История русской бюрократии - Дмитрий Витальевич Калюжный

На протяжении всех этих лет группе Сталина приходилось секретить некоторые действия, связанные, прежде всего, с внешней политикой СССР. Нужно было наладить экономическое сотрудничество с развитыми странами Запада и предотвратить угрозу втягивания СССР в военные конфликты. Деятельность Коминтерна (готовившего мировую революцию, к которой Сталин был равнодушен) члены «узкого руководства» рассматривали как второстепенную по сравнению с деятельностью НКИД.

Практически до самого начала 1930-х основным политическим и экономическим партнёром СССР в Европе была Германия; туда шёл основной поток советского экспорта, а взамен нам поставляли промышленное оборудование. В 1929-м в норму пришли отношения с Великобританией, а в 1932-м подписали советско-французское соглашение о ненападении. В 1933-м установили дипломатические отношения с США. И в том же 1933-м в Германии к власти пришли нацисты.

Сталин окончательно утвердился в правильности курса на индустриализацию, построение новой армии и новой дипломатии. Он был не рабом теории, а государственником-практиком, и, ощутив угрозу войны, понял, что Союзу надо выходить из дипломатической изоляции. Причём из-за крайнего обострения ситуации на Дальнем Востоке приходилось учитывать возможность войны на два фронта.

Частью плана по созданию системы коллективной безопасности было вступление СССР в Лигу Наций. Почти год втайне от членов ЦК велись дипломатические переговоры. Понятно, почему втайне: этот шаг был для «узкого руководства» опасен. Ведь Лигу Наций в соответствии с оценками Ленина у нас определяли как «ничем не прикрытый инструмент империалистических англо-французских вожделений… Лига Наций — опасный инструмент, направленный своим остриём против страны диктатуры пролетариата». В партии большим авторитетом пользовались старые большевики, для которых сговор с империалистами был неприемлем. Группу Сталина (Молотов, Орджоникидзе, Каганович, Ворошилов, позже Жданов) на любом пленуме могли обвинить в ревизионизме и оппортунизме, исключить из партии и арестовать.

В сентябре 1934 года Лигу Наций покинули Германия и Италия. Взамен в неё вступил СССР, чтобы, как тогда говорили, самим использовать Лигу для борьбы с фашистской агрессией и разоблачения пособничества агрессорам со стороны западных держав. При такой трактовке «широкое руководство» вынуждено было согласиться. Каждый боялся попасть в списки пособников агрессоров.

С конца 1934-го «узкое руководство» перешло к подписанию оборонительных антигерманских договоров. Заключили их с Францией и Чехословакией, шли переговоры с Великобританией.

В это время уже начали освобождать людей, осуждённых ранее по кулацким и прочим делам. Внутри страны готовился к внедрению целый комплекс реформ демократического толка, в том числе новая Конституция и новый избирательный закон. Поскольку доктрина мировой революции затрудняла дипломатические ходы, в 1935 году Сталин ограничил деятельность Коминтерна. Но не ликвидировал, а «придержал» в качестве своеобразной разменной монеты. (Это пригодилось: в 1943 году в обмен на открытие второго фронта он обещал союзникам распустить Коминтерн. И распустил.)

Сталину постоянно приходилось считаться с возможной реакцией недовольных его политикой верховников. Ведь с точки зрения коммунистических ортодоксов, имевших большое влияние, эти деяния и реформы можно было расценить как предательство дела Ленина. А подготовку и заключение договоров с западными странами — как возрождение Антанты: Англия, Франция и Россия против Германии.

И в этот напряжённый момент, 1 декабря 1934 года был убит ленинградский лидер С. М. Киров, член «узкого руководства». Конечно, Сталин мог опасаться, что эту историю политические противники используют для атаки на его «новый курс», и потому сам разыграл политическую карту. После визита в Ленинград, куда он приезжал на похороны, следствие полностью отказалось от бытовой версии убийства из-за ревности, которая на первых порах вообще была единственной, и перешло к версии убийства вследствие широкого заговора с целью захвата власти.

Фракционная борьба в партии шла всегда, и каждый раз победившая фракция «вычищала» представителей других фракций, но выборочно и гуманно: снятых с высоких должностей отправляли работать куда-нибудь подальше от Москвы. Теперь, после убийства Кирова, оппозиционеров стали отправлять под суд. Причём удар был нанесён не по простым людям, а по бывшим товарищам вождя (которые раньше сами отдавали под суд крестьян и инженеров), а вслед за ними потащили в тюрьмы десятки крупных партийных и хозяйственных работников.

Дошла очередь и до Бухарина.

Враг, проповедующий приоритет иностранных интересов, или просто вредные для страны идеи — вроде вируса, разрушающего организм. Вирус — это просто обрывок РНК, голая информация. Проникая в клетку организма, он вынуждает её продуцировать новые вирусы, заражая всё вокруг. Остановить его можно, только удалив вирус вместе с поражённой клеткой. Иначе погибнет весь организм[63].

Законы эволюции всеобщи; любой организм имеет защитные функции, иначе и организмов бы не было на Земле. Так что нельзя говорить, будто Сталин, сажая политических, «вёл войну со своим народом». Разве эти «политические» не были действительными врагами его политики? Разве сами они не оторвались давным-давно от интересов народа?.. Разве не нарушали они резолюцию съезда партии «О единстве…»? Другое дело, что не всегда можно было объявить истинную причину устранения того или иного деятеля правящего слоя вождей.

Посмотрим, например, на борьбу с Бухариным. Он выдвинул лозунг «обогащайтесь!» Ну, и как с ним бороться? Лозунг-то привлекательный! Человек не может сразу понять, что в условиях ограниченных ресурсов там, где один будет обогащаться, сотня других с голоду опухнет. Или: Бухарин требовал дисциплины, жёсткой борьбы с кулаком, устраивал репрессии против учёных-вредителей. И что на это можно возразить? Нельзя же сказать, что не нужна дисциплина, и не надо наказывать вредителей… Столь же глупо устраивать на суде теоретические диспуты и разбирать мнение Бухарина, что Советский Союз должен оставаться аграрным придатком Европы после победы там революции…

Надо сказать, поводов для расправы с бывшими соратниками Сталин не искал, иначе репрессии начались бы много раньше. Были поводы, и были возможности. Но тогда он репрессии не начинал! Мало того, даже после убийства Кирова на первых порах ограничилось высылкой из Ленинграда нескольких сотен зиновьевцев, и всё.

Сталин не был параноиком и патологическим убийцей, вопреки уверениям некоторых авторов. Террор для него был инструментом политики. Несомненно, он опасался организованного сопротивления со стороны членов ЦК своим новым реформам. Несомненно, считал полезным исправить положение в свою пользу, а страх и всеобщая подозрительность, которых он добился, практически полностью исключили сговор в среднем звене руководства. В этом отношении террор, направленный против бывших представителей верхушки партии, был полезен. Другое дело, что любая социальная структура, однажды появившись, стремится выживать во что бы то ни стало. В данном случае таким организмом, желавшим выживать и главенствовать, оказалась возникшая «машина террора». Это опыт, который надо изучать.

Сталин, «элита», демократия