Absoluta. Совесть и принципы - Катерина Бэлл

— В Британии что-то происходит, — вздохнула Иза.

— И нас это беспокоит, потому что?.. — уточнила Деметрия, переводя взгляд с одного на другого за столом.

— Потому что по всем пунктам это Светоненавистники, — вставил своё слово Генри. — Из-за этого и уехала Изольда… Просто всё странно. Нападения на смертных и сами убийства подходят под этих демонов.

— Но как они выбрались из тьмы? — продолжил за отца Эгиль. — Людей находили под утро на освещённых улицах. Светоненавистники не могут выходить ни под какое освещение. По показаниям судмедэкспертов убийства происходили в рассветные часы… — парень повёл плечами, как бы признавая своё поражения. — Но ведь не сходится…

Деметрия обвела их всех взглядом. Генри мял свежую булочку так, как будто искал внутри начинки что-то ещё. Эгиль поджимал губы и рефлекторно сжимал ладони в кулак. А Из поманила к себе графин с джином и плеснула его в свой утренний чай.

Всё происходящее явно подавало им какой-то знак. Но Уайт не могла понять… Она старательно прикидывала варианты, которые могли бы послужить такому развитию событий. Что могло бы заставить Светоненавистников выбраться из тьмы? Лечения от сущности этих демонов нет. Нет и силы, которая могла бы их защищать. Соответственно, всё это было в высшей степени странно и необычно.

Тревогу Мортемов и Лейденшафт она понимала. Но, как и они, она не могла найти решения.

— К тому же Бернард… — глотнув своего алкогольного чая, сказала Изольда.

— Что значит «к тому же»? — полюбопытствовала Деми.

— Это значит, что я не контролирую себя, и всех это очень беспокоит, — отозвался внезапно появившийся из кухни Бернард, которой привёз на тележке гору блинчиков и все виды джемов, которые вообще известны человечеству. И тут Уайт почувствовала укол совести, потому что до того, как он подал голос, она даже не заметила его отсутствия…

Пару минут Мортем раскладывал всем завтрак, пренебрегая своими горничными. Это было странно… И когда он спросил, нужно ли кому-то передать клубничный джем, Эгиль не выдержал:

— Ты же понимаешь, что это ненормально, да? — он вскинул брови, глядя на Берна, и застыл, ожидая его ответа.

— Что ж… — Мортем, наконец, присел за стол и довольно выдохнул. — Приятного аппетита.

Деми опять обвела взглядом всех за столом. Генри поджал губы, явно борясь с желанием либо накричать на Бернарда, либо отвесить ему хороший подзатыльник. Лейденшафт устало потёрла глаза, потому что привыкла к тому, что её ближайший друг не принимает помощи и не признаёт собственных проблем. Эгиль продолжал смотреть на Берна, теперь уже просто не понимая, слышал он вопрос или нет.

И никто из них больше не набрался смелости открыть рот, поэтому именно Деметрии пришлось это сделать.

— Это же ненормально, да? — она поймала на себе облегчённый взгляд Эгиля и поняла, что всё делает правильно. — Судя по тому, что ты встал и приготовил всем завтрак, ты, действительно, себя не контролируешь, Мортем…

— Я не могу контролировать свои срывы, — признался Бернард, нарезая свой блин на тонкие кусочки. — Зато я могу контролировать свои хорошие поступки… Я же проконтролировал украшение дома ко дню твоего рождения, — он поднял взгляд на Деми и легко пожал плечами. — И отвёл тебя в кофейню…

— И всё это было бы прекрасно, если бы потом ты всё не испортил, — заметила Деметрия. Она смотрела Мортему прямо в глаза. На секунду она почувствовала благодарность и тепло по отношению к нему, но потом… Как наваждение всплыли обида и злость за всё, что он сотворил. За истерику в кофейне, за физическое насилие над незнакомцем по имени Итан. За тот чёртов мусорный бак. За удар Генри… За грабителя тоже. За то, что он наговорил Изольде. За нападение на неё саму…

Бернард же, будто почувствовав, что Уайт испытывает противоречивые эмоции, тут же взял контроль над ситуацией.

— Слушайте… — он глубоко вздохнул и опустил глаза. — Я понимаю, как всё это выглядит.

— Вряд ли, — буркнул Генри.

— Нет, я понимаю, — настаивал Бернард. — И всё, что я могу — это извиниться.

Воцарилось молчание за столом. Ни у кого не было слов, мыслей, хотя бы малейшей идеи… Один туман. Сплошные вопросы, нет ответов.

Они ели блины, передавали друг другу джем и сливки, попивали свой сок. Но в конце концом, Эгиль не выдержал:

— Знаешь, я не верил до последнего… Я искал и искал всякие причины, почему с тобой это происходит… — в его голосе слышалась боль. И если бы Деми не знала о чувствах младшего Мортема к Бернарду, она бы сейчас опешила. Но теперь она понимала, что этот парень, действительно, искренне переживает за Берна… — Но ничего не нашёл. Так, может быть, это ты и есть? И папа прав? Твоя демоническая натура рвётся наружу?

— Тогда и моя рвётся?! — вспылила Иза, звякнув столовыми приборами, которые она бросила на опустошённую тарелку.

— Ты и прожила меньше, чем он, — вдруг подал голос Генри, который явно хотел поддержать единственного сына, но всё же не намеревался сжигать все мосты.

Пока разгорался спор о демонической сущности, её влиянии и невозможности противостоять ей, Деметрия поворачивала свой браслет вокруг запястья и думала… Она даже не заметила, как все перешли на крик.

«Человек представляет собой совокупность множества факторов. И гены — только один из немногих аспектов, которые определяют личность», — это прокручивалось в сознании Деми несколько раз.

И что, если Мортем сам себя определил давным-давно? Разве справедливо винить во всём его родителей? Перед нами здоровый самосознательный человек. И не может быть, чтобы акты агрессии объяснялись генами. Так не бывает. Человек либо агрессивен в принципе, либо не агрессивен.

В то же время Деметрия знала, что Берн закрыт и упрям, но не жесток. Он твёрд и временами жёсток, но он не агрессивен. И резкие вспышки гнева не оправдываются ничем.

Если бы он действительно хотел причинить вред Уайт, он не просил бы оставить кладовку закрытой…

Эгиль изучил многое, но не всё. Кое к чему он не прислушался.

А что, если?..

— А что, если это взаимосвязанные события? — перекричав всех, спросила Уайт. Они уставились на неё, как на умалишённую. — Вы только подумайте об этом, — с мольбой в голосе произнесла девушка. — Не может же быть, чтобы Светоненавистники выбрались из тьмы в то же время, как Мортем слетел с катушек…

Генри, Эгиль, Изольда и Мортем переглянулись. Они как будто бессловно что-то сказали друг другу и пришли к одному и тому же выводу.

— Как бы мне ни хотелось всё скинуть на других, я не готов принять твою сырую версию, — хмыкнул Бернард, при этом посмотрев