, ледорубом с острым наконечником, ударяет по льду, но на нем остается лишь небольшая зазубринка, будто это не лед, а алмаз. Тут же вместо водопада, то есть ледостоя, Настя видит перстень в алом футляре. Перстень с очень крупным бриллиантом, сверкающим так, что кажется — острые лучики осколками попадают в глаза, немного больно, но и смешно. Настя смеется и кашляет.

Она просыпается от кашля. Приподнимается, откашливается. Сразу же понимает, что и впрямь заболела. Жар, пот, голова тяжелая и немного кружится, во рту незнакомый привкус. Настя облизывает изнутри губы и зубы — вкуса нет. Она подносит к лицу руку — никакого запаха. А должен быть, Настя всегда на ночь смазывает руки увлажняющим, приятно пахнущим кремом. Или вчера не смазала, забыла? Значит, уже вчера все пошло не так, как надо?

Главное — не впадать в панику. Да, наверное, это ковид. Было бы странно, если бы он не настиг: Настя ни на день не прекращала работу, встречалась с множеством людей, помогая Мите, видя, как и он в эти предновогодние недели старается завершить дела, не оставить долгов следующему году. Это и примета плохая, и за душу тянет: Митя, как и Настя, не любит ничего неоконченного.

Настя взяла телефон посмотреть время. Семь минут шестого. Что ж, маловато поспала, но случалось и меньше. Выпить кофе, привести себя в порядок, принять парацетамола. Но сначала встать. Это легко и просто, Настя, прирожденный жаворонок, никогда не имела привычки нежиться, дремать после сна. За это ее хвалили и обе бабушки, и мама. И не только пробуждение, все дела у нее так. Решила — сделала. Задумала кончить школу с золотой медалью, хотя для поступления в вуз хватило бы отличного аттестата и ее знаний, — кончила с золотой медалью. Решила после университета стать кандидатом наук — стала. Наметила