Это лишь игра - Елена Алексеевна Шолохова

на другой континент на год, не меньше. И расставаться не хочется до безумия.

– Как здорово, – улыбается Лена, но мне слышится грусть в ее голосе.

– Я буду тебе звонить или писать, – обещаю я.

– Спасибо. Герман… – говорит Лена и замолкает в нерешительности.

– Что, Лена? – не могу сдержать улыбку.

– Я тебя хочу кое о чем попросить…

– Всё, что пожелаешь, – шепчу я, наклоняясь к ней ближе.

– Пришли мне фото…

– Ты хочешь мою фотку?

– В смысле, фото оттуда… – сразу смущается она. – Там же красиво наверняка. А я никогда не бывала на Байкале.

– Как скажешь, – я почти касаюсь ее губ своими губами. Она дышит взволнованно, но не отодвигается. И я целую ее. Мягко. Без прежнего безумия. Просто прощаюсь. Но даже и такой поцелуй пьянит невероятно. Потому что затем я всю обратную дорогу еду с блаженной улыбкой…

42. Герман

Байкальск всего в трех часах езды от города, но если там у нас уже всё тает и плывет, то здесь, на горнолыжке, весной и отдаленно не пахнет.

В первый момент, как мы вышли из машины, я аж зажмурился от слепяще-белого снега. И эта белизна повсюду, куда ни повернись.

Пока отцовский водитель разгружает вещи и заносит в коттедж, я озираюсь по сторонам. Народу на Соболиной полно, как всегда. На подъемник цепочкой вьется очередь. Возле корпусов, кафешек и проката – столпотворение. Где-то играет музыка.

Все кругом, и отец уже тоже, пребывают в каком-то радостном возбуждении, как на празднике. Это всеобщее воодушевление так и витает в воздухе. Один я, наверное, на весь курорт рвусь скорее вернуться обратно в город. Делаю на телефон несколько снимков и отправляю Третьяковой с припиской:

«Доброе утро».

Интересно, Лена еще спит или уже проснулась? Десятый час как бы…

Проснулась. Через пару секунд все фотки просмотрены и отмечены лайками. А затем от нее и сообщение прилетает:

«Привет. Спасибо! Как там чудесно, как в сказке. Кажется, что там еще зима».

Пока я придумываю, что бы такого ей написать, отец меня окликает:

– Герман, кому ты там улыбаешься? Пойдем уже в дом.

Я убираю телефон и следую за отцом.

Коттеджи здесь стилизованы под русские избы с бревенчатыми стенами, правда, мебель современная и вся необходимая техника имеется. В общем-то, мне на интерьер плевать, главное – есть вай-фай. Хотя отец ни на минуту не дает присесть с телефоном.

Сначала катаемся на лыжах – к счастью, не слишком долго: отец с непривычки вскоре выдохся и проголодался. Пока он принимает душ, мы с Третьяковой общаемся в мессенджере.

«Вы долго там пробудете?» – спрашивает она.

«Отец вроде хотел пару суток здесь побыть, ну, может, дня три».

«Значит, завтра в школе тебя не будет?».

«Да, завтра меня не будет. А что, уже соскучилась?» – прицепляю я подмигивающий смайл. Жаль, не увижу, как Лена сейчас смутится. Она офигенно смущается. Мило и трогательно.

«Я просто так спросила», – не сразу приходит от нее ответ.

«А я соскучился», – пишу ей.

«Я тоже», – сдается она.

– Опять со своей девочкой переписываешься? – вдруг раздается над ухом, да так неожиданно, что я вздрагиваю и едва не роняю телефон из рук.

– Ты чего подкрадываешься?

– Да кто подкрадывается? – хмыкает отец. – Я два раза тебя спросил, в ресторан пойдем или сюда обед закажем. А ты как сидел со счастливой улыбой на всё лицо, уткнувшись в телефон, так и не пошелохнулся даже.

По ходу, я сам сейчас офигенно смутился.

– Расскажи хоть, что за девочка? – любопытствует отец. – Это к ней ты вчера на ночь глядя ездил?

– Василий доложил? – спрашиваю я, чтобы выиграть пару секунд и взять себя в руки. Не то чтобы я прямо разволновался, просто не ожидал от него таких вопросов, да и вообще не думал, что ему это интересно.

– Ну, это его обязанность. Так что за девочка?

– Просто одноклассница.

– Просто одноклассница? – хитро улыбается отец. – Или она тебе нравится?

– Допустим, нравится.

– Ну вот. Другое дело. А то – просто одноклассница. Не напрягайся ты так, я, наоборот, рад. Прямо гора с плеч. Если честно, я даже тревожиться начал. Мысли всякие нехорошие в голову лезли… Вдруг тебе в этой Канаде мозги промыли этими своими…

– Что ты несешь?

– Ну а что я должен думать? За два года, что ты здесь, ни одной девушки с тобой рядом я не видел. И моих девчонок ты всех отшил. Даже Виолу, а уж она…

– Так и думал, что это ты ее подослал.

– Я, – чуть ли не с гордостью подтверждает отец.

– Ну и зачем?

– А ты как думаешь, зачем?

– Ну это бред какой-то.

– Да ладно тебе, не кривись так, брезгливый нашелся. Другой пацан радовался бы. Я ж не знал, что у тебя уже есть подружка. Но ты не ответил, что это за девочка? Кто ее родители?

– У нее нет родителей.

– Куда делись?

– Погибли, – неохотно отвечаю я, глядя на него хмуро. Был бы кто-то другой, не отец, вообще бы разговаривать не стал.

Я и не думал, что так сильно не люблю, когда лезут в душу. А от его расспросов именно такое ощущение.

– Сирота, значит? Ну она хоть не из детдома?

– Она с бабушкой живет. К чему эти расспросы? – все сильнее раздражаюсь я.

– Ну, должен же я знать, с кем мой сын встречается. Ну, какая она? Красотка хоть?

– Она очень хорошая.

– А-а, все они поначалу хорошие, – махнув рукой, фыркает отец, но допрос свой заканчивает.

На ужин мы идем в ресторан, где отец почти сразу встречает какого-то своего знакомого, а затем вливается в его шумную компанию, ну а я незаметно от них сваливаю.

Ближе к ночи – отец еще гуляет в ресторане – меня вдруг пронзает мысль: а что, если вернуться домой? Можно даже на такси. Отцу тут и без меня, смотрю, весело. А мне очень домой охота.

Пытаюсь дозвониться до отца, но он не отвечает. Когда уже я сам решил пойти его поискать, он заявляется в коттедж вместе с какой-то хохочущей девицей в фиолетовой короткой шубе. Я, конечно, слегка в шоке, но потом