Шепот в стенах - Софи Клеверли

Увидела, что скрывает моя сестра под маской показной грубости, развязности, дерзости, – и это были страх, ранимость и одиночество. До чего же неправильно я раньше думала о Скарлет – я ведь представляла её себе совершенно другой!

Скарлет была права: я забыла. Забыла всё, через что ей довелось пройти, и вновь стала видеть в ней только свою сестру, верную подругу и одновременно вечную занозу в пальце. Но при этом я совершенно не задумывалась, насколько сильным было эмоциональное потрясение, которое Скарлет пришлось пережить в сумасшедшем доме.

– Прости, – прошептала я.

Прошлое нельзя стереть, нельзя переиграть и забыть тоже нельзя. Сейчас я это поняла, а вскоре должен будет понять это и мистер Бартоломью.

Скарлет оставалась напряжённой, словно сжатая пружина, и я знала, что должна постараться переубедить её. Ведь это наш единственный шанс достичь той цели, которую мы перед собой поставили. Цели, которую ещё раньше, до нас, ставили перед собой Шепчущие, но так и не достигли её.

– Я буду защищать тебя, а ты меня. – Тут меня посетила одна неплохая, на мой взгляд, идея, и я добавила: – Прежде чем пойти к нему, мы предупредим мисс Финч. Если что-то пойдёт не так, она будет знать.

Скарлет стала дышать ровнее, но затем пробормотала, покачивая головой:

– Не знаю, смогу ли я…

– Если кто-то и сможет это сделать, то только ты, – сказала я, беря сестру за руку. – Сделай это ради Ариадны, и Вайолет, и Розы, и нашей мамы, и…

Она всё ещё качала головой, и я поняла, что опять захожу не с того края.

– Нет, забудь о них обо всех, – сказала я.

Скарлет подняла голову и внимательно посмотрела на меня.

– Сделай это ради себя самой.

Глава тридцать четвёртая

Скарлет

Айви права. Возможно, мне не хватило бы смелости сделать это ради призраков, которых я никогда не видела, или ради памяти о нашей маме, ради своей новой подруги или ради девочки, которую я ненавидела.

А вот ради себя… Из чувства собственного достоинства? В отместку за пережитые страдания?

Горя я хватила не меньше, чем все эти девочки, и теперь кое-кому пришла пора заплатить за это.

И я приказала себе перестать бояться, заперла свой ползучий страх на три замка и сказала, глубоко вдохнув:

– Я согласна. Пойдём искать мисс Финч.

Мы нашли её в балетном классе, она сидела на крутящемся стульчике возле рояля, устало опустив руки между коленями. Узнав, что нам нужно с ней поговорить, мисс Финч немедленно насторожилась, и я поняла, что она испугана.

Для начала она рассказала нам, что расследование насчёт Розы ей удалось замять. Мисс Финч заверила остальных учителей, что сама во всём разберётся, однако такое «разбирательство» невозможно будет затягивать до бесконечности. Потом она сказала, что нам необходимо держаться как можно дальше от мистера Бартоломью, не высовываться, сидеть тихо и не влипать в неприятности.

Затем настала моя очередь. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что нас никто не слышит, я рассказала мисс Финч обо всём, что мы узнали, и о том, что у нас есть свидетельница, мисс Джонс. И о задании, которое мы с сестрой дали библиотекарше, тоже рассказала. Ясное дело, мисс Финч не пришла в восторг от того, что мы с Айви ввязались в такую опасную игру, но была потрясена тем, что мы обнаружили, и обещала всячески помогать нам.

Подстраховавшись таким образом, мы с Айви были готовы вступить в бой с мистером Бартоломью. Очень хотелось надеяться, что он не был готов вступить с нами в бой.

Тук-тук-тук!

У меня свело живот и затошнило. Этот стук отрезал нам все пути к отступлению.

Из-за двери с табличкой «Директор школы» нам никто не ответил. Я посмотрела на Айви. Её лицо казалось непроницаемой маской. Я могла поспорить на что угодно, что сейчас моя сестра из последних сил скрывает своё волнение и страх.

Тук-тук.

Я чувствовала, что моё сердце вот-вот выскочит из груди. «Он может выпороть вас обеих тростью, – предупредил меня мой внутренний голос. – И не только. Ещё он может…»

Дверь открылась.

На пороге появился мистер Бартоломью, как всегда хмурый.

– Ученицам запрещено стучаться в мою дверь… если только их не прислала сюда учительница… – Он говорил медленно, ровно, словно читал свод школьных правил.

– Сэр, нам нужно поговорить с вами, – перебила его Айви. – Я думаю, вы бы предпочли, чтобы этот разговор остался между нами.

– Как вы смеете разговаривать со мной таким тоном?! – возмутился директор.

Айви нахмурилась, и я поняла, что вызывающим поведением она прикрывает свой страх. Знакомое дело, кошки полосатые.

– Двадцать шестое февраля тысяча девятьсот четырнадцатого года, – негромко, но твёрдо произнесла она.

Лицо мистера Бартоломью сделалось синевато-белым, цвета простокваши. Он словно увидел перед собой призрак утонувшей девочки. Затем директор отступил в сторону, давая нам пройти в его кабинет – просторный, тёмный, неуютный и пропахший трубочным дымом. Дверь за нами закрылась.

– Вас не должно быть здесь… – начал он, но приступ кашля заставил его согнуться пополам.

– Мы пришли предложить сделку, – резко ответила я, стараясь выглядеть храбрее, чем была на самом деле.

– Какую ещё сделку?! – прорычал мистер Бартоломью. Он прошёл мимо нас к разожжённому камину и потянулся за кочергой.

– Вы слышали дату, которую назвала Айви, – сказала я. – Нам точно известно, что вы сделали, сэр. Неужели вы думали, что это сойдёт вам с рук?

С перекошенным лицом он обернулся к нам.

– Вы знаете?! Что вы знаете?! – прорычал директор, тыча в мою сторону раскалённым докрасна кончиком кочерги, которую держал в руке.

Я уже хотела напрямую, что называется в лоб, выложить ему всё, что знала, но что-то меня остановило. Переполнявший меня гнев рвался наружу, и внезапно я поняла, что нужно сделать, чтобы расколоть стоявшего передо мной директора.

Я сделала отрешённое лицо, неподвижно уставилась глазами куда-то в пустоту и заговорила лишённым интонации «загробным» шёпотом:

– Вы сделали это, сэр. Вы выгнали меня из школы к озеру. Сказали, что делаете это ради моего же блага. Там было холодно и темно, сэр. Я испугалась. Я не хотела делать то, что вы приказали…

– Нет… – пробормотал директор, пятясь назад. – Нет, ты не можешь…

– Вы сказали, что это наказание, но на самом деле это было больше, чем наказание, – это было убийство, не правда ли? Вы следили за тем, как я плаваю. Вы не давали мне остановиться. А когда я выбилась из сил и